— Я прекрасно себя чувствую, мистер Старк, — нараспев произносит Пит, расслабленно улыбаясь и снова ведя ладонью по напрягшейся сильнее ноге к все тому же колену.

А Старк стоически и, как он считает, очень благоразумно игнорирует отнюдь не неумелые попытки флирта, как оказалось, наглого до мозга костей пацана, и, вероятно, едь он в момент звонка перепуганного дружка паучка домой в подвыпившем состоянии, то сорвался бы и показал наглецу, как нужно отвечать за свои слова и действия, но четыре часа, проведенные на встрече Совета Директоров, не располагали к распитию спиртных напитков. Там пили исключительно его нервы и время.

И автопилот он не включает, чтобы сосредоточиться на дороге, а не на наглой конечности, блуждающей уже где-то на внутренней стороне бедра.

Питера домыслы и метания Старка не интересуют абсолютно. Ему хорошо и самую малость весело. Хорошо — потому что он же, блин, трогает ногу мистера Старка, а весело — ну, он изредка на доли секунды воображает, каково будет ему, Питеру, когда разум очистится от алкогольного и, наверное, наркотического флера, и ему почему-то становится смешно, когда он представляет свою реакцию на происходящее сейчас.

Полчаса молчания ознаменовываются въездом на незнакомую Питеру подземную парковку, о чем парень тут же громким шепотом уточняет, оттянув ремень безопасности, приподнявшись на сиденье и склонившись к самому уху уже успокоившегося мистера Старка, едва не задев ровно сбритый висок кончиком носа:

— Это не парковка базы, Тони. Хэппи привозил меня туда, она иная.

«Тони» не дергается, не показывает своим видом напряженности, которую Питер ясно ощущает ладонью, он тормозит, ставит машину на ручник и разворачивается к Питеру лицом.

— Это моя парковка, паучок, естественно, ты тут не был.

— Вот как, — задумчиво пожевывает губу, вглядываясь в темные провалы. — Вы могли бы… Провести мне экскурсию, — более низким и каким-то странным голосом выговаривает Питер.

— А ты мог бы прекратить лапать мою драгоценную ногу, — щурится Старк, и Питер хихикает, приблизившись еще на миллиметр.

— Или мог бы поцеловать Вас, — предполагает Питер, с невозмутимым видом свободной рукой отстегивая ремень безопасности, все это время упорно тянущим его назад.

— Нет, не мог бы, — хмуро отрицает Старк, отстраняясь.

— Поспорим, ми-стер Ста-ар-рк? — говорит Питер, на сей раз еще лучше распробовав имя наставника, растянув его по слогам.

Мистер Старк вздергивает бровь, уверенно ухмыляясь уголком губ:

— Да тебе гонора не хватит со мной спорить, Паркер.

— А спорить я и не собирался, — гладкая лента со свистом втягивается в паз, глухо стукнувшись пластмассовым корпусом о тканевую обшивку салона. Питер со смаком облизывает сухие губы и без дальнейших предисловий подается вперед быстрее, чем мистер Старк успел бы даже подумать о том, чтобы отстраниться хоть на миллиметр.

Питер восторженно перебирается на водительское сиденье, не давая Старку ни опомниться, ни оттолкнуть. Прижимает его влажными губами прямо к впуклому подголовнику, руками держится за плечи — и их тоже придавливает к сиденью, — а босыми ступнями — обувь Питер благополучно снял, едва влез в салон, — крепко держит колени подрагивающего от напряжения мистера Старка, пытающегося вырваться, но Питер держит уверенно и крепко.

Питер чувствует, как тело под ним медленно расслабляется, как челюсть, которую держат пальцы, укалываясь о бороду, становится менее напряжённой, как мистер Старк втягивает носом много-много воздуха, едва Питер посильнее прикусывает его нижнюю губу, тут же влажно размашисто лизнув обе сразу, будто заглаживая вину.

Он яро раздвигает их языком, скользя в поддавшийся на провокации рот мистера Старка, и тут же глубоко, протяжно стонет несвойственным для него низким голосом, прикрыв от удовольствия глаза — это точно куда круче того внезапного поцелуя с незнакомцем на диване во время злосчастной — а завтра он так точно будет считать — вечеринки.

