— Старый ёрики… как это говорят — цепляется за соломинку? — прошептал Кириамэ, пока они вышагивали узкими, с неожиданными поворотами и лестницами коридорами сыскного приказа. — Прежде он на перестрел не подпустил бы чужаков к своим тайнам. Но сейчас готов на все, лишь бы узреть хоть лучик света в непроглядной тьме. Он не понимает, что творится в городе.

— По правде говоря, я тоже, — признался царевич, и тут Щур остановился. Забренчал связкой ключей, отпирая очередную из бесчисленных дверей в позеленевших медных шишечках гвоздей.

Помещение за дверью смахивало на памятную лавку книготорговца Мануция. Уходящие под потолок шкафы с множеством полок, забитые свитками, переплетенными в книжицы пергаментными листами и всунутыми как попало на свободные места записями на разрозненных клочках бумаги. Пахло пылью и воском. Сыскной запалил большой шандал на десяток свечей, прошелся вдоль полок, озадаченно бормоча и почесывая кончик носа. Наконец довольно изрек «Ага» — и потащил наружу разлохмаченную связку бумаг, для сохранности утянутую плетеным шнурком.

— Вот, — объявил он, бухая пергаменты на стол. — Туточки все.

— Маловато будет, — высказался Пересвет.

— Конечно, маловато, — с явным сожалением признал Щур, — а где ж больше взять, ежели куда не ткнешься — везде одно и тоже. Были людишки — и сгинули с концами… Я тут неподалеку, кликните, коли понадобится узнать чего, — и он бочком выкатился за дверь.

Гардиано, первым шнырнувший к столу, парой хищных движений распотрошил бумаги. Они с Ёширо нависли над пергаментами, напомнив царевичу полководцев над картой решающего сражения. Сам он к драгоценным сведениям не рвался, предоставив это тем, кто пошустрей его разумом. Он лучше постоит в сторонке да посмотрит, как эти двое изощряются друг перед другом в тонкости ума и проницательности.

Первым делом зачли общий перечень сгинувших за зиму без вести и пребывающих в розыске. Обмениваясь бумагами, поочередно просмотрели листы с записями обстоятельств исчезновения и опросов немногих свидетелей. Озадаченно переглянулись.

— Тэкс, — решительно заявил Гардиано. — Давайте подбивать итоги. Эссиро, сделай одолжение, побудь опять за писца, ладно? Первое. У нас числится пятнадцать пропавших душ. Шестеро женщин и девять мужчин. А также пятеро подростков мужского и женского пола, которых я сосчитал отдельно… — он скривился, вполголоса пробормотав: — При чем тут вообще дети?.. Второе. Среди женщин последней пропавшей выходит боярышня Елена, то бишь по-вашему Алёна, семнадцати лет от роду. Исчезла при невыясненных обстоятельствах пять дней назад, живой или мертвой не найдена. Последний из исчезнувших мужчин — плотник Бажен, тридцати двух лет. Работал на постройке новой мельницы. Две седмицы назад возвращался домой, но так и не дошел. Третье. Я готов допустить, что кто-то из этих мужчин и женщин мог внезапно сорваться с места — по зову дороги, из-за сделанных долгов или неприятностей — но в некоторых случаях это просто-напросто исключено.

Четвертое и пятое соображение царевич пропустил мимо ушей. Сызнова подивившись, сколь разительно преображается ромейский гость, когда речь заходит о поисках разгадки смертоубийств. Сразу бешеный блеск в очах вспыхивает, речь становится бойкой и гладкой, даже болезненная хрипотца в голосе притухает.

— Исходя из этого, предполагаем, что исчезнувшие на самом деле не пропали, но были умерщвлены с неизвестной нам пока целью. Я также осмотрел три найденных в лесу тела. Они, конечно, изрядно подпорчены, но мне удалось найти следы ударов, лишивших их жизни. Как и в случае с Айшей, им была нанесена одна смертельная рана — длинным и тонким лезвием. Направленным верной и твердой рукой. Время задать три главных вопроса в любом дознании: кто, зачем и ради каких целей это сотворил. Ваши мнения?

