— Это был бы неплохой вариант в моем случае…стать обычным магглом. — Немного подумав, тихо ответил Гарри. Ему бы тяжело пришлось без сов, летающих метел, магических существ, но ради спасения остальных, он пожертвовал бы своей магией. Мама с папой, наверное, поняли бы его и поддержали сейчас, но их, как и всегда, не было рядом с ним. Он ощущал себя совершенно опустошенным и одиноким. Правда свалилась на него слишком неожиданно, и парень попросту оказался не готов к ней. Поттер сжал губы и отвернулся от мужчины, ощущая, как вновь предательски щиплет глаза — ему не хотелось выглядеть слабым перед темным магом. Парень всегда с готовностью брался помогать другим, не рассчитывая ни на благодарность, ни на признание. Но как помочь самому себе подросток не знал, а полагаться на других он не привык — они и так слишком много сделали для него.

Гарри почувствовал, как внезапно чужие руки притянули его в свои объятия, и ему стало гораздо теплее. От лорда дементоров приятно пахло полынью и старыми пыльными фолиантами, которые, как он уже понял, тот попросту обожал и не упускал возможности выучить что-то новое. На самом деле парень восхищался этим человеком и был искренне рад, что они по воле случая познакомились. Поттер без сомнения любил Сириуса, Снейпа и ребят, но Себастьян занимал в его сердце особое место, которое все это время оставалось пустым. Теплое дыхание шевелило волосы на голове, но в душе было по-прежнему зябко, словно он вновь вернулся в то время, когда случайно поцеловался с дементорами.

— Что мне теперь делать, Себастьян? Как я буду теперь жить дальше, зная, что я…

— Как и раньше, Гарри. Я в жизни не допущу того, чтобы ты пошел по темному пути. Ты не один. У тебя есть Блэк, и Снейп, и твои друзья…и у тебя есть я, Гарри. — Тихо произнес ему на ухо Экриздис, крепко прижимая к себе.

— Гарри! Ох, простите… — неожиданно раздался голос Гермионы и Поттер невольно улыбнулся — им никогда не дают побыть вдвоем. Он осторожно выбрался из рук мужчины и, кивнув тому, подошел к стоящим чуть поодаль ребятам. Те выглядели взволнованными.

— Что-то случилось? — спросил парень, рассматривая бледные лица друзей.

— Дружище, мы тут случайно слышали твой разговор с Блэком…

— Гарри, мы…

— Послушай меня, Поттер. — Уверенно начал Малфой, видимо, понимая, что от Рона с Гермионой толку ноль: — Чтобы ты себе не надумал — ты чертов герой, Поттер, а никакой-то там Темный лорд. Ты вытащил нас из Адского пламени, ни разу не бросал в беде и вечно лез на рожон — так вот, Волан-де-Морт никогда не делал ничего ради других. Не смей сравнивать себя с ним. Не разочаровывай меня, Гарри! Потому что ты единственный в ком я был уверен все это время! У тебя есть я, и Рон, и Гермиона, да даже мои родители, пусть и тайно, не устают восхищаться тобой. Просто всегда помни, что ты не один!

Юноша слушал чужую сбивчивую речь, ощущая, как внутри щемит от бесконечной благодарности. Как можно было решить, что он никому не нужен? Поттер уже собирался ответить им, когда краем глаза уловил неясную тень за Драко.

— Засада! Ложись! — резким движением руки он оттолкнул изумленного слизеринца в сторону. В него тут же попало заклятие, судя по знакомым ощущениям это было ничто иное, как Круцио. Тело жутко ломало и где-то на периферии сознания, между приступами боли, он слышал выкрики остальных членов отряда. Разноцветные вспышки заклинаний проносились над ним, заставляя от магии искриться даже воздух. Краем глаза парень заметил цветастую мантию Дамблдора промелькнувшую совсем рядом возле него. Ему с трудом удалось подняться на ноги, хоть голова до сих пор оставалась немного ватной, словно в тумане. От нового заклятия его прикрыл чей-то щит, что позволило юноше немного осмотреться. Вдалеке показалась фигура одноглазого, который беспрерывно атаковал Гермиону. Подруга стойко отбивалась от мужчины, но силы между хрупкой девушкой и громилой были неравными.

— Vincula Glaciem! — выкрикнул Поттер, моля Мерлина, чтобы на этот раз оно сработало. Грюм удивленно наблюдал за тем, как ледяные путы сковывают его тело, заставляя мракоборца завалиться на землю. Парень поймал на себе обеспокоенный взгляд Себастьяна, который одобрительно кивнул, отмечая его успехи, и в душе расцвела нескрываемая радость от чужой похвалы. Еще троих он уложил Петрификусом, но противников было гораздо больше — вспышки аппарации извещали о новых прибывших.

Экриздис сражался с Дамблдором. Огненный и ледяной лучи, не уступающие по силе, столкнулись друг с другом. Искры от их столкновения разлетались во все стороны, и никто сейчас не рискнул приблизиться к магам. Этим двоим, в отличие от остальных, не нужны были заклинания — уровень их магии был невероятно высок. Дамблдор неожиданно сделал пас рукой, подло выпуская в лорда дементоров какое-то проклятие. Гарри ощутил, как дрогнуло сердце. Мужчина, заметив чужое действие, резко опустил палочку, и вокруг него тут же заплясало темное пламя, которое стремительно распространялось по земле. «Он действительно Повелитель тьмы», — невольно подумал Гарри, испытывая одновременно и страх, и восхищение перед этим магом. Директор выставил перед собой щит, и магия, натолкнувшаяся на преграду, волной прокатилась по острову, отшвыривая в сторону всех: и своих, и противников. Поттер, чудом устоявший на ногах и быстро пришедший в себя, выпустил Круцио в зазевавшегося аврора. Не успел он сделать и шага, как к его шее внезапно кто-то приставил палочку.

— Опустите свои палочки, если не хотите, чтобы я отправил его в арку смерти, — добродушным тоном произнес Дамблдор, и парень ощутил, как сердце рухнуло куда-то вниз. Он с ужасом наблюдал, как их небольшой отряд торопливо опускал оружие вниз, признавая свое поражение. Теперь юноша понимал, почему его считали самой большой слабостью — стоило ему попасть в плен, как другие тут же становились невольными заложниками. Гарри попытался дернуться в сторону к друзьям и тут же ощутил, как тело пронзило чем-то вроде электрического тока.

— Вот и хорошо. Нам не нужны свидетели. Уберите их, а я скажу Фаджу, что на нас напали дементоры, — распорядился директор, куда-то утаскивая за собою Поттера: сопротивляться было бесполезно. Вдруг рядом с ними вспыхнула магия, и он увидел, как на кончике палочки Экриздиса, направленной на