«Отпустите. Я справлюсь. Я так решила».
Связь между нами была тонкой, как паутинка. Когда она оборвалась, я ощутил лишь как сильно кольнуло в груди, будто тонкую льдинку вонзили в сердце.
Нет, связь не оборвалась. Я сам оборвал её.
Я попытался встать, чтобы подойти к Линк, но не вышло. Боль сводила всё тело судорогой. Удалось лишь подползти на локтях немного поближе.
Линк слишком долго молчала, и я позвал её по имени, но она не ответила. И ещё раз. И ещё.
Не знаю, как я смог встать. Как смог оказаться рядом с ней, взять её за плечи. Кажется, я даже не чувствовал боли. Я звал её до хрипоты, пока не пропал голос. Пока Фрея — кажется, это была она — не сказала мне, что Линк здесь больше нет.
Комментарий к Глава девятая «Тьма за твоей спиной» (часть 2)
Такое вот завершение этой главы, и ещё скажу, что до завершения первой части работы осталась одна глава. Такие дела.
Ну и традиционно прошу всех молча читающих мяукнуть мне что-нибудь)
========== Глава десятая «Время пройдёт» (часть 1) ==========
«Время пройдёт. Странный этот ваш язык. Вы говорите о времени, как в горах говорят о ветре, как будто это то, что нужно переждать»
Робин Хобб «Королевский убийца»
Осень наступила внезапно и резко, почти обрушилась на этот и без того промозглый и дождливый город. По крайней мере, так было для меня. Может, только из-за того, что я дня три провалялся в не совсем осознанном состоянии. Точнее, в совсем неосознанном. Что-то среднее между сном, реальностью и смертью, как потом назвала это Уртика. Но, как ни странно, я, пока пребывал в этом «чём-то средним между», не чувствовал ни малейшей опасности для собственной жизни. В прошлый же раз я был почти уверен в том, что если ещё не умер, то точно умру. Что изменилось сейчас, я так до сих пор и не понял, может, я просто стал привыкать. И чёрт его знает, хорошо это или плохо. Но Уртика сказала, что я выздоравливаю.
Точнее, она, закончив вчерашний осмотр, заявила: «От такого обычно умирают, но ты всё-таки идёшь на поправку. Не иначе сама Эрна тебе помогает.»
Да уж, помогает. Эрна или кто-то другой, кто помогать по всем законам совершенно не должен. Я всё никак не мог выкинуть из головы тот разговор с Абелоун, в котором она так спокойно всё мне рассказала. Я всё спрашивал себя: было ли это реальностью или лишь привиделось мне? И каждый раз приходил к выводу — конечно, всё это мне привиделось, но менее реальным оно от этого не становится. Таковы уж правила этого мира.
Но всё-таки теперь, когда сумрачные раны почти зажили — настолько, насколько они вообще могут зажить — и движения почти перестали причинять боль, жить стало определённо легче. Но отчего-то я ощущал себя больным ещё больше, чем раньше, и сложно было сказать, с чём именно это связано.
Как назло, вспомнились слова этой странной то ли гадалки, то ли ещё не пойми кого, услышанные тогда на торговой улице в Сторграде: «О нет, мальчик, это не болезнь. От болезни можно исцелиться или хотя бы получить надежду на исцеление. А такое и лечить никто не возьмётся, а кто возьмётся, тот глупец или шарлатан».
В голове снова начала нарастать тупая ноющая боль, ставшая уже почти привычной. Уж не знаю, чем она была вызвана, этими мыслями или общей атмосферой. Я прикрыл глаза, как если бы жмурился на солнце. Но солнца не было, лишь небо, мутно-серое, как грязное стекло. Нужно было сконцентрироваться на чём-то помимо боли, тогда она, возможно, утихнет. Но концентрироваться здесь было особо не на чем. Меня окружал лишь тихий шелест листвы, пока наконец к этому звуку не прибавился новый, более отчётливый.
Вдали зазвенели колокольчики. Их мелодичный и плавный перезвон казался мне печальным, возможно, только из-за сложившейся ситуации, а не из-за той мелодии, что наигрывал на них по-осеннему прохладный ветер.
Тихий стук копыт по мягкой земле, скрип колёс. Из-за холма её было совсем не видно, зато слышно даже слишком хорошо. Похоронная процессия приближалась медленно и плавно, как того и требовал ритуал.
