— Грубо говоря, это уже её проблемы, услышит она меня или нет, — доверительно сообщил я богине бедствий, сидящей напротив меня, — потому что я собираюсь выдвинуть ей практически ультиматум.
— Да? — Абелоун оживилась ещё сильнее, даже подалась немного вперёд. — Любопытно. И какой?
— Слушай внимательно, Линк, — начал я, чувствуя, как мною завладевает чувство, чем-то похожее на азарт, — я знаю, что ты сама призвала Абелоун. Скорее всего, случайно, но всё же. Поэтому ты сама и должна изгнать её. Если ты этого не сделаешь, то заняться спасением замка придётся мне.
— О, я поняла в чём состоит ультиматум! — перебила меня Абелоун. — Если ты очистишь замок от тьмы с помощью своей силы, то пострадают и те, в кого тьма успела пустить корни. И не просто пострадают, а, скорее всего, умрут. Но и ты ведь тоже… — она ненадолго замолчала, но всё же продолжила, — так что лучше откажись от это затеи. Я не хочу твоей смерти, да и смерти твоих друзей мне ни к чему.
Не знаю, врала она или нет, но звучало это странно. Разве я не должен быть кем-то вроде её врага? Или она совершенно не воспринимала меня всерьёз?
— Отказываться от этой идеи я не собираюсь. Если ты ещё не заметила, жизнью я не слишком дорожу, — соврал я. Хотя, если судить по моим поступкам, эта ложь выглядела вполне правдоподобно.
— Как скажешь. Хочешь умирать — умирай. Какое мне дело? — она откинулась на спинку кресла, надув губы, как обиженный ребёнок. — Вот если бы это слышала бедняжка Линк, то…
Выражение детской капризности почти мгновенно сошло с лица Абелоун. Она схватилась за голову так, будто у неё началась сильная мигрень. Зло зашипев то ли от боли, то ли от обиды, она бросила на меня острый взгляд и… исчезла.
— В-вы этого не сделаете! — Линк вскочила с кресла, запуталась в подоле собственного платья и чуть не упала, но Фрея успела подставить ей руку. — Вы не можете так поступить! Вы же избранный, избранные так не поступают.
Её серые глаза начали слезиться, и она неловко отёрла их рукой. Вот чего избранные точно не должны делать — это доводить беззащитных девушек до слёз. Но я самый ужасный из всех возможных избранных. Собственно, мой план состоял не в том, чтобы пожертвовав своей жизнью и жизнями обитателей замка, очистить его от тьмы, а в том, чтобы убедить Линк, что я действительно так поступлю. Если, конечно, она не изгонит Абелоун сама. Вроде как, процесс изгнания происходит гораздо легче, если сущность изгоняет сам медиум, а не кто-то другой. Но это всё ещё был самый ужасный способ принудить Линк к действию. Зато самый быстрый.
— У меня не слишком-то много вариантов, — пожал плечами я, стараясь выглядеть как можно более безразличным. — Я хочу защитить тех, кто мне дорог, и этот мир. И если это потребует жертв, я пойду на них.
— Даже если жертвой будет ваша собственная жизнь? — тихо спросила она, смотря на меня глазами, полными отчаяния.
— Даже если так.
Она опустила глаза и долго молчала. Я боялся, что в любую секунду может вернуться Абелоун, но трогать Линк сейчас, когда она явно что-то для себя решала, мне не хотелось. Мне хотелось бы сделать всё без её участия. Как-нибудь. Как-нибудь так, чтобы спасти всех и остаться живым самому. Но так, наверное, не бывает.
— Если я прогоню её сама, то с жителями замка всё будет в порядке? — спросила Линк, с надеждой глядя на нас с Фреей.
— Мы не знаем, — честно ответила Фрея, — но вероятность этого выше, чем если уничтожать тьму будет Дей.
Линк молча кивнула и закрыла глаза. Она стояла так, обхватив себя руками за плечи и будто на что-то решаясь. И только в этот момент я впервые почувствовал, что мне до одури страшно.
— Знаете, я ненавижу эту силу. С того момента, как я её попросила, так сильно ненавижу, — она обхватила себя руками сильнее. — Я так виновата. Перед всеми. Так что… попросите за меня прощения.
Тьма хлынула в комнату сквозь окна, дверной проём и стены, так если бы Моркет вдруг обрушился на нас. Фрея успела схватить меня за руку. Я не видел её, лишь различал тусклый зеленоватый свет камня. И где-то там, среди этой тьмы была Линк.
