Я выбрался из своего убежища и решительно направился к девушкам, нацепив на лицо максимально дружелюбное и непринуждённое выражение. Меня заметили достаточно быстро, и внимание дам тут же переключилось с роскатта на меня. Они синхронно присели в книксене, при этом роскатт так и продолжал сидеть у одной на плечах.

— Добрый день, — девушка, та, что была с браслетом, замялась, видимо, думая, как ко мне обратиться, — господин маг.

Забавно, от Аин и из сетований Уртики я знал, что по замку поползли слухи о том, что некий неизвестный, прибывший вместе со Сторградской знатью — маг света, а ещё, вполне возможно, тот самый избранник Эрны. Об этом говорили с осторожностью, но с охотой и интересом. Уртика лишь злилась на то, что в этом замке совершенно ничего невозможно удержать в секрете. Как оказалось, что-то всё-таки можно, имени моего они так и не узнали.

— И вам доброго дня, леди, — я улыбнулся и чуть склонил голову в знак приветствия, мне тут же заулыбались в ответ, — надеюсь, я его вам не испорчу, если заберу своего роскатта?

— Ой, ну что вы, конечно, нет, — девушка тут же встрепенулась и хотела ссадить зверька на землю, но он проворно соскочил сам.

Я наклонился, позволяя ему забраться уже на мои плечи. У меня красть всё равно нечего.

— Скажите, а вы правда… — начала другая девушка, но прервалась, переглянулась с подругой, словно ища поддержки, и всё же продолжила, — правда ли то, что про вас говорят, будто вы…

— Нет, — я прервал её, надеюсь, не слишком грубо, — всё, что обо мне говорят, сущие выдумки и небылицы. Впрочем весьма лестные.

Я подмигнул девушке, что задала вопрос. Она разулыбалась ещё сильнее, изящным жестом заправляя прядь волос за ухо. И только каким-то чудом не заметила пропажу серёжек. Роскатт легонько боднул меня рогом, намекая, что пора скрываться с места преступления. Отлично, меня записали в подельники.

Ещё раз кивнув девушкам уже в знак прощания, я пошёл прочь, стараясь, чтобы это не выглядело как побег. Мне ещё предстояла долгая воспитательная беседа с моим зверем. Ведь мы в ответе за тех, кого приручили, да?

Пройдя немного вперёд по коридору и подёргав дверные ручки, я свернул в первую же комнату, которая оказалась не заперта. Сразу же вспомнилось, как в универе во время «окон» я так же искал свободную аудиторию, чтобы посидеть в тишине или поспать.

Комната оказалась гостевой, красиво обставленной, но настолько стерильно чистой, что не оставалось ни малейшего сомнения в том, что здесь никто не живёт. Я подошёл к письменному столу и ссадил роскатта на него, а сам упал в кресло. Для антуража не хватало только настольной лампы, которой я бы светил воришке в лицо. Ну, то есть, в морду.

— Ну и что ты там устроил? — начал я свой допрос.

Роскатт сел, укрыв лапки хвостом совсем по-кошачьи, и уставился на меня совершенно невинными глазами. Ну ничего, он у меня ещё заговорит. Даже несмотря на то, что он не говорящий.

— Зачем ты обокрал тех девушек? — перешёл я к сути дела. — Зачем тебе вообще сдались украшения? Ты же не дракон, чтобы спать на горе сокровищ.

В глазах роскатта зажглось понимание. Он посмотрел на меня очень хитро и даже немного радостно, а потом резво вскочил и несколько раз крутанулся вокруг себя, словно пытаясь поймать свой хвост. Когда же он отскочил в сторону, на месте, где он только что носился лежало два мешочка с деньгами и целая кучка всевозможных украшений. Отчего-то у меня сложилось впечатление, что суммарная стоимость всего этого добра может быть больше суммарной стоимости нас с роскаттом. Я невольно присвистнул.

Восприняв это как знак одобрения, роскатт тут же задрал остренький нос чуть ли не до потолка. Ну что ж, если мы однажды останемся без денег, наш поход есть кому обеспечивать. Интересно, в этом мире есть ломбарды? Если нет, то можно и так кому-нибудь загнать.

— Нет, так дело не пойдёт, — сказал я скорее себе, чем роскатту. — Вернёмся к вопросу о том, зачем тебе это всё? Только не говори, что ты клептоман.

И роскатт не сказал, вместо этого он толкнул всё это добро ко мне, сопровождая всё это красноречивым взглядом.

