На этом поток сознания Спенсера был прерван появлением в поле зрения железнодорожного состава «Экликптик Экспресс». Не видя смысла и не имея времени снова прогуливаться по особняку, британский дворянин поспешил войти в вагон, в котором кроме него были только его телохранитель и проводник-официант. Поезд плавно тронулся, не спеша оставляя подземные коммуникации Учебного Центра и отправляясь в путешествие до Раккун-Сити через тишину и желтеющий Арклейский лес.

========== Часть 1. ==========

Я сидел на стуле лицом к спинке, опустив подбородок на поставленные друг на друга кулаки, и размышлял над той проблемой, которую нам поручил разрешить наш руководитель. Поначалу это казалось похоже на ту лабораторную работу во время учёбы в университете, где куратор забыл указать нашей группе одно условие, и мы потом два дня подбирали его значение, пересчитывали все теоретические данные, но каждый раз выходили невозможные результаты. В конечном итоге метод подбора сработал, и мы справились с практической частью, но то было славное студенческое время, а сейчас я был на самой настоящей работе и не мог просто получить незачёт по практическим навыкам. Однако, честно говоря, я даже не представлял, что мне будет, если я не смогу выполнить ту или иную задачу.

Седьмой день… Мы уже седьмой день ломаем головы над тем, как выяснить, что за гены отвечают за такие очень нестандартные способности вируса. Должен же быть способ проанализировать все данные!

Дверь в нашу небольшую комнату для совещаний открылась, и на пороге появился Хэм. Он театрально вытянул лицо в удивлении, поставил на стол контейнер с реактивами и обернулся к нам.

– Сейчас какой-то очень крутой джентльмен с личным бугаем зашёл к доктору Маркусу. Сказал, что он его «старый друг и деловой партнёр», – пауза, – По-моему, это был Озвелл Спенсер. – Ого-го! Что здесь делает самый большой человек в Амбрелле?

– Озвелл Спенсер? – саркастически усмехнулся сидящий рядом со мной Томми, – С чего это ты так решил?

– Я такого важного выражения лица ещё ни у кого не видел. И «деловой партнёр»: доктор Маркус ведь один из трёх основателей компании, ты разве не знал? – Том равнодушно пожал плечами и мотнул головой.

– Да мне, в общем-то, всё равно. Я сюда не в отдел кадров устроился, – в отличие от него, мне реально было интересно, чего хотел главный босс.

– А что ему надо? – спросил я.

– Без понятия. Ну, я думаю, он бы передо мной вряд ли стал отчитываться, – Хэм усмехнулся, и я тоже. Я предполагал, что Джеймс Маркус изучает Прародитель втайне не только от посторонних глаз и ушей, но и мистера Спенсера. Пожалуй, это было действительно глупо, ведь как внутри компании можно скрыть такой… масштабный факт.

– Интересное кино, – задумчиво пробормотал я еле слышно.

Раздумья о биохимии в моей голове сменились воспоминаниями первого дня, когда я попал сюда.

***

Я и ещё пятеро таких же молодых людей сидели в главном холле этого внушительного по габаритам особняка, который, как я позже узнал, принадлежит лично доктору Джеймсу Маркусу, и является так называемым Учебным Центром. Специально для нас принесли две уютные скамейки в каком-то старинном стиле, а будущий начальник расхаживал перед нами из стороны в сторону, приветствуя и вкратце рассказывая, что здесь происходит.

Несколько лет назад учёные вывели из африканского цветка «Лестница к солнцу» вирус «Прародитель». Люди, заражённые им, были, по немногочисленным данным, физически сильнее других, не болели и жили значительно дольше среднего. Но всё это им доставалось скорее в порядке исключения, поскольку как правило люди в кратчайшие сроки умирали. Поэтому, чтобы не привлекать ненужного внимания общественности, проводить исследования Прародителя было решено в условиях строгой секретности.

Первое впечатление от доктора Маркуса было пугающим. Во время рассказа о вирусе, текущих результатах исследований и, самое главное, потенциале, его глаза горели одержимостью, как у того маньяка Мэнсона, которого я видел по телевизору несколько лет назад. А ещё эта резкая манера жестикуляции… В общем, сидеть в двух метрах от него было довольно-таки не по себе. Я почти весь был напряжён, не замечая этого, следя за каждым движением учёного.

– Вот вы, юноша, как вас зовут? – я слегка дёрнулся, когда он резко шагнул в мою сторону и обратился ко мне.

– Мартин Холт, сэр, – поднявшись, я постарался сделать максимально спокойное выражение лица.

– Мистер Холт, вы выглядите достаточно ответственным. Думаю, вы осознаёте всю серьёзность нашей и вашей будущей деятельности? – безумный блеск испарился из глаз Маркуса, уступив место цепкому прищуру строгого начальника.

– Да, сэр, разумеется, – кивнул я.

– И вы понимаете, как важно в нашем деле соблюдать все правила?

– Конечно.

– Хорошо. Садитесь, – он сделал три шага назад и оглядел всех нас. – Здесь, в Амбрелле, мы – одна большая семья. Мы помогаем друг другу, мы соблюдаем правила, мы беспрекословно подчиняемся руководству. Послушание порождает дисциплину. Дисциплина порождает единство. Единство порождает силу. А сила – это жизнь.

С того самого момента, когда я дал согласие присоединиться к «новой экспериментальной научной группе» человеку из Амбреллы, до непосредственного попадания сюда, внутреннее чувство предостережения упорно грызло меня, уговаривало не ввязываться, куда не стоило бы. Первый день подтвердил, что дела здесь творятся не самые законные, начальник чересчур помешан на своей работе, предстоящие эксперименты сопряжены с высоким потенциальным риском закончить жизнь в двадцать три года.

И следом проснулось чувство, которое зародилось во мне в университетское время. «Разве не этого ты хотел? Разве не ты подумывал, что никакие законы не должны ограничивать науку?».

Я всеми силами пресекал подобные мысли, ведь одновременно полагал, что наука должна нести людям пользу, и если она как-то может навредить, а тем более отнять жизнь, то никому такие знания не нужны.

«Навредить кому? Никто же не собирается здесь мучать людей! Накручиваешь себя на ровном месте».

Чёрт, а ведь и вправду. Быть может, работая здесь с этим загадочным вирусом, мы разберёмся с механизмом работы его положительных и отрицательных эффектов, возьмём их под контроль и приумножим первые, устранив вторые.

Кажется, что на долю секунды я оказался в том состоянии, в котором пребывал перед нами доктор Маркус во время знакомства. Как-то слишком быстро я начал попадать под его влияние. Пора бы мне обзавестись крепким самоконтролем и перестать невольно вживаться в шкуру тех, с кем я имел схожие мысли и взгляды.

С первого же дня я со своими новыми коллегами занимался освоением на новом месте, поскольку в этом особняке ещё и полагалось жить с отъездом в город раз в две недели. Параллельно мы знакомились друг с другом, осваивали современнейшую аппаратуру в недрах лабораторий и выполняли там разные поручения начальника, вроде посевов колоний бактерий, подготовки ферментов к работе и рестрикции*. И ещё одновременно с этим искали ответ на пресловутый вопрос.

***

Так как же найти эти гены?

Голова гудела от обилия мыслей и недосыпа в последние два дня. Клянусь, что перечитал уже все имеющиеся здесь учебники по биохимии, но ни одно слово из них не зажгло луч просветления в забитом мозгу. Это по-настоящему злило. У нас столько умов, столько средств, столько времени, и при это абсолютно никакого результата! Да уж. Теперь я представляю, как себя чувствует доктор Маркус спустя столько лет сплошного разочарования. Я просто поражён, как он ещё не бросил всё это.