Ронат закивала. То, что ей так легко поверили, да ещё и прониклись её проблемой, кажется, очень обнадёжило и успокоило её.
— Мне учитель так же сказал. Я тренируюсь в учебном корпусе при местной гвардии, — быстро пояснила она. — Как только это случилось, я побежала к учителю, он отправил сюда отряд. Но эти каменноголовые сделали только хуже! Когда Ринн только упала, я чувствовала её, будто она совсем рядом — протяну руку и смогу вытащить её. А теперь она будто очень-очень глубоко.
Пока Ронат говорила, Анс присел на корточки рядом с разломом и внимательно вгляделся в тёмно-серую дымку. Туман отреагировал немедленно, извернулся, зазмеился по земле тонкими язычками, обвивая ботинки Анса и поднимаясь выше.
— Ты отошёл бы, затянет ещё, — предостерёг его я. Но Анс меня, кажется, даже не услышал.
— Не мешай, — спокойно сказала Аин, пока её брата медленно обвивал моркетский туман, — с ним всё будет в порядке.
Тем временем Анс уже удобно устроился на траве, скрестив ноги. Одну руку он задумчиво приложил к губам, а другой привычным жестом перебирал вытягивающиеся навстречу его пальцам язычки тумана. Весь вид его выражал задумчивую сосредоточенность, а близость Моркета, кажется, не причиняла никаких неудобств. И если Фрея и Аин смотрели на это, как на нечто само собой разумеющееся, то мы с Ронат прибывали в глубоком шоке.
— Они пытались вытащить её, не спускаясь в разлом, — сказал Анс каким-то неопределённым тоном, так что Ронат на всякий случай кивнула. — И в итоге только его углубили. Если твоя сестра ещё там, то настолько глубоко, что я не могу толком её почувствовать. Как давно она упала?
Анс наконец оторвался от разлома и посмотрел на Ронат очень-очень внимательно, словно хотел прочитать ответ на вопрос в её глазах.
— П-пять дней назад, — заикнувшись проговорила она. Может, мне просто казалось, но Ронат хотела отвести взгляд, но не могла.
Фрея нахмурилась, Аин негромко присвистнула. Пять дней — это очень много, даже я это знал. В библиотеке замка я читал кое-что о разломах. Чем больше разлом, тем больше влияния он оказывает. В огромных вроде Моркетской пади сложно продержаться больше десяти минут и не стать частью тьмы, в таких небольших можно протянуть от силы дня два-три. Но не пять.
— И ты её до сих пор чувствуешь? — Анс перестал сверлить Ронат взглядом, ещё раз задумчиво провёл рукой по туману и поднялся.
— Сейчас уже слабее, но ещё чувствую, — голос Ронат дрожал.
— А ты не можешь ошибаться? — спросил я. — Ну, выдавать желаемое за действительное.
Судя по выражению лица Фреи, она думала о чём-то таком же. А вот Ронат посмотрела на меня очень обиженно.
— Мы близнецы, — сказала она так, будто это должно было мне всё объяснить.
— У близнецов очень сильная связь, сильнее, чем у кого бы то ни было. Если она говорит, что чувствует свою сестру, значит она там. Уж можешь мне поверить, — поспешила объяснить Аин, — Я одного не понимаю, почему они не попытались спуститься за ней? Разве не так они должны были сделать?
Последний вопрос, судя по направлению взгляда Аин был адресован Фрее, но ответила на него Ронат.
— Согласно новому указу, у магов гвардии есть право этого не делать. И они побоялись, — в эту фразу было вложено столько презрения и злобы, что даже мне стало не по себе.
— Новому указу? — Аин снова вопросительно посмотрела на Фрею.
— Он недавно вышел, — рука Фреи стиснула рукоятку меча так крепко, что костяшки пальцев побледнели. — Теперь маги гвардии не обязаны спускаться в разломы за упавшими. Они могут делать это только по собственному желанию. Если желающих нет, пробуют достать упавшего, не спускаясь в разлом. Если и это не выходит, разлом закрывают.
— Вместе с человеком?! — воскликнула Аин. — Как лорды могли принять такой указ? И почему ты нам ничего не сказала?
