Проклятие выжившего в том, что, как бы глупо это ни звучало, тебе приходится жить. Жить оставшись один на один с грузом ошибок, сожалений, бесконечных «а если бы я тогда…».

Призраки всех тех, кого он не смог сберечь, сегодня напоминали о себе особенно ярко. Светом огней, дымом костров, далёкими песнями.

У леди тоже были свои призраки, поэтому сегодня ей было особенно невыносимо играть ту роль, которую от неё ждали. Поэтому она пришла к нему, чтобы убедиться, что она настоящая где-то ещё существует.

Горизонт начал светлеть, словно подожжённый тысячами огоньков. Скоро этот пожар захватит всё небо и, может, хоть немного согреет их.

— Пусть солнце всегда светит над твоей дорогой, какой бы извилистой она ни была, — слова леди были теплей и ярче небесного огня.

— Надеюсь, нам суждено идти одной дорогой, — сказал Фэй, вкладывая в этот традиционный ответ всю свою искренность.

Комментарий к Глава третья «Искусство светлой магии» (часть 3)

Сивиз - от англ “sea” (море) и венгерского “víz” (вода)

========== Интермедия первая «Сны мёртвого мира» ==========

«Я отдаю тебе ключи от города.

Город не пережил блокады.

Город становится облаками,

Пеплом и порохом».

Немного нервно «Ключи от города»

Солнце безжалостно жгло улицы мёртвого города. Они, как и весь город, давно уже покрылись слоем светло-серой пыли, чёрных сажи и копоти, грязно-ржавым металлическим крошевом и песком цвета жёлтой охры. Этот налёт въелся так плотно, что выскоблить город дочиста не смогла бы даже целая флотилия роботов-уборщиков. Впрочем, жители этих улиц последние несколько лет не видели даже одного.

Говорят, что раньше роботов было много, разных — уборщики, садовники, разносчики, ремонтники. Перезвон их звуковых сигналов плавно сливался с шелестом листвы и голосами прохожих. Улицы цвели зеленью, благоухали цветами, дорожки извилистыми лентами вились меж трав. Чистое небо сверкало синевой, на фоне которой ярким белоснежным кругом выделялась ещё совсем новая Нумерованная планета.

Но так было «раньше». И это самое «раньше» было так давно, что никто из ныне живущих не видел его своими глазами. Но люди повторяли давно заученную до автоматизма фразу «а вот раньше было лучше». Они не знали точно, как было тогда, но знали, что лучше. Эту фразу они подхватили от своих родителей, а те от своих, и так по цепочке поколение за поколением. «Раньше» обрастало слухами и легендами, непохожими на правду, но люди всё равно продолжали повторять это слово, как заклинание.

Единственным «живым» свидетелем тех событий в этом городе был Центральный Сервер шестнадцатого округа, или коротко ЦС16. ЦС находился в башне, возвышавшейся над городом и хранил в себе множество сведений и о «раньше», и о том, что было до, и, возможно, даже о том, что будет после. Такой ЦС в каждом округе был свой, и именно благодаря им города, отрезанные друг от друга Великой пустошью и линией фронта, могли поддерживать связь. Но всё же Центральный Сервер был лишь машиной. Идеальной, гениально устроенной, работающий без сбоев уже множество десятков лет, но всё же машиной. А машине не было дела до людей, зато люди не могли без ЦС. Он, как сердце, поддерживал жизнь всего города, управляя освещением улиц, защитными барьерами, заклинаниями, фильтрующими воздух и много чем ещё.

Но сегодня заклинания справлялись плохо. Мальчишка, бегущий по почти пустой серой улице, то и дело начинал задыхаться, наглотавшись пыли. Когда он остановился в очередной раз, чтобы перевести дух, быстро глянул на небо. Бледнеющий свет отразился в красно-золотых глазах неясными бликами. Солнце медленно заволакивало желтовато-серой дымкой. Видимо, на город шла пылевая буря.

В этом не было ничего необычного. Бури налетали на город хотя бы по паре раз в неделю. Злые ветра несли их из Великой пустоши с силой и яростью ударяя о щиты, словно морские волны о скалистые берега. Мальчишка никогда по-настоящему не видел моря, но представлял, что оно «работает» именно так.

Стоило дыханию восстановиться, как он снова пустился в путь. Широкую дорогу перебежал не оглядываясь, хотя мать и запрещала ему это делать. Ведь иногда по ней всё же проносились патрульные крейсеры или грузовые танкеры, а светофоры не работали, насколько он помнил, никогда.

Но сегодня дорога была немой и пустынной. Лишь ветер гнал по ней облака песка и грязи. Один такой порыв нагнал мальчишку уже на другой стороне улицы и сшиб с ног. Но он ловко перекатился по асфальту от чего на его одежде и красно-рыжих спутанных волосах прибавилось пыли. Не то, чтобы его это хоть сколько-то волновало, но всё же, вскочив, он отряхнулся. И только потом продолжил свой путь.

Свернув несколько раз в лабиринте близко стоящих высоток, мальчишка вышел в небольшой внутренний двор. Двор этот, окружённый домами-свечками, напоминал одновременно и колодец, и круг для спиритического сеанса. Впрочем, воды здесь не скапливалось, и ни один, даже самый захудалый дух, не пожелал бы сюда явиться. Здесь почти всегда царил полумрак, а из окон многоэтажек иногда выкидывали мусор, но главное — сюда почти никогда никто не заходил. Кроме мальчишки и его стаи.

— А вот и я! — воскликнул он, и его голос унёсся вверх, отражаясь от бетонных стен.

— Ты долго, Дейайвор, — заметил другой мальчишеский голос, подчёркнуто строгий и серьёзный.

Этот голос принадлежал самому старшему из собравшихся здесь. Фолкору было одиннадцать, и он был всего на полгода старше Айвора, но всё равно считался самым мудрым и авторитетным. Его золотисто-карие глаза, обычно смотревшие добрым, весёлым взглядом, сейчас глядели с укором.

Айвор давно выучил простое правило: если его называют полным именем — значит, он провинился. Ведь столь сложное имя не поленятся произносить только в особом случае. И если уж его всё-таки произнесли, значит, пора начинать оправдываться.

— Это всё из-за ЦС и проклятой жары. Он снова перегрелся, — пожаловался Айвор и потёр глаза кулаком. Из-за яркого солнца перед ними плыли противные зелёные пятна. — Маме пришлось оставить Фрит на меня и идти охлаждать его вручную.

— А Фрит снова расплакалась, и ты не мог её успокоить? — спросила с усмешкой девочка, сидевшая на какой-то старой коробке.

Взгляд Айвора быстро переместился к ней. Её изумрудные глаза с хитрым прищуром смотрели на него. Под этим взглядом он немного стушевался.

— Сама бы попробовала, — пробормотал он, — хорошо говорить, когда у тебя нет младшего брата или сестры.

— Мне и тебя хватает, — засмеялась она.

Временами не в меру энергичная Витар частенько подшучивала над Айвором, он отвечал ей тем же. Или по крайней мере старался.

От её смеха покрытые веснушками щёки Айвора вспыхнули румянцем.

— А зачем охлаждать ЦС? — вдруг подала голос самая младшая из присутствующих.

— Чтобы он не взорвался, — Айвор повернул всё ещё красное лицо к до этого молчавшей девочке.

Серебристые волосы и серо-синие глаза, бледная словно мрамор кожа и кукольное лицо. Мора была обычно тиха и незаметна, но из-за этой вечной молчаливости её слова приобретали особый вес. Её всегда слышали, как бы тихо она ни говорила, а на вопросы всегда отвечали. Даже если не хотели. Сейчас, конечно, был не тот случай, но всё-таки.

— Что будет, если ЦС взорвётся? — она чуть подалась вперёд, балансируя на самом краешке кресла с отломанной спинкой. Прядь волос скатилась с её узкого плеча, пойти достав до земли.

— Э-э-э, ну-у-у, — протянул Айвор, — взрыв…

— Гениально, Айв, — Витар резко усмехнулась, блеснув своей острой улыбкой.

— Я ещё не закончил! — он зло зыркнул на неё. — Так вот, будет большой взрыв, такой, что вся башня рухнет. А потом упадут щиты и фильтры. Энергия пропадёт. И мы потеряем связь с другими городами и с Главным сервером.

— А ещё часть информации о прошлом пропадёт, — дополнил Фолкор, заботливо убирая прядь волос, упавшую Море на лицо.

— Зачем нужна информация о прошлом? — снова спросила Мора.