Он ближе льнет к сильному телу, распластав и себя, и мистера Старка по скрипнувшему от натуги кожаному сиденью, почти сливаясь с ним воедино, стукается с ним зубами и чувствует, как по шее тактично пробирается шероховатая ладонь, скользнувшая в волосы. Она пару секунд массирует, почти вводя мальчишку в состояние, близкое к экстазу, а затем резко сжимается в кулак, пытаясь отстранить Питера, на что тот совершенно никак не поддается, только абсолютно развязно смеется и шепчет хрипло, еле ворочая языком, так и не вынутым до конца из чужого рта:

— Это так не работает, мистер Тони, я сильный мальчик, — очередное движение языка, и Питеру мерещится на секунду, что язык мистера Старка совершает ответный реверанс, но он все же решает, что это неправда — мистер Старк бы этого точно не сделал, как Питеру бы того ни хотелось, и хозяйничать ему предстоит одному, как и получать потом «пиздюли». Вероятно, он хотел просто съязвить что-то истинно старковское, пока не обнаружил кое-что лишнее у себя в полости рта. — Тони-и, — охрипше тянет, сам не зная зачем, наверное, потому что просто хочет.

Тело прошибла дрожь, когда Старк снова попытался оттянуть его за волосы, при этом сильно вздрогнув и задев сходящий с ума член, желание дотронуться до которого было почти таким же великим, как и дотронуться до самого мистера Старка.

На секунду ладонь отпускает локоны, до слуха Питера доносится какое-то странное шуршание, которое его опьяненный мозг никак не идентифицирует, а через мгновение волосы словно тиски сжимают, и его насильно оттаскивают, заставляя почти лечь на руль.

— Сильный мальчик не рассчитывал на сильного дядю, да, Питер? — несмотря на ситуацию язвит Тони, а Питер поддерживает его нервным смешком и, повозив задом, усаживается удобнее на по-прежнему сдерживаемых ногах Старка. Металлическая рука явно без притворства по-прежнему держала за волосы, отчего у Питера даже немного оттягивалась назад кожа на висках.

— Сильным мальчикам нравятся сильные дяди, чтоб вы знали, — в мгновение ока на лице появляется сумасшедшая улыбка, парень пытается рвануться из захвата, но его лишь сильнее тянут назад, вынуждая выгнуться, и Питер, чтобы не упасть совсем, заводит одну руку за спину и упирается ею в колено.

— Вот как, — Старк пробегается языком по искусанным губам — кажется, Питер даже заприметил небольшую капельку крови на пухлой искусительнице, но за достоверность зрения он сейчас отвечать не может, и дело не только в количестве лишней дряни, которая у него в крови, а еще и в дерьмовом освещении.

— Но мне нравитесь Вы, — просто говорит Паркер, не задумываясь, и задыхается от еще сильнее сжавшихся пальцев на волосах.

— Интересно. И давно? — серьёзно спрашивает Тони, с прищуром вглядываясь в такое знакомое и одновременно чужое лицо. Слетевший с катушек подросток — Паркер, чтоб его, а не просто подросток, — это определенно не тот исход вечера, на который он в душе надеялся, покидая опостылевших надоедливых мудаков из совета.

Питер кашляет, подавившись попавшей не в то горло слюной, и, не сумев кивнуть, все же говорит:

— Достаточно давно, чтобы смириться с тем, что мне ничего не светит, — улыбка в мгновение преображается, будто стекая с одного конца эмоционального спектра в другой.

Старк кивает, с десяток секунд молчит, а после, вновь задумавшись, спокойнее произносит, не выражая ни лицом, ни голосом ни единой эмоции:

— Дойдешь до комнаты спокойно — поцелую, договорились?

Карамельные глаза вспыхивают с новой силой, и Питер рвано дергает головой, чему по-прежнему мешает запутавшаяся в волосах железная конечность, давая согласие.

***

Питер прикладывает ко лбу холодящий стакан, заодно прикрывая и полыхающее лицо. Из горла вылетает свист — кажется, Питер близок к инфаркту, его сердце не переживет этого гребаного дня. Проклятая вечеринка.

Мистер Старк с тщательно скрываемым любопытством наблюдает.

Что-что там было дальше? Питеру необходимо вспомнить.

***