— Я знала, что вы не будете от такого в восторге, я сама не рада, — весь вид Фреи выражал крайнюю степень вины. — Но мы несём очень большие потери, особенно среди магов, и лорд…
— И лорд просто решил жертвовать одними людьми ради других, более полезных, — Ронат смотрела в землю, сжимая кулаки так крепко, что костяшки пальцев побелели.
Фрея молча отвела взгляд. У неё был вид человека, который лично придумал этот закон и всячески способствовал его принятию. Почему она вообще воспринимает действия лорда, как свои собственные?
— Давайте вернёмся к насущным вопросам, — я решил, что пора брать инициативу на себя, — Вопросы этики — это, конечно, очень важно, но у меня на лице до сих пор печать, которая, между прочим, очень сильно чешется и жжётся. Так что давайте ближе к делу!
***
Подолы мантий марионеток плыли всего в нескольких сантиметрах над землёй, покачиваясь в такт их движениям. Они, взявшись за руки, водили жуткий хоровод вокруг разлома, что-то тихо-тихо шепча, так что шёпот их был неотличим от шелеста листьев. Мне не хотелось вслушиваться в то, что они шепчут, но я пытался различить слова. Мне не хотелось смотреть на то, как легко развеваются их невесомые мантии и серебряные нити волос, но я не мог оторвать взгляд. Мне были омерзительны марионетки и одновременно я любовался ими, испытывая чувство, схожее с восхищением, от каждого их жеста.
Анс сказал, что марионетки помогут «немного разогнать туман». По мне, так «разогнать» неподходящее слово. Туман наоборот сгущался. Тонкие язычки его свивались в дымный столб, как нити в канат. Этот столб рос медленно, но верно с каждым оборотом хоровода, с каждой новой фразой, слетающей с губ марионеток. От одной мысли, что мне придётся зайти в разлом, становилось почти так же плохо, как было с утра.
Усилием воли я заставил себя отвести глаза и встретился с обеспокоенным взглядом Фреи. Видимо, выглядел я несколько хуже, чем думал.
— Со мной всё нормально, — я поспешил успокоить Фрею.
— По тебе видно, — скептически посмотрев на меня, сообщила она. — Иные покойники поживее выглядят.
— Ну так я же и сказал «нормально», а не «хорошо». Всё зависит от того, что считать нормой.
На этом диалог прервался. Как я заметил, общество марионеток в принципе не располагало к разговорам. А раз делать было решительно нечего — делом занимались только Анс и Аин — я продолжил бесцельно блуждать взглядом по полянке, стараясь не натыкаться на марионеток и разлом.
Ронат же марионетки нисколько не смущали, скорее наоборот. Девчонка смотрела на них с неподдельным интересом, буквально пожирая глазами. Кажется, она даже украдкой пыталась заглянуть им под мантии, чтобы понять есть у них ноги или нет. Не одну её мучил этот вопрос, но ответа на него не знал даже Анс. Хотя он всё же считал, что ног у марионеток нет, ведь им нельзя касаться земли. Одно касание — и они исчезнут.
Мне начало казаться, что когда Ронат смотрит на лица марионеток, заглядывая им под капюшон лишь на мгновение, они пересекаются взглядами. Я начинал понимать, куда смотрят несуществующие глаза марионеток, почувствовал неуловимую перемену в их ничего не выражающем голосе, словно он стал чуть более громким, чуть более манящим.
Благо заметил это не один я. Анс оторвался от сложного узора символов, которые они с Аин до этого вычерчивали на ближайших деревьях, коротко взглянул на марионеток, потом на Ронат и направился к ней. Он лишь слегка тронул её за плечо, но Ронат вздрогнула как от удара. А когда она посмотрела на него огромными от удивления и непонимания глазами, Анс сказал:
— Из девочек, что думали будто могут долго смотреть в бездну, не отдавая ничего взамен, она делает лучших своих кукол.
Ронат хватило этого, чтобы побледнеть от страха, попятиться назад и спрятать взгляд, так боязливо и поспешно, как прячут великое сокровище. Пожалуй, будь я на её месте, тоже бы испугался. Образ тёмного чародея, который не прочь пустить в расход пару-тройку юных дев, удавался Ансу до подозрительного правдоподобно.
— Эй, коварная чародейка, — окликнул я Ронат, пытавшуюся слиться с ближайшим деревом.