— Мы могли не приходить, — вдруг сказала Фрея, наверное, что-то такое отразилось на моём лице, что заставило её это сказать.
— А мы и так почти что не пришли, — пожал плечами я.
Мы не шли за похоронной процессией от самого замка, даже не зашли на кладбище. Стоя в отдалении на одном из холмов, мы были укрыты густой тенью деревьев, но отчего-то я был уверен, что нас всё равно заметят. Уж слишком приметная у нас получилась компания.
Как ни странно, против похода на кладбище протестовал в первую очередь не я, а Анс. Он категорично заявил, что теперь появится на кладбище только тогда, когда его туда внесут, и то против его посмертной воли. Тут явно крылась какая-то личная история, и, судя по тону, которым Анс это произнёс, спорить с ним было бесполезно. Впрочем, никто и не собирался.
Последним неожиданным пополнением в нашей странной компании оказался Райн. Лорд уже чуть меньше смахивал на не до конца оживший труп, но до живого человека всё её не дотягивал. В теперешнем своём состоянии он напоминал скорее вампира, и ему это, как ни странно, шло.
Причину своего нежелания идти на кладбище и уж тем более присоединяться к процессии он объяснил достаточно просто: «Это потребует столько сил, сколько у меня сейчас нет. Но не прийти совсем я не могу».
И речь шла явно не о физической силе, хотя её Райну сейчас тоже недоставало, и не о формальном долге. В замке действительно любили Линк, наверно, она был для них кем-то вроде общего ребёнка. Это немного не вязалось с теми представлениями, которые я составил о местном обществе благодаря рассказам Аин. Но мне отчего-то не казалось, что та давяще-траурная атмосфера, царившая в замке, была следствием наигранной скорби. И я даже представлять себе не хочу, каково приходится эмпату, ощущающему боль стольких людей разом.
А людей собралось действительно много. Ведь Линк стала настоящим героем, спасшим замок. История вышла хорошая, гладкая, в ней говорилось лишь о том, как Линк, Аин, Фрея и я всех спасли. Что радовало, главной героиней всё-таки осталась именно Линк, а о том, что она, пусть и не желая того, сама навлекла беду на замок, история тактично умалчивала. Уж не знаю, кто её сочинил — мне почему-то казалось, что здесь не обошлось без Аин, но она не признавалась — но городским жителям сказка понравилась. Теперь Линк всё-таки стала «особенной». Посмертно.
О Линк теперь говорил весь город, и пока процессия шла от замка до храма, к ней присоединялось всё больше и больше людей. Мы понаблюдали за ней немного, а потом двинулись к кладбищу напрямик.
Храм стоял чуть в отдалении от города и совсем недалеко от кладбища, возвышаясь на одном из холмов. Отсюда его было хорошо видно. Чем-то он напоминал странную помесь готической и романской архитектуры. Ажурная каменная резьба, витражные окна, только вот этот храм не тянулся вверх, словно бы стараясь прорвать одной из своих башен небо, а был приземлённым и устойчивым, вытянутым в длину, а не в высоту. Из-за желтовато-белого камня и резных аркбутанов, что, словно рёбра, сходились на позвоночнике свода, храм напоминал скелет древнего чудовища, что умерло здесь сотни и сотни лет назад. Фрея сказала, что это храм Моры и что они все такие, а вот храмы других богов не настолько мрачные.
Колокол ударил гулко и звучно, ровно в тот момент, когда повозка с гробом проезжала под холмом, на котором мы стояли. Хотя, наверное, это всё-таки был не гроб. Никакого деревянного ящика, крышки. Скорее уж это было ложе. Линк лежала на тёмно-синем бархате, в таком же тёмно-синем платье, а в её волосы были вплетены цветы, которых я раньше не видел. Их бутоны напоминали капельки воды.
— Они называются «слёзы Витар», — тихо сказала Аин, видимо, поймав мой взгляд.
Лицо у Линк было умиротворённое, почти как у спящей. Казалось, от любого громкого звука она проснётся, распахнёт свои светло-серые глаза и посмотрит на всех собравшихся очень удивлённо. Колокол ударил снова. Линк так и не проснулась.
