Она легко дотронулась до моего предплечья, словно желая меня ободрить и вывести из оцепенения, улыбнулась на прощание почти весело и шагнула в толпу, которая до этого словно и не замечала нас.

***

Я шёл куда-то без особой цели. Мне, в общем-то, было не важно куда, лишь бы подальше от павильона. Хотелось проветриться, ни с кем не говорить, ни о чём не думать и главное — никем не притворяться.

Разговор с леди выбил меня и той колеи, по которой я спокойно ехал на автопилоте. Теперь же автопилот вышел из строя, а как управлять таким своим состоянием самостоятельно я не знал. Я даже не мог чётко сформулировать каким именно «таким» состоянием.

Леди словно подняла со дна моего сознания всю муть, всю ту гадость, что там лежала и потихоньку гнила. А потом оставила меня бултыхаться в этой мутной воде, почти что болоте, бросив ободряющее: «Ну ты там не захлебнись».

Хотелось просто уйти. От собственных мыслей в первую очередь. Но мои мысли имеют одно неприятное свойство. В те моменты, когда мне больше всего хочется от них уйти, они превращаются в стаю голодных гончих. Тех самых, что не оставят твой след, как бы далеко и быстро ты ни бежал.

Я шёл вперёд по аллее, освещенной небольшими фонарями. Этот свет резал глаза. На контрасте с густой тьмой летней ночи, он казался раздражающим и навязчивым.

Когда один из фонарей погас, я не предал этому значения. Но потом погас второй. Третий. Четвёртый.

Я огляделся, тьма расползалась вокруг меня чернильным пятном, словно эти фонари были некой преградой, что сдерживали её. Теперь же, она хлынула, как вода из обрушенной дамбы.

Вскоре я понял, что не вижу дороги, не знаю, куда идти. Я не слышал даже музыки, доносившейся из павильона. Не осталось никаких ориентиров, лишь шелест листьев над головой, похожий на далёкие голоса, что-то беспрестанно и беспокойно шепчущие.

Ночь не могла быть такой тёмной. Куда-то вдруг делись и луна, и звёзды. Может, просто туча набежала? Может, если немного постоять, то они снова выглянут?

Шёпот становился всё громче. Чётче. Ближе.

За спиной хрустнул гравий, и я резко обернулся.

— Дей?

Луна выглянула из-за тучи, и в её свете я увидел Фрею. Она смотрела на меня удивлённо, чуть встревоженно, но не более. Её сложная причёска, со множеством шпилек, была почти распущена. До этого закреплённая на затылке и убранная под серебристую сетку коса свободно свисала с плеча. Так что сразу было понятно — на приём она возвращаться не собирается.

— Заблудился? — спросила она будничным тоном, словно мы не стояли в полной темноте в саду, только что сбежав с приёма.

— Нет, — соврал я, — просто решил пройтись.

— Мне оставить тебя одного?

Фрея любит прямые вопросы и прямые ответы. Это я уже понял.

— Нет, — неожиданно для себя самого повторил я, — мне просто всё равно, куда идти, поэтому я могу пойти с тобой.

— Хорошо, — Фрея вдруг приблизилась, схватила меня за край рукава и повела за собой, — я тоже всё равно не собиралась пока возвращаться в замок.

Сначала мы шли мола. Тёмная аллея всё никак не кончалась. В окружающей тишине даже скрип гравия под нашими ногами звучал слишком громко, почему-то это казалось мне странным. Я понял почему только в тот момент, когда мы свернули в освещённую аллею.

Ветер сегодня был слишком слабый. Деревья почти не шумели.

***

Вскоре мы свернули на какую-то узкую тропу, освещённую маленькими фонариками, висевшими прямо на ветвях деревьев, как спелые золотые яблоки. В эту часть сада я ещё не заходил, поэтому не знал, куда Фрея меня ведёт. Хотя, в целом, мне было всё равно.

Издали вновь начала доноситься тихая музыка из павильона, значит, вечер ещё не кончился.

— Если подумать, ты ведь провела на приёме ещё меньше, чем я, тебя точно не хватятся? — спросил я, просто потому что молчать надоело.

— Меня? — своим вопросом я явно оторвал Фрею от каких-то своих мыслей, так что сейчас она смотрела на меня немного удивлённо. — Нет, точно нет. С единственным, кто желал меня видеть, я уже встретилась, так что оставаться дальше не было смысла.

