— Я просто слишком хорош для того, чтобы воровать чужую энергию, — фыркнул Дей, но в голосе всё равно слышалась почти детская обида.
— Да, всё дело определённо в этом, — покивала Фриг с очень серьёзным видом.
— Или в том, что ты просто боишься взять что-то чужое без спроса, воспитание не позволяет, — от звука голоса Анса, вдруг раздавшегося сзади, Дей вздрогнул.
Фриг так же вздрагивала раньше, пока не привыкла к тому, что Анс и Аин всегда появляются будто из ниоткуда, словно специально скрывая своё присутствие.
— Нельзя же так подкрадываться, — пробормотал Дей, бросив недовольный взгляд на Анса. — Вам ведь не нужен заикающийся спаситель мира, верно?
— Да нам в целом не принципиально, — Анс улыбнулся так, что даже у Фриг по спине пробежал холодок.
Дей же сделал пару шагов в сторону и с показательной опасливостью покосился на Анса.
— Насчёт барьера, — продолжил мысль Анс, — действительно попробуй изменить отношение, не воспринимай это как кражу.
— А как что я должен это воспринимать? — Дей скептически посмотрел на Анса.
— Как военный трофей, например, — пожал плечами он.
И Фриг была полностью согласна с вырвавшимся у Дея: «На словах-то всё просто». Хотя для Анса, скорее всего, такое восприятие было не только простым, но и единственно верным. Фриг отлично помнила, как учила его защитной магии. Палуба корабля — не лучшее место для этого, но другого не было, к тому же, нужно было как-то убить время в пути с одного континента на другой. Анса раздражало, что все на них смотрят, Фриг объясняла, что остальным тоже нечем заняться, а развлечений на корабле немного. Но барьеры Анса всё равно были мутными, туманными, размывающими его фигуру и прячущими его от чужих глаз. А ещё они были глухими и прочными, как Сторградская стена. Правда, на создание одного такого барьера у Анса уходил весь резерв.
Тогда Фриг решила научить его создавать поглощающий энергию щит. Не стоило делать этого тогда, когда она сама ещё не понимала толком, как эта магия работает. Потому что барьер Анса превратился из средства защиты в средство нападения. Заклятье вцепилось в её ауру, как голодная собака вцепляется в добычу, чуя, что она ещё жива и оттого становясь только злее. И это испугало Анса настолько, что он потерял контроль.
Когда же Фриг отбросила это заклятье, оно перекинулось на других. На всех, до кого могло дотянуться. Хорошо, что мама была рядом, потому что иначе…
— Если не нравится так, можешь воспринимать, как хочешь. У тебя будет время над этим подумать, пока идёшь до библиотеки, — взгляд Дея сделался непонимающим, и Анс пояснил: — Аин нечего делать, поэтому она решила занять делом тебя.
Дей на удивление даже спорить не стал, развернулся и побрёл к замку, недовольно бормоча что-то о том, как он устал, и что «сейчас бы купаться в народной любви, а не это вот всё». Но его недовольство явно было показным и изображалось только ради приличия и поддержания образа. Фриг всегда забавляла эта его манера старательно делать вид, что все знания он получает исключительно из-под палки, и магия его совсем-совсем не интересует. Может, у них в мире считается зазорным тянуться к знаниям? Или у них настолько жестокие системы обучения, что учиться совсем не в радость?
— Ты не сказала ему про приём? — своим вопросом Анс вырвал её из размышлений.
— Нет ещё, — отмахнулась Фриг, — до него всё равно не меньше месяца. В лучшем случае вообще на полтора растянется.
— Если ты будешь делать вид, что приёма не будет, он от этого никуда не исчезнет.
— А если мы все будем делать вид? — Фриг посмотрела на него почти жалобно.
Анс улыбнулся, тепло, ласково. Каждый раз, когда Фриг видела эту улыбку у неё становилось так легко на сердце и так тяжело на душе. Ей захотелось поймать эту улыбку своим поцелуем.
Но нельзя. Слишком близко к окнам. Вдруг кто-то…
Почти невесомое касание растаяло на её губах так быстро, что впору было думать ни пригрезилось ли.
— Никого. В саду мы одни. Это крыло замка тоже почти пустое.
Фриг знала Анса и Аин уже давно, но её всё равно каждый раз поражало то, как сильно развито у них иное восприятие. Её всегда злило, когда придворные сравнивали их с охотничьими собаками за это умение, но ещё больше злило осознание того, что отчасти она была с этим сравнением согласна.
Зато когда Анс использовал иное восприятие в полную силу, его истинный цвет глаз пробивался даже через магию, наложенную отцом. Сейчас его глаза сделались тёмно-фиолетовыми, потеряв так ненавистную ей красноту. Казалось, ещё чуть-чуть и клятва рухнет. Но нет. Пара мгновений и глаза Анса вновь сделались алыми, как раскалённые угли.
— Я чувствую себя такой виноватой, — зачем-то сказала Фриг, — перед тобой. Перед вами обоими.
— Не воспринимай это так, — Анс снова улыбнулся, но на этот раз во взгляде его всё же чувствовалась горечь, — мы благодарны тебе за то, что ты подарила нам свободу.
— Чтобы почти сразу отнять её, — взгляд сам собой опустился на печать под глазом.
— Эта клятва совсем не та цепь, что я не смогу порвать, — сказал Анс твёрдо, и Фриг знала, что он не врёт.
Она усмехнулась, вышло нервно и грустно.
Эта клятва не та цепь, что он не сможет порвать, но и не та, что держит его здесь. Совсем не та.
***
Через несколько дней погода снова испортилась, так что мы по обыкновению сидели в библиотеке, занимаясь кто чем. Ну точнее, это у других был широкий спектр занятий, а я брался вычерчивать магические формулы. Оказалось, занятие это почти медитативное, особенно если втянуться.
В своих занятиях я добрался уже до формул простейших манипуляций временем. Таковых имелось всего три, и использовались они, чтобы время ускорить, остановить и замедлить.
«Ничего себе, простейшие манипуляции, — подумал я сначала, — сложнейшие там тогда, наверно, время вообще в ленту Мёбиуса скручивают».
Но нет.
Аин мне доходчиво объяснила, что «простейшие» эти формулы лишь потому, что воздействуют на небольшие объекты. Такие формулы используются почти повсеместно, например, чтобы еда быстрее готовилась или медленней портилась. «Сложнейшие» же могут погрузить человека в безвременный сон, остановив его время, но такие вещи сейчас не подвластны почти никому. А, например, развернуть время вспять, их магия и вовсе не способна.
Да и вообще манипуляции со временем проводить настоятельно не рекомендуется. Особенно мне, с моей нездоровой тягой к экспериментам.
После этих слов пыл мой немного остыл, но я решил, что освою манипуляции со временем хотя бы на базовом уровне, а то и до среднего доберусь. И пусть это не то же самое, что камень времени получить, но всё равно неплохо.
— Иногда я даже удивляюсь, как ловко у тебя получается формулы выводить, — сказала Аин, глядя, как я вырисовываю печать, останавливающую время, — так и не скажешь, что ты меньше месяца этим занимаешься. У меня сначала линии совсем кривые выходили, пока рука не окрепла.
— У меня тоже, — машинально ответил я, вырисовывая последний символ и замыкая формулу в круг, — просто я действительно давно этим занимаюсь.
Аин, Анс и Фрея посмотрели на меня удивлённо. Опережая все их вопросы, я продолжил:
— Не именно вычерчиванием формул, а черчением и всем таким, — но во взглядах всё ещё читался вопрос «зачем?», пришлось договаривать: — я на архитектора учился.
— Серьёзно? — Фрея посмотрела на меня недоверчиво. — Я бы не доверила тебе строить здания, где будет находится хоть что-то живое.
Вот вся моя семья примерно то же самое и сказала.
— Судьбу мира мне, значит, можно доверить, а постройку зданий — нет? — ядовито уточнил я.
— Ну судьбу мира не я тебе доверила, — усмехнулась Фрея. — На это тебя хоть богиня благословила, её мнению есть основания доверять. А вот строительство… Не обижайся, но ты выглядишь, как человек, который легко может что-то напутать в расчётах.
Тут она была абсолютно права. Представить, как что-то будет выглядеть, работать, из чего оно будет сделано, как установлено и так далее — всё это было хоть и не элементарно, но всё-таки мне давалось. Образы зданий виделись внутренним взором точно трёхмерные модели, которые можно было вращать как угодно. Но когда дело доходило до цифр, мне становилось действительно тяжело. Потому что тут заканчивалось творчество и начиналась математика. Хотя проблема крылась даже не в ней — слава всемогущему калькулятору! — а в том, что при работе с цифрами я бываю рассеянным. И могу поменять две цифры местами, например. Так что все расчёты я всегда проверял раз по пять.