— Так это мне? — роскатт очень утвердительно моргнул. — Но зачем мне это? Я вроде как не бедствую.

Я задумчиво уставился на сокровища. Роскатт не менее задумчиво уставился на меня.

— Ты думал это меня порадует? — спросил я, потрепав заметно сникшего роскатта за ухом. Он снова утвердительно моргнул, жалобно глядя мне в глаза. — Но оно же ворованное.

Роскатт забавно наклонил голову, как бы спрашивая: «И что?»

— И то, что это теперь нужно вернуть владельцам.

Хитро сверкнув глазами, этот наглый воришка аккуратным движением лапы подвинул всю эту кучу ко мне. Вроде как «ты теперь владелец, вот, возвращаю».

— Настоящим владельцам, — усмехнулся я, — давай, продемонстрируй свои навыки скрытности и ловкости второй раз. Если смог украсть, сможешь и вернуть. Надеюсь, ты помнишь, что у кого свистнул?

Роскатт закатил глаза — по крайней мере мне так показалось, — но всё же вскочил с места и снова описал круг около сокровищ. Один изящный мах тёмно-рыжего хвоста и всё исчезло.

— И как ты это…

Но роскатт демонстративно отвернулся и фыркнул. Ясно, обиделся и ничего не расскажет. Или только делает вид, что обиделся. Он же хитрый как лис. Кстати о лисах…

— Я же так и не дал тебе имя, — роскатт едва заметно дёрнул ухом, заинтересовался, значит. — Я тут вспомнил одну очень старую историю об одном крайне хитром лисе.

Острое ухо дёрнулось чуть заметнее, точно заинтересовался. Как же звали того лиса? Я точно помнил, что у его имени было несколько вариантов написания в разных странах, но первым почему-то вспомнился не оригинальный.

— Рейнеке, — наконец сказал я, будучи почти уверенным, что ничего не перепутал, — но это слишком длинно, так что буду звать тебя Рейн.

Рейн из Рейнгарда. Звучит просто прекрасно.

Роскатт всё же соизволил развернуться ко мне и даже пару раз весьма доброжелательно махнул хвостом. Думаю, можно считать, что мы помирились.

— А теперь иди и возвращай награбленное, разбойник пушистый, — усмехнулся я.

Роскатт вздохнул и, легко спрыгнув со стола, уныло поплёлся в коридор. А я продолжил свой прерванный путь.

***

К общему сбору я явно опоздал, когда я вошёл, что-то уже активно обсуждалось. Причём настолько активно, что меня даже не заметили.

— Судно, на котором мы планировали плыть, уходит через пять дней, — Аин посмотрела на карту, лежавшую на небольшом столе, и прочертила по ней пальцем какой-то путь. — Нам бы хватило этого времени, чтобы добраться от Рейнгарда до порта, но тогда выезжать придётся завтра, а лучше вообще сегодня, и ехать почти без остановок.

Мои раны заныли только от одной мысли о том, чтобы трястись в седле пять дней к ряду. Я и в здоровом-то состоянии к подобному был не слишком расположен, а уж теперь…

— Исключено, — покачала головой Фрея, — Уртика нас отсюда не выпустит, пока не убедится, что с Ансом и Деем всё нормально.

— Со мной всё нормально, — пожал плечами Анс, устроившийся в кресле рядом со столом. Я, не долго думая, упал на соседнее.

— Да ты выглядишь только чуть-чуть живее, чем моркетская тень, — усмехнулась Аин, — и о Дее можно сказать то же.

— Это укладывается в моё понятие нормы, — спокойно ответил Анс и лениво потянулся за чашкой чая, стоявшей на столе в опасной близости от карты.

— А ещё ты спишь по пятнадцать часов в день, если не больше, — продолжала Аин.

Кажется, сейчас я и сам спал немногим меньше, энергия улетучивалась непонятно куда.

— Я умею спать в седле и не падать, — Анс потянулся и зевнул, прикрывая рот ладонью. Сейчас чем-то он очень напоминал сонного кота, те же ленивые движения и абсолютно праздное любопытство во взгляде. Но, кажется, он пребывал в весьма благодушном расположении и упирался больше для вида, что странно, если учесть всю его нелюбовь к этому городу.

— А я, между прочим, и во вполне бодром и здоровом состоянии могу из седла выпадать, особенно на моём-то коне, — влез в разговор я, а то начало складываться впечатление, что обо мне забыли.