— Это для тебя все просто, а для меня нет!
— Хочешь докажу обратное?
— Не хо…ммм…
Себастьян ловко притянул сопротивляющегося парня к себе, решив прервать бесполезный разговор самым действенным способом. Губы мальчишки были слегка обветренные и немного кололи его собственные, что, впрочем, только добавляло остроты поцелую. Чужие руки уперлись ему в плечи, но он лишь сильнее прижал того к своей груди, ощущая как бешено колотится сердце у парня. Гарри постепенно расслабился в его объятиях, и мужчина мысленно облегченно выдохнул, продолжая мягко целовать упрямого юношу. Сомнения, терзавшие душу, развеялись, словно дым. Экриздис попросту таял от чужих невинных прикосновений. Застоявшаяся за время пребывания в облике дементора кровь, теперь бурлила в нем, словно лава в жерле вулкана. Он далеко не раз целовался в своей жизни, но впервые это делал с такими искренними эмоциями, словно все остальные его партнеры были просто пустым звуком. Прерывать столь сладкие ощущения абсолютно не хотелось… Он точно когда-нибудь проклянет этого Блэка, навечно превратив в собаку! Ну почему тот вечно появляется в самый неподходящий момент?
В затуманенных глазах Поттера читалась нескрываемая досада, и мужчина ощутил укол вины за то, что позволил себе настолько потерять голову. « Как несмышленый юнец!» — мысленно отчитал себя лорд дементоров, слегка закусывая припухшую губу. Нужно было что-то сказать в свое оправдание, но на ум упорно не приходило ни одно нормальное объяснение. Даже в шутку перевести их поцелуй не получалось…
— Гарри, я…
— Если ты сейчас скажешь, что жалеешь о случившемся — я тебя возненавижу! Я ни о чем не жалею и мне действительно это понравилось… Ты мне нравишься… А сейчас прости, но меня ждет Сириус.
Он ошеломленно застыл на месте, наблюдая, как мальчишка поспешно скрылся за дверью. Сердце билось быстрее обычного, и Себастьян понял, что окончательно пропал. Его чувства к Адриану беспощадно меркли, по сравнению с тем, что сейчас он испытывал к Гарри. Он столько лет трепетно хранил в памяти свою первую любовь, но с тех пор, как ему довелось повстречать малолетнего героя, темный маг понял, что все это время попросту цеплялся за воспоминания. Рядом с ним были достойные люди, вроде Чарльза, которым мужчина не дал ни единой возможности отогреть его душу. Поттер делал это легко: мягкие прикосновения рук, уютные разговоры и теплый взгляд — то, чего наследнику древнего рода так не хватало. Сложилась бы его жизнь иначе, если бы юноша родился в тоже время, что и он? Видимо, Моргана милосердно дала ему шанс все исправить, и в этот раз Экриздис глупцом точно не будет…
Сколько он просидел в тренировочном зале, предаваясь размышлениям, мужчина не знал, но когда он вернулся в гостиную, то застал явно чем-то взволнованных любовничков. Блэк мерил комнату размашистыми шагами и все порывался куда-то бежать, даже Снейп выглядел удрученным и почему-то старался успокоить Сириуса.
— Не скажу, что меня это очень волнует: но что у вас случилось?
— Гарри… Он узнал о крестраже внутри себя… — сбивчиво выпалил Бродяга, нервно отбрасывая волосы со лба. Себастьян ощутил, как внутри все резко похолодело. Он так и знал, что что-то произойдет.
— Вы идиоты? Зачем вы ему рассказали?! — волна злости захлестнула сознание, заставляя его рывками выпускать ауру дементора вокруг себя: — Где он сейчас?
— Да не рассказывали мы ему ничего! Я позвал его, чтобы обсудить…впрочем, тебя это не касается! А он пришел и прямо с порога выдал нам, что он знает, что он будущий Темный лорд! Я попытался все ему объяснить, но он ушел, так ничего и не сказав.– Взвился в ответ Бродяга, буравя его не менее яростным взглядом и хватаясь за палочку. Экриздис сжал руки в кулаки, представляя, как душит этого идиота, который, конечно же, не додумался пойти следом за крестником.
— Как ты мог отпустить его одного? Или у тебя за время пребывания в Азкабане мозги высохли? Когда не надо, ты носишься с ним, как мамочка, зато, когда что-то серьезное случается, сразу теряешься!
Крестный Поттера задохнулся от возмущения и уже собирался высказать все, что он думает о нем, когда их перепалку прервали.
