Снова истошно заржав, он дёрнулся в сторону, наткнулся на коня Фреи и чуть ли не отпрыгнул назад. Моё седло отстегнулось окончательно и полетело вниз. По тому, как шокировано расширились глаза Фреи, я понял, что её всё же выбросило из седла, и падать мы будем вместе.

«Ну вместе, так вместе» — рассудило моё сознание, а руки снова дёрнули ремни узды на себя.

Что случилось дальше, я представляю смутно. Перед глазами всё слилось в одну цветную полосу. Где небо, а где земля, я поднял лишь тогда, когда об последнюю меня неслабо так приложило.

Точно знаю лишь то, что ронять на себя коня было ну так себе идеей. И что эта идея всё-таки удалась.

К счастью, меня всё-таки выбросило из седла. Так что гнедое чудовище приземлилось не на меня, а рядом. Конь лежал на земле, ноздри его широко раздувались, а глаза всё так же лихорадочно блестели. Но в этом полубезумном взгляде я уловил что-то похожее на радость. И ещё что-то такое, что сказало мне — это животное теперь не отвяжется, хочу я того или нет.

Рядом тихо застонала Фрея, видимо, попытавшись подняться. Но передумала. Я с трудом повернул голову. Фрея лежала в нескольких шагах от меня, а вороной конь сочувственно тёрся мордой об её щёку. Словно почувствовав мой взгляд, он повернул голову и глянул на нас с гнедой тварью очень осуждающе. Отлично, меня ещё и в соучастники несостоявшегося убийства записали, хотя я вообще-то жертва.

— Ты как, живой вообще? — спросила Фрея, тоже обернувшись ко мне.

— К сожалению, да.

Болело всё. Равномерно и гулко. Но, кажется, я всё-таки ухитрился ничего не сломать, иначе болело бы сильнее. А это так, ушибы, и скоро пройдёт.

Мой конь тем временем успел подняться, отряхнуться почти по-собачьи и нагло ткнуть меня копытом в бок. Сделал он это на удивление аккуратно, даже не попытавшись сломать мне рёбра. Какая доброта.

— Да отстань ты, скотина бесноватая! — негодовал я, старательно отпихивая от себя коня, который решил тыкаться в меня мордой.

— Боюсь, он не отстанет, — сочувственно сказала Фрея. — Он признал в тебе хозяина.

— А моё мнение его не интересует? — я отполз от безумного животного подальше, ведь сил встать всё ещё не было. Но он пошёл за мной, как привязанный.

— Видимо, нет, — усмехнулась Фрея.

— То есть совсем без шансов? — я приподнялся на локтях и с надеждой посмотрел на Фрею.

— Совсем, — по её лицу я понял, что она едва сдерживает смех.

— Нет, подожди, ты подумай, я же ужасный хозяин, — обратился я непосредственно к коню с искренней мольбой в голосе, — я буду забывать тебя кормить и чистить. Я плохо езжу, а ещё… А ещё ты вообще-то пытался меня убить! Так знаешь ли, знакомства не заводят.

Дожили. С конём разговариваю. Ещё чуть-чуть и петь ему начну. Может, тогда он поймёт, что я ненормальный и сам сбежит?

На удивление, конь меня будто бы понял. Перестал тыкаться в меня влажным чёрным носом, даже отошёл на несколько шагов. Глаза его сделались будто матовыми, весь полубезумный блеск начисто из них исчез.

— Откуда он у вас такой взялся? — спросил я зачем-то.

— Леди выиграла его в карты у одного из лордов несколько месяцев назад, — ответила Фрея после недолгого раздумья, — ей самой он был не нужен, и она разрешила забрать его любому, кого он признает хозяином. Я ещё удивлялась, почему его так никто и не взял, хороший же конь. Теперь понимаю. Прости, стоило взять для тебя проверенное животное, но я думала…

— Ничего, — оборвал я извинения Фреи, — ты же не со зла. В отличии от него.

Я гневно посмотрел на коня, ища в себе ту ненависть, которую испытывал, пока меня мотало где-то между жизнью и смертью. Но в душе почему-то вспыхнула только жалость к этому никому не нужному животному.

Нет, он, конечно, сам виноват в том, что такой бесноватый. Но если бы он действительно хотел меня убить, просто сразу бы повалился на землю и придавил собой. Или в руку зубами вцепился. Или ещё что похуже.

— Как эту тварь зовут? — я посмотрел на поникшее животное очень внимательно, будто прикидывая готов ли совершить очередную огромную ошибку, о которой буду жалеть.