Я шагнул к ней, вытянул руку, будто мог вытащить её. Что-то снова впилось в кожу, но я не обратил внимания. Сзади коротко вскрикнула Фрея, и я обернулся. Обернулся и тут же понял, что её рука, державшая мою, исчезла. В следующее мгновение я рухнул вниз.
Это сложно было назвать падением, скорее уж погружением на дно. На абстрактное, условное дно, потому что здесь не было ни верха, ни низа. Здесь вообще ничего не было, кроме тёмного, всепоглощающего ничто. Но я знал, что Линк и Фрея где-то рядом.
— Пожалуйста, помогите мне!
Я не понял, чей это был голос, не понял даже, услышал ли я его, или он просто возник в моей голове. Но я рванулся к нему, сам не знаю зачем.
Чьи-то руки схватили меня за ноги и за плечи и потянули назад и вниз. Они впивались в кожу когтями. С каждой секундой их становилось всё больше. Бестелесные голоса зашептали мне что-то прямо в уши, но я не мог разобрать и слова, будто разом говорила целая толпа.
Две руки сдавили мне горло. Кажется, я закричал, но тьма поглотила мой голос. Ещё одна рука легла мне на глаза, закрывая их. И тогда в жуткой какофонии голосов я отличил лишь один, сильный, уверенный и будто бы более реальный. Дыхание его хозяйки обожгло мне ухо могильным холодом. Она шепнула мне всего одно слово, на языке, которого я раньше не слышал, но отчего-то точно знал, что это слово значило «мой».
Я понял, что меня стремительно тянет вниз. Туда, в это их «ниже Моркета», но сделать ничего не мог. Магия меня не слушалась. Рана на руке вдруг снова открылась, и я чувствовал, как через неё вместе с кровью сочится энергия.
Абелоун сказала, что не убьёт меня, и я почему-то ей верил. Но я всё ещё хотел спасти всех, потому что если не смогу, то какой из меня, к чёрту, избранный?
Я помнил, как Фрея разгоняет тьму, с помощью энергии своего камня. Помнил я и то, как однажды уже смог пробить моркетскую тьму. Я не знал, получится ли у меня во второй раз, но воздуха оставалось всё меньше, а с ним и времени на раздумья.
Собрав остатки энергии вокруг себя, я представил, как она вспыхивает, словно взрыв. Мне хотелось быть фонарём, способным разогнать любую тьму, но я смог создать лишь небольшую вспышку.
Этого хватило только, чтобы сделать вдох, но когда свет уже почти угас, прямо перед глазами тьму разрезал тонкий ярко-зелёный всполох.
На пару секунд — надеюсь, что секунд — я всё-таки отключился, очнулся уже оттого, что Фрея трясла меня за плечи. Первое, что я увидел — её бледное измученное лицо и лихорадочно горящие глаза. Поняв, что я пришёл в себя, она чуть успокоилась и отстранилась.
Комната снова стала комнатой, а не бесформенным сгустком тьмы, но за окнами всё ещё стоял плотный туман, хоть и не такой непроглядный, как раньше. Это как минимум внушало некий оптимизм.
Видимо, поняв по моему лицу, что я уже почти обрадовался, Фрея тут же сказала:
— Это ненадолго.
Она напряжённо смотрела на что-то за моей спиной, не сводя глаз. Я обернулся и увидел, что тьма не исчезла, она забилась в угол, словно раненый зверь. Она скалилась, клацала зубами, извивалась и шипела тысячей голосов. Медленно она оплетала стены колючим ветками терновника, подбираясь всё ближе и ближе к нам. Получив сильный удар, она отступила, но Фрея была права — ненадолго.
В противоположном конце комнаты, сжавшись на полу, сидела Линк. Её трясло как от сильного холода, но то, что она хотя бы была жива, уже обнадёживало. Я оглянулся, посмотрев на тьму, потом снова перевёл взгляд на Линк
— Я разберусь, — бросила Фрея, резким движением перерубая одну из ветвей терновника, заползшую слишком далеко, — а ты иди к ней.
И я тут же рванулся к Линк. Потому что Фрея справится, а вот она…
Она выглядела ещё более слабой, болезненной и бледной, чем раньше. Теперь она стала будто хрустально-хрупкой, мне казалось, что от одного резкого движения она может разбиться.
