Ужасно мутит. Тошнит, голова кружится. И больно. Больно двигаться, больно дышать, больно лежать неподвижно.

— Не молчи, Марти! — всё продолжала Джейн.

Нет сил отозваться. Только прохрипел что-то. Чудовищная боль. Заполняет всё тело и сознание.

Ох, и как же организм планирует бороться с огнестрельными ранениями? Это вам не скальпель в ладони, конечно. Понятно, что раз уже справился с десятком таких, то справится и с тремя, но в тот раз меня, можно сказать, не было на месте. Где же ты, приятное чувство жара?

Верхняя правая часть груди, где сейчас находилась пуля, начала неметь. Я чувствовал, что она не двигается при дыхании. Потом наконец появились знакомые покалывание и жжение, и как по волшебству пуля медленно поползла наружу.

Эх, до чего же обидно, что не могу посмотреть на это своими глазами! Пальцами аккуратно начал ощупывать рану. Она вся горела. Нащупал пулю. А она холодная. Положил на неё один палец, чтобы лучше чувствовать, как она выталкивается из тела. Почему-то даже стало смешно.

Ладно, на развлечения нет сил. Организм без того истощён до неизвестных мне уровней, надо бы ему помочь. Я подцепил двумя пальцами пулю и отставил в сторону. Вроде даже дело пошло быстрее. Чувствуется, что рана затягивается и онемение уходит из грудной клетки.

В животе снаряды угодили под правые рёбра. По старой схеме: покалывает, жжёт, стягивает, потом достаю пули, стягивает ещё быстрее, и наконец кожа полностью восстанавливается.

Да уж, с одной стороны можно понять Маркуса, как учёного. Такое зрелище увидеть вживую — уже колоссальное потрясение, а если изучать его и настраивать на свой лад… Не дождётся!

Я был настолько сосредоточен на своём… выздоровлении, что не обращал внимание на голоса ребят. Там, кажется, развивалась драма. Крэйг повторял, как пластинка, слово «успокойся» для кого-то. Судя по всхлипам, нервы сдали у Джейн. Если бы это только помогало делу.

Чувствовал себя я уже гораздо лучше. По крайней мере не было сковывающей боли, и тошнота отступила. Даже получилось сесть.

— Эй там, всё нормально, я цел.

— Отлично! — облегчённо вздохнул Хэм.

Надо продолжать. Сил очень мало. Жажда запредельная. Но по-другому никак. Вставать пришлось долго, потому что давление, очевидно, упало. Адреналин закончил действие, и теперь у меня осталась только сила воли.

Удары сотрясают железную конструкцию и мою голову. Да плевать, надо выбраться. Ноги ватные. Но я не позволяю им согнуться слишком сильно. В теле по-прежнему много мощи, её должно хватить.

Снова проходит неизвестное количество времени, пока в помещении не оказываются какие-то новые лица. Двое, выглядят, как лаборанты, но я их никогда раньше здесь не видел. В руках подносы. А на них драгоценная вода! Представляю, как выглядел со стороны мой одержимый единственной целью взгляд. Давай же, что ты там застрял! Подходи! Мне нужна вода!

Человек боязливо посмотрел на меня, на поднос, снова на меня. Начал опускаться на корточки, ставя поднос с кружкой на пол. Потом стал медленно двигать его вперёд, как будто издевался надо мной, чертила проклятый. Я сжал челюсти и максимально нейтрально постарался произнести:

— Шевелись, пожалуйста, я же умираю тут.

Я вытянул руку из самого нижнего отверстия в клетке на предельно возможную длину. Этот то ли садист, то ли трусишка не торопился пододвинуть мне воды. Боже, да что с тобой не так? Наконец край алюминиевого подноса оказался под моими пальцами. Я быстро, но достаточно аккуратно, чтобы не пролить ни капли, потянул его к себе. Руки даже не дрожали. Схватил убожески маленькую кружку и в три глотка осушил её.

В любом случае, это в миллион раз лучше, чем ничего. Я был бы рад и росинке. Звучит глупо, но жизнь сразу показалась легче и приятнее.

Второй лаборант, видимо, то же самое проводил с ребятами. Но только сейчас я подумал.

— В этой воде же ничего не было? — посмотрел я на первого паренька. Он с каменным лицом, но с широкими глазами замотал головой, — А в той воде? — пальцем я показал направление налево от себя. Лаборант нервно сглотнул.

— Н-нет. Н-не знаю, — мне не нравился этот ответ.

— Точно нет?

— Я-я-я не-не знаю.

Он резко дотянулся до подноса, взял ноги в руки и убежал восвояси. Второй так и вовсе не стал ничего ждать и подскочил следом.

— Думаешь, там Т-вирус? — призадумался Хэм.

— Я в этом уверен. Лучше вообще не прикасайтесь там ни к чему.

Послышался лязг металла по бетону. Видимо, ребята отодвинули поднос, дабы не соблазняться водой.

Я же в очередной раз вернулся к своему главному делу. Чёртова решётка уже прилично гуляет туда-сюда, значит осталось совсем немного! С удвоенной скоростью я продолжил наваливаться на арматуру, не жалея плечо. Всё равно заживёт, что бы с ним не стряслось. Интересно, что будет делать Маркус, когда я к нему прибегу. Будет умолять о пощаде? Будет торговаться, как я? Или будет убегать до последнего? Нет-нет, он наверняка натравит на меня своих пиявок, будь они неладны. Сами укусы мне не страшны, а вот повторная инвазия вируса… Неизвестность пугала.

Бетон начал крошиться по левому краю и немного сверху. О да, я смогу!

— Кажется, уже почти! — радостно заявил Том.

Опять в помещении шаги. Много шагов. Быстрых шагов. Да что за проходной двор тут устроили!

Передо мной вновь возникли агенты службы безопасности. Я только хотел что-то сказать, как в меня без предупреждения влетело ещё две пули. Как же вы меня достали сегодня!

— Прекратите! — закричала Джейн.

Чёрт, если бы только можно было привыкнуть к этой боли… Но она каждый грёбаный раз мучительна до помешательства! Злоба. Кипящая злоба. Требует выхода. Я кинулся к сдающей позиции преграде и принялся просто толкать и молотить, что есть мочи.

За это меня наградили ещё двумя выстрелами. Они прибили меня к стене и оставили там растекаться по поверхностям. Голова гудит, живот разрывает, плечо горит, ноги не держат… Всё, что я мог, это стонать и прижимать раны, чтобы из них вытекало меньше крови.

Сколько я ещё так выдержу? Знать бы свой лимит на повреждения, которые организм может залатать без существенной утраты силы.

Но меня сейчас беспокоило не это. Соседняя клетка прогремела. У неё всё же была дверь, в отличие от моей. Частый лёгкий топот и тихие возмущения моих друзей.

— Нет, — простонал я, — Не надо.

Протянул руку вперёд, но она тут же бессильно упала на колени. Звуки возни развеялись громким голосом Хэма.

— Мартин, не умирай, слышишь ме… — последовал глухой звук удара, от чего меня перекосило ещё сильнее. Не смейте бить моих друзей, сволочи.

Агенты ничего не говорили. Видимо, показывали всё жестами.