Недосып, а те несколько часов в постели с Питером вообще ни к чему не привели, самокопание и слишком напряженные последние минуты, которые вытянули последние моральные и физические силы, сделали свое дело, в голове знакомо зашумело и Тони, едва держась на ногах, дошел до края дивана и упал на него, несильно ударившись головой о довольно твердую спинку. Поморщившись, Старк, не в силах управлять онемевшим телом, почувствовал, как уплывает в обманчиво легкий сон, который, он знал, ожидаемого облегчения не принесет. Вряд ли Питер проспит долго, а сам Тони просыпался практически от любого шороха и с трудом потом засыпал, не считая вот таких внезапных полуобмороков, застающих его в полном бессилии. Такое бывало действительно редко, но почти три дня без качественного сна и слишком напряженные последние сутки стали последней каплей.

***

Пробуждение было мягким, незаметным и невероятно приятным. Паучье чутье не кричало о несущественных опасностях, а, наоборот, едва ли не мурлыкало, в едином ритме с дыханием посылая по организму еле ощутимые волны тепла. Бессвязные мысли текли непрекращающейся чередой, заменяя одна другую, пока Питер лежал, инстинктивно вслушиваясь в чужое дыхание и ощущая его каждой клеточкой своего разомлевшего тела. Спустя время он обратил внимание на тепло, охватившее ноги, и невероятно жаркое, практически обжигающие размеренные потоки воздуха на бедре. Пелена сна мгновенно растворилась, оголяя каждый из его чувствительных нервных окончаний для контакта с внешним миром, а Питер, ошарашено выдохнув, оторвал голову от необыкновенно мягкой подушки и разлепил заспанные глаза, чуть не вздрогнув от навалившегося на него шока: мистер Тони Старк безмятежно спал, крепко прижимаясь к ноге Питера, опутав всеми конечностями нижнюю часть его тела, лежал щекой на его ноге и пускал слюни в ляжку — вот, почему дыхание казалось таким горячим. Выпучив от изумления карие глаза, Питер пораженно плюхнулся обратно на подушку, яростно растирая глаза, в надежде хотя бы сейчас прогнать из воображения этот невероятного качества кадр, зарылся пальцами в уже просохшие волосы, через силу сдерживая рвущийся наружу скулеж: еще одна горячая фантазия на ближайшие месяцы ему точно обеспечена.

Комментарий к нежности,

Здравствуйте, что же, есть вторая глава - будет и третья!

ПБ на случай ошибок открыта.

Всегда рада комментариям и отзывам^^

========== вожделения, ==========

Комментарий к вожделения,

А вот и новая часть!

Вообще, она должна была выйти еще неделю назад, но у меня был экзамен и я панически готовилась к нему, и потому не успела дописать вовремя. А после экзамена меня настиг непродолжительный творческий кризис, из которого своими прелестными ручками меня вытянула Рысуа, за что ей огромное «СПАСИБО», ведь без нее данная глава не стала бы такой, какая она есть, да и вряд ли появилась бы перед всеми вами раньше, чем через пару недель.

Уповаю на то, что она вас не разочарует (*/▽＼*)

Всем комментаторам теплые обнимашки, вы невероятно помогаете своими теплыми словами рождаться продолжению этой истории))

☆⌒ヽ(*’､^*)chu

***

Почему он вообще находится в таком положении? Когда Питер очнулся, присутствовало стойкое ощущение, что до этого он всего на секундочку прикрыл глаза, пытаясь успокоить разбушевавшиеся нервы, и находился он на тот момент на кухне, а никак не на диване в гостиной, с трогательно вжимающимся в него мистером Старком, но полное отсутствие усталости и темень за окном говорили о том, что прикрыл он их вовсе не на «секундочку». В мыслях все ощущалось как-то неприятно, даже немного противно, но это чувство быстро покидало его, от чего сам собой напрашивался вывод — во сне он испытал особенно агрессивную стадию последствий «обострения» и теперь переживает отходняк.