— Ваши споры весьма забавное зрелище, но сейчас вам обоим не помешало бы взять себя в руки! — Они вдвоем зло уставились на Снейпа, который до этого молчал в стороне. Тот стоял возле окна, скрестив руки на груди, и только глаза зельевара выдавали то, что мужчина был в бешенстве. — Хватит меряться тем, кто из вас больше любит мальчишку! Сириус, Гарри не маленький и будь добр уважать его выбор, а не беспочвенно ревновать своего крестника к объекту его воздыханий. А ты, Себастьян, не забывай, что в комплекте с Поттером идут еще его родственники и друзья, и если ты хочешь и дальше быть с ним, научись уважать других.
Экриздис был удивлен настолько, что не смог сделать ничего другого, как кивнуть в ответ на чужое нравоучение. Северус оказался на удивление проницательным человеком, который замечал гораздо больше, чем остальные. На самом деле, он уже давно начал воспринимать их отряд, как некое подобие своей семьи. Поначалу лорд Азкабана сторонился всех, кроме Гарри, считая их недостойными своего внимания. Но, чем больше узнавал о них, тем сильнее менялось его мнение. Зельевар был умным человеком и они довольно часто, пока того не утаскивал куда-то любовник, разговаривали о заклинаниях и новых знаниях. Нередко к ним присоединялась и Гермиона, которая тоже была весьма образованной девушкой. Друзья мальчишки оказались довольно забавными ребятами, и, все как один, до жути верными своему другу. Даже рыжий Уизли перестал казаться ему глупым, когда они однажды сыграли с тем в шахматы, и он позорно проиграл тому. Поттер тогда долго смеялся над ним, припоминая о его проигрыше при каждом удобном случае. Пусть между ними и сохранялась небольшая дистанция, но и она постепенно сходила на нет.
— Но, Сев, Гарри еще ребенок, а этот… Аргххх!!! — продолжил свою гневную тираду Бродяга, невзирая на недовольный взгляд зельевара. Единственный с кем у него не клеились отношения — анимаг. Тот постоянно пытался оградить своего крестника от «тлетворного влияния подозрительного типа».
— Сейчас здесь только ты ведешь себя, как ребенок! — раздраженно выдал тот, и, повернувшись к Экриздису, сказал: — Думаю, будет лучше, если ты поговоришь с Гарри, Себастьян. Боюсь, сейчас они друг друга поубивают.
Отыскать Поттера было не сложно: следящие чары всегда показывали ему место нахождения юноши, который до сих пор не мог понять, как темный маг его постоянно находит. Вот только, что сказать взбешенному подростку, чтобы хоть немного успокоить того, он не знал. Огненная сфера, возникшая вокруг героя, рванула во все стороны, и мужчина подумал, что таких перепадов настроения т остров попросту не выдержит и уйдет под воду. Он не любил пламя, но Поттеру подобные заклинания удавались гораздо лучше, чем ледяные. Мальчишке не хватало хладнокровия, зато в нем бурлила жизнь. Порывы морозного ветра в считанные минуты погасили магические очаги огня, заставив парня недовольно цыкнуть и демонстративно проигнорировать его присутствие. В фигуре подростка отчетливо читалось напряжение, словно тот с минуты на минуту готов был взорваться.
Обида. Обида на весь белый свет сейчас говорила вместо малолетнего героя. Юноша, в отчаянии, швырялся жестокими словами и Себастьян понимал, что осколок темной души пробудился и теперь начал медленно разрастаться внутри того. «Что же ты делаешь, Гарри?» — тоскливо подумал он, наблюдая, как в малахитовых глазах напротив периодически возникали алые вспышки. Экриздис не собирался разговаривать в подобном тоне, но если бы лорд не остановил эти нападки, подросток попросту утонул бы во тьме. Знакомая ему речь явно лилась сейчас в чужой голове — он будто вновь вернулся в старые времена.
Гарри выглядел растерянным, словно вселенская усталость придавила его тяжелым грузом к земле. Мальчишка отвернулся от него, но не сложно было догадаться, что тот с трудом сдерживает слезы. Видеть того в подобном состоянии было дико. Он невольно подумал о том, что, наверное, не смог бы выдержать и десятой части всего, что выпало на долю Поттера. Мужчина готов был уничтожить любого, кто посмел обидеть такого важного для него человека, но так случилось, что они все невольно причинили тому боль. Даже сейчас юноша не просил у них помощи и молча пытался справиться со своими внутренними демонами в одиночку. Экриздис ощущал стойкую потребность разделить с ним, его тяготы и хоть немного поддержать. На ум не пришло ничего другого, кроме как заключить парня в свои объятия. Гарри пах морем, солнцем, и немного выпечкой, которую тот бессовестно таскал у домовиков. Ему казалось, что в своих руках он держит самое большое сокровище в своей никчемной жизни, и от этого становилось страшно.