— Имя даёт хозяин, — отозвалась Фрея, — нет хозяина, нет и имени.

— Тогда буду звать тебя Бесноватым, тебе подходит, — сказал я, в упор смотря на коня.

Его морда вмиг оживилась, опущенные уши резко дёрнулись вверх, а глаза снова заблестели. Казалось, ещё чуть-чуть и он завиляет хвостом, как собака.

— Значит, ты его берёшь? — Фрея смотрела на меня как на умалишённого. Но без осуждения, а даже с какой-то нежностью.

— Ну кто, если не я избавит мир от этого зла, — сказал я замогильным тоном, уже даже не пытаясь отгонять Бесноватого, принявшегося жевать мои волосы.

***

Через четверть часа мы сидели под деревом, переводя дух после этого всего. У меня до сих пор всё ныло, но сейчас боль концентрировалась в конкретных точках, на которых явно скоро появятся синяки. Тем не менее я расседлал коня — хотя здесь большую часть работы Бес уже сделал — и дополз до тени дерева. А значит, жить буду.

Я бездумно пялился в небо, Фрея же наоборот о чём-то размышляла. И вот когда я уже почти постиг всю суть искусства созерцания, она сказала:

— Всё-таки прости, что так вышло.

— Ты уже второй раз извиняешься, и я второй раз говорю, что не нужно, — я посмотрел на Беса, мирно щипавшего траву неподалёку. Ну просто воплощение кроткости. — Вообще лучше никогда не извиняйся, а делай вид, что так и было задумано.

— И по какой причине, по-твоему, я могла всё это задумать? — в голосе Фреи удивление мешалось с насмешливостью.

— Ну, например, ты хотела испытать мою удачу или… — я задумался, — живучесть.

Она рассмеялась, поправляя выбившуюся из косы прядь. Прядь никак не хотела вплетаться обратно в причёску. Поняв, что занятие это бесполезное, Фрея дёрнула за ленту, закреплявшую косу, и начала её расплетать.

— Но всё-таки хорошо, что ты умеешь держаться в седле, — сказала Фрея, не отрываясь от своего занятия. — Где ты научился? У вас же не используют лошадей, как основной транспорт.

Про то, что у нас в мире водится такая штука, как автомобиль, я уже успел рассказать в один из вечеров, проведённых в библиотеке за вычерчиванием магических символов. Приблизительно описав принцип работы авто, я тут же получил четыре удивлённых взгляда и чуть ли не синхронный выкрик: «У нас такое почти сделали!»

Оказалось, что их прогресс замер где-то в шаге до изобретения автомобиля. Но их техно-магическая машина служила не столько для перевозки пассажиров, сколько для доставки грузов. Потому что негуманно заставлять лошадей возить такие тяжести. Иногда мне почти в ступор вводила из местная любовь ко всему живому.

Но грузовики до сих пор не колесили по дорогам Фрита. А всё опять же из-за Моркета. Машина требовала очень мощный магический аккумулятор, а в нынешних условиях его просто не могли создать.

Этот мир всё сильнее хотелось спасти хотя бы чисто из интереса посмотреть насколько резко скакнёт техническое развитие, когда магия наконец «выровняется».

— В моём мире езда на лошадях осталась в основном в качестве спорта. Вот им я и занимался, — ответил я на вопрос Фреи. — Правда очень давно. Лет семь назад.

Она посмотрела на меня несколько недоверчиво, словно прикидывая, гожусь ли я в наездники. И судя по её взгляду, ответ скорее нет, чем да.

— Мне почему-то казалось, что тебе подобное неинтересно, — сказала Фрея, будто объясняя свой взгляд, — спорт это ведь строгий режим и систематические тренировки. С тобой такое как-то несильно вяжется.

Это она такие выводы на основе трёх недель моих магических тренировок сделала? Впрочем, сильно спорить не буду, я и систематичность — это те вещи, которые кое-как уживаются друг с другом. Мне тяжело повторять что-то изо дня в день. Но, как оказалось, даже в магии без этого никак.

— Хотя, если учесть награду и всеобщее внимание… — задумчиво продолжила свою мысль Фрея.

— Вот первые места меня вообще никогда особо не привлекали. Да и соревновательная система в целом. Мне кажется, что если ты дополз до финиша, то не важно, как быстро ты это сделал — главное, что сделал. А если не дополз, то, может, оно тебе просто не нужно было. И чего тогда переживать?