Десять минут Питер лежал, плотно прижимая руку сгибом локтя к лицу, чтобы хоть даже случайно не увидеть мистера Старка. Не двигаясь и честно стараясь не дышать, чтобы лишний раз не обрекать себя на еще один железобетонный стояк. Эдакая тренировка самообладания. Опытным путем выяснилось, что боль сосредоточиться не на Старке не помогает абсолютно, но результатом попыток стали: щека, нещадно погрызенная изнутри еще на второй минуте, глубокие лунки от ногтей на ладонях и небольшая, позже слизанная, капелька крови, которая мгновенно расплылась прямо между сухих от частого, тщательно контролируемого дыхания, губ. Питер мог сколько угодно времени не видеть наставника, но он его чувствовал, чувствовал всеми фибрами. Смотреть, не имея никакой возможности и права прикоснуться, — это одно, а ощущать горячее тело, прижимающееся к нему, пусть и через ткань, и эти, черт возьми, слюнки, — совершенно, блядь, другое.

Резко выдохнув, Питер отстранил от лица руку, тут же повисшую безвольной культей, едва соприкасаясь с полом, ранее перекрывающую доступ к виду, что одним воспоминанием будоражил сознание (и не только его). Хмуро сдвинув брови, Питер отвернулся, встретившись мрачным и немного беспомощным взглядом с непробиваемой на любого рода эмоции шоколадного цвета обивкой дивана. Пальцы левой руки, покоившейся на груди, судорожно впились в ребра почти до хруста, но футболка соскользнула, и в итоге он снова вжался ногтями в ноющую ладонь. Зажмурившись до противных черных точек, скачущих перед глазами, Паркер через нос выпустил весь имеющийся в легких воздух и, метнув взгляд выше, посверлил им очки, обнаруженные сразу после пробуждения, и тут же осторожно переложенные на спинку дивана, чтобы не быть сломанными в очередном психозе. Раздраженно фыркнув, подросток метнул взгляд к потолку, может быть, пытаясь найти в нем смысл своего, без сомнений, дрянного существования, а, может, выискивая у этого дома хоть какие-то недостатки, но поверхность над головой была почти кристально чиста и блестела как первый снег — похоже, боты-уборщики со скуки драят даже потолки, что не удивительно. На базе не настолько многолюдно, чтобы они могли сутки напролет, как прописано в программе, выполнять свои прямые обязанности, убирая незначительный бардак, но тот был скорее данью трудолюбивым ботам.

Возможно, стоит растолкать его, пока события не приобрели опасный оборот, но будить мистера Старка, которому, судя по внешнему виду, сна едва ли хватало на более-менее адекватное существование, категорически не хотелось. Ну вот совсем. Пускай Питер и не видел его последние недели две, не считая последние пару дней, то из-за паучьих дел, то из-за занятости самого Железного, но он догадывался, что тот все это время либо совсем не покидал мастерскую, либо все же уходил на редкие задания, неизменно возвращаясь в свое «гнездо», чтобы налить в огромный термос кофе с коньяком, на всякий случай достать из холодильника нарезанный лимон — Питер как-то из интереса вычитал в интернете, что он понижает давление, в противовес коньяку и кофе, повышающим его, — и продолжить работу. Так что, прервать его сон было бы полным кощунством. Мистер Старк, конечно, и слова против не скажет, пошутит в привычной язвительно-саркастической манере и продолжит ходить немногим красочнее белого потолка, в который Питер сейчас так упорно смотрит.

Внезапно пальцы, до этого лишь спокойно обхватывающие правое бедро, сжались, Питер ахнул, зажмурился, переживая яростную вспышку ощущений, а мистер Старк тем временем дрогнул и стал глубже дышать — проснулся.

— Питер, — свистящим шепотом выдохнул мужчина в мокрое пятно, и Пит собственной кожей ощутил, как он недовольно поморщился.

— Так точно, мистер Старк, — как можно спокойнее выдавил Питер, не отрывая взгляда от потолка. Даже пыль почти не летает, удивительно чисто.

— Скажи, что я набухался и уснул в луже, пожалуйста.

— Вы набухались и уснули в луже, — послушно произнес Питер, губы его дрогнули в легкой улыбке. — Но это не так, — тут же добавил он, по-настоящему печально вздохнув.

Старк не ответил. Да и вообще никак не отреагировал. Продолжил лежать, монотонно гоняя воздух в легкие-из легких, кажется, совсем отрешившись от реальности. Но хватило его ровно на тридцать семь секунд — Питер считал.