— Разбойничья шайка? — не больно-то решительно высказался Пересвет. — Похищают, убивают… Хотя откуда в Столь-граде взяться такой шайке? Своих лиходеев давно повывели, а заезжих быстро бы уловили. Опять же, разбойникам злато-серебро потребно. Если б скрадывали зажиточных обывателей, то непременно заради выкупа. Но родня пропавших говорит, у них ничего не вымогали… Нет, это не лихие трудяги ножа и топора с большой дороги. Совсем непохоже. Ёжик, чего молчишь, как в рот воды набрал? Молви словцо мудрое.

— Я размышляю, — с достоинством отозвался принц. — Признаться, сперва я тоже предполагал наличие некоей шайки. Но теперь склоняюсь к мысли о том, что все это — дело рук одного или двух человек.

— Причем человек весьма расчетливых и предусмотрительных, — дополнил Гардиано. — Цепочка похищений началась в конце осени, а здешним блюстителям до сих пор не удалось сыскать ни одного трупа. Убийца — или убийцы никому не попались на глаза, не оставили по себе никаких следов. И я не понимаю… — он бросил злобный взгляд на пергаменты, — не понимаю, по какому принципу Зимний душегубец выбирает жертвы. Что объединяет этих людей, что у них общего? Они были для него опасны — или чем-то важны?

— Что-то я недопонял, — честно признался царевич.

— Ох. Ну, слушай сюда. Доподлинно установлено, что бывают убийцы, которыми движет простая и понятная цель, — принялся разъяснять Гай, помогая себе жестами — быстрыми, отточенными, подчеркивающими нужное слово, — к примеру, они избавляются от очевидцев свершенного преступления. От ставших ненужными подельников. Убивают, потому как им выплачена стоимость чужой крови. Пребывая в убеждении, что своими действиями вершат правосудие. С этими просто и понятно, они и попадаются чаще всего. Но есть другие. Незаметные в толпе, неотличимые от прочих людей. Одержимые внутренней маниа… жгучим желанием. Нет, правильнее будет — навязчивой идеей. Порожденной болезнью разума, или подавленными дурными воспоминаниями, или тысячью иных причин. В Ромусе мы ловили человека, похищавшего и топившего молодых женщин с рыжими волосами. Причиной, толкнувшей его на это, стал дурной нрав его матери, рыжекудрой и скорой на расправу. Разъярившись на малого сына невесть за какой проступок, она сунула его головой в бочку с водой и держала, покуда он чуть не захлебнулся. Будучи под следствием, заявил, якобы в каждой из убитых женщин прозревал черты ненавистной родительницы. Убийца хотел, чтобы она страдала также, как довелось страдать ему. Я видел мужчину, подозревавшего жену в неверности. Он убил четырех человек из своего окружения, представив дело так, чтобы неоспоримым виновником в глазах закона представал его давний знакомец, которого он полагал любовником супруги. Позже выяснилось, что дама не только не изменяла мужу, но даже не помышляла об этом. Измена свершилась в воспаленном рассудке ее супруга, но мертвецов уже не воскресишь…

— А невиновного-то не казнили? — поспешил узнать взволнованный Пересвет.

— Если б мне не удалось вовремя добыть доказательства и установить истину, то точно вздернули бы.

— Твой наставник, наверное, очень гордился тобой, — заметил Ёширо.

— Мэтр Ортанс? Да нет, он всегда твердил, что я редкостная бестолочь… — Гардиано слишком поздно заметил подстроенную ловушку. Захлопнул рот с такой силой, что Пересвет расслышал лязганье столкнувшихся зубов и передернулся от мерзкого хрустящего звука.

— Не нахожу ничего недостойного в том, что молодой человек следует дорогой своего учителя, — церемонно изрек Кириамэ. Ромей нехорошо зыркнул на принца, раздувая ноздри, точно разъяренный жеребец.

— Да будет тебе, — поспешно вмешался Пересвет. — Он подловил, ты обмолвился. Ёширо ведь не со зла, а по любопытству неуемному. Сказывай дальше про душегубцев, очень занимательно выходит, я аж заслушался. Вот этому, Зимнему, какая-такая коварная маниа покою не дает?

— Не знаю, — Гардиано выместил раздражение на ни в чем не повинных бумагах, снежным вихрем разметав их по столу. — У любого деяния в мире есть цель и смысл, но здесь их нет. Нет, и все!.. — он перешел на родное наречие, выплюнув сквозь зубы длинную и наверняка насквозь похабную фразу, полную змеино шипящих звуков.