Тот самый поклонник, значит. С одной стороны, было интересно, кто же он, а с другой - ну и какой толк мне от этой информации?

— А я думал, раз ты хозяин легендарного меча, то вроде как очень важная персона, — хмыкнул я.

— Кто ещё из нас чей хозяин… — произнесла Фрея едва слышно и приподняла закрывавшую обзор ветку.

Только тогда я понял, куда она меня вела. Это оказалась широкая смотровая площадка, с которой открывался вид на весь город. Оказалось, ночью Сторград не погружался во тьму, тысячи фонарей превращали улицы в реки золотистого света, а дома — в капли золотой краски на тёмно-синем холсте. Но даже отсюда, с горы не удавалось увидеть весь город сразу, границы его расплывались и терялись в туманной дымке.

Именно таким я впервые увидел тот город, в котором прожил последние несколько лет. Золотым и тёмно-синим, мерцающим где-то внизу под крылом самолёта. Огромный город без конца и без края, уходящий прямо в бескрайнюю даль ночного неба.

— Ты скучаешь? — Фрея стояла, упершись локтями в каменные перила ограждения, подперев голову ладонями, и смотрела на город, будто адресуя вопрос ему.

— Наверно. Немного, — ответил я. — А ты?

— Да. И очень, — она грустно усмехнулась. — Особенно в дни всякого рода празднеств.

— Не любишь быть на виду?

— Дело даже не в этом, скорее уж другие не любят, когда я на виду, — сказала Фрея, и мне снова вспомнились те странные взгляды, что на неё бросали, холодные, отстранённые, иногда даже пренебрежительные.

— Ну-у, зато у тебя, например есть твой… поклонник, — вспомнил я.

— Не повторяй за Аин всякие глупости, — Фрея посмотрела на меня с показной укоризненностью. — Просто он уважает меня, как владельца Витар.

— А другие нет? — удивился я.

— А другие уважают меч, но не меня, — Фрея передёрнула плечами, — пожалуй, они бы предпочли, чтобы мечом владел кто-то… с более благородным происхождением. Но меч сам выбирает своего владельца.

— Тогда, раз всё так плохо, как ты говоришь, почему бы совсем не перестать ходить на эти приёмы? — наверно, я бы сам так и поступил.

— Нет, — протянула Фрея, и её губы растянулись в улыбку, острую, злую, почти кровожадную, — пусть видят, что я считаю себя равной им. Иначе, они решат, что я сдалась, а значит, признала, что их отношение ко мне справедливо. Для меня это вроде как принципиальный вопрос.

Мы продолжили молча смотреть на город, на то как гаснут одни огоньки и зажигаются другие. Но в наступившей тишине собственные мысли вновь стали оглушительно громкими. Такое отношение к Фрее казалось мне странным. Если она действительно родственница лорда, то её происхождение вряд ли можно считать таким уж низким. Только если она не…

— Ты действительно слишком громко думаешь, — вздохнула Фрея. — Но будем считать, что благодаря этому я действительно успела подготовиться к ответу.

— Забей, — отмахнулся я, — я в личные тайны не лезу.

— Кого я должна забить? — на лице Фреи отразилось до забавного искреннее непонимание.

— Можешь меня. За ужасно бестактное любопытство, — я отвёл взгляд, — И прости. Я вовсе не…

— Кажется, ты говорил, что не извиняешься, — перебила меня Фрея. Она отвернулась от города и теперь смотрела вверх, на тёмную громаду замка, возвышавшегося над нами. — Да тут и не за что извиняться. Догадаться не так уж сложно. Поэтому лорд официально признал меня своей дочерью.

— А леди на это как отреагировала? — вопрос вырвался быстрее, чем я успел заставить себя заткнуться. Хотел же не лезть.

— Сначала плохо, потом смирилась. А вот Фриг сразу меня приняла, — при упоминании Фриг Фрея мягко улыбнулась.

— И давно ты здесь живёшь?

— С тринадцати лет, после смерти матери лорд Руэйдхри забрал меня сюда. Не то, чтобы я сильно хотела, мне просто было всё равно, — Фрея нервно потёрла ладони, так словно они замёрзли. — Невесёлый какой-то разговор вышел. А сегодня всё-таки праздник…