— Дамы и господа, позвольте представить вам именинницу, мисс Эмили Адамс.
Аплодисменты разразились, когда Чарли опустил девочку на ноги.
— Ваш реверанс, пожалуйста, мисс Эмили.
Эмили посмотрела на него и провела языком по губам. Они тайно практиковали это каждое утро во время завтрака, и она знала, что она должна была делать. Очень осторожно она держала подол своей юбки и прикалывалась. Чарли сиял. Его маленькая девочка начинала взрослеть. Если бы ему очень повезло, он бы видел этот реверанс ещё много раз. Элизабет позвала ребёнка к себе.
— Эмили, вам сейчас два года, и в два года начинают расти. Так скажите нам, что вы хотите в первую очередь — ваш обед или ваши подарки?
Эмили посмотрела на каждое лицо в комнате. Все из которых отчаянно пытались скрыть усмешки. Она посмотрела на своего папу и вздохнула, её плечи слегка опустились.
— Обед.
Ребекка тоже сияла. Её маленькая девочка могла думать о других, что, по её мнению, было очень важно.
— Ну, малышка, я думаю, что, возможно, наши гости могли бы подождать, пока вы откроете один подарок.
В этот момент из корзины, которую держал Дункан, раздался подозрительный возглас.
Ребекка очень медленно повернула голову в направлении Дункана.
— Есть что-то, что вы хотите рассказать нам о своей корзине, сержант Нейлер?
— Хм, да, м… мэм. Мисс Эм, мальчики нашли эту маленькую девочку, и мы подумали, что она вам… она вам понравится.
Тявканье стало громче, и тут из корзины выскочила маленькая голова, белая с чёрными и коричневыми отметинами.
— Это терьер, м… мэм. Сука Джека Рассела.
Эм сложила ладони и посмотрела на Ребекку за разрешением. Когда это было дано с лёгким поклоном, Эм радостно побежала через комнату к Дункану и её новому щенку. Чарли посмотрела, как Эмили прижала извивающегося щенка к своей груди.
— Поднятый моими собственными людьми — снова!
***
Понедельник, 20 февраля 1865 г.
Тот уикэнд был ничем не примечателен во многих отношениях, кроме проблем, возникающих в попытке разместить щенка и научить двухгодовалую, что было и не было соответствующим поведением с указанным животным. Чарли проснулся рано, как обычно, и сделал утреннюю пробежку под мелким холодным туманным дождём. Зима была не совсем готова освободиться. Он вернулся в дом, вымылся и поселился в своём кабинете, чтобы прочитать обычные отправки. На вершине груды документов, которые были обычной частью его жизни, была телеграмма. Чувство страха зажало его живот. Телеграммы обычно означали плохие новости. Целых пять минут он сидел с конвертом в руке, не решаясь открыть его, зная, что в нём, вероятно, было. Наконец он прочитал страшные, но не неожиданные слова.
≪Приготовьтесь мобилизовать остановочные войска, чтобы быть готовыми в течение семи дней постановления Шеридана≫.
Тонкая жёлтая бумага выпала из онемевших пальцев Чарли. Пришло время. Он сидел там в ступоре, как долго, он понятия не имел. Затем дверь открылась, и вошла Ребекка с утренним чаем. Она остановилась, как только увидела выражение его лица; медленно подходя к нему, она поставила поднос на стол.
— Это плохие новости.
Он молча взял телеграф и передал ей. Её руки дрожали, когда она взяла у него бумагу, в её глазах навернулись слёзы, прежде чем она прочитала первую строчку.
========== Глава 30 ==========
Понедельник, 20 февраля 1865 г.
Ребекка и Чарли наконец встряхнулись и приступили к выполнению стоящих перед ними задач. Ребекка ушла, чтобы посоветоваться с Регом, Беулой и Сарой. Она должна была позаботиться о своём домашнем хозяйстве, следя за тем, чтобы у неё были запасы, лекарства и оборудование, в которых она нуждалась, как только мужчины и предоставляемые им средства исчезнут. Она знала, что Чарли оставит группу людей в Калпепере. Некоторые из оставшихся мужчин собирались, потому что их условия были выполнены, и они решили сделать Калпепер своим домом. Остальные останутся для человека ключевым коммуникационным центром на всегда важной железнодорожной линии. Нужно будет найти жильё для новых жителей, а также помещения для небольшого отряда, оставшегося позади. Тем временем Чарли сел за свой стол и начал составлять заказы для своих людей. Ежедневное обеденное собрание офицеров было бы интересно, если не сказать больше, поскольку он просил командиров одной роты добровольно остаться. Чарли вошёл в палатку офицеров и занял своё место во главе стола.
Как обычно, офицеры болтали между собой, пока солдаты подавали обед под пристальным взглядом Джемисона. Когда Чарли присоединялся к ним на обед, который был подан, он обычно сидел и ел с ними, затем продолжал любую дискуссию, которую он хотел иметь после еды. Сегодня было по-другому. Он молча стоял у своего места за длинным столом, пока не привлёк внимание всех присутствующих.
— Господа, мы получили заказы. Мы должны быть готовы к походу в течение одной недели.
Грохот звука прошёл вокруг стола, некоторые ворчали, а некоторые стремились вернуться в поле. Молодой Авэри Компани заговорил первым.
— Генерал, вы знаете, где мы связаны?
— Нет, ещё нет. Я знаю, что мы пойдём на юг, но кроме этого, нет. Генерал Шеридан всегда держит свои планы близко к своему жилету. Поэтому мы идём, где нам говорят, когда нам говорят — как обычно. — Чарли остановился на минуту. — Однако одна компания не собирается присоединяться к нам. Нам было приказано оставить отряд здесь, в Калпепере, чтобы охранять железнодорожную станциюот мародёров и поддерживать связь. Это неизбежно, будет много дезертиров — мы уже начинаем, чтобы увидеть, как это произойдёт — и нам здесь понадобятся охранники, чтобы поддерживать гражданский порядок, когда они начнут возвращаться в свои дома или к тому, что от них осталось. Они будут голодными, вероятно, рассерженными и отчаявшимися. Это будет непростое обслуживание.
Дьюи из Компании С, стремящийся доказать лояльность своей компании после проблем с Монтгомери, высказался первым.
— Но, сэр, если одна компания останется позади, они не будут там, чтобы участвовать в славном финале.
Чарли поднял бровь на Дьюи.
— Капитан, я не думаю, что финал, как вы это называете, будет славным. Генерал Грант удерживал войска генерала Ли в Ричмонде и Петербурге более двух месяцев. Мы знаем, что осада была, по крайней мере, частично эффективной, поскольку мы продолжаем сокращать свои запасы. Идти против полуголодных людей, испытывающих недостаток в одежде, припасах, еде и боеприпасах, едва ли славно. Это просто неизбежный конец этой жалкой войны. Успокойтесь, капитан Дьюис. Ваша компания выиграла право стоять в авангарде в гимнахе; теперь я не переверну этот статус. Но помните, что предстоящие сражения будут славными. Они будут чем угодно, но не пагубными. Джентльмены, я думаю, что мы захотим отобрать компанию среди всех ваших мужчин — выбирая тех людей, которые технически пригодны для выполнения лёгких обязанностей, но чьи травмы не полностью зажили или оставили их с некоторыми ограничениями. Кроме того, Я хотел бы отобрать тех людей, у которых истёк срок службы, собрать их, если они того пожелают, и предоставить им средства, чтобы либо вернуться домой, либо поселиться здесь, в районе Калпепера.
Шум прошёл по комнате. Несколько человек из первых военнослужащих Пенсильвании всё ещё ощущали последствия своих травм. Но ни один из них не был готов добровольно извиниться от этих последних дней войны.
— Мне понадобится доброволец, чтобы остаться позади и командовать нашим отделом связи. — Чарли подождал минуту.
Никто не вскочил на волонтёра.
— Тогда обсудите это между собой. Если никто не станет добровольцем, мы завтра соберём соломинку. — Он повернулся к капитану Дьюису. — Вы, сэр, из-за особых обстоятельств, связанных с Компанией C, будете исключены из розыгрыша, если хотите.
Другие командиры роты кивнули в знак согласия.
— До тех пор я ожидаю, что каждый из вас предпримет немедленные усилия по мобилизации. Снесите любые временные сооружения, очистите любые области, заполните туалеты и так далее. Полковник Полк и я разработаем любые специальные приказы по мере нашего продвижения ваших людей, получающих своё оборудование в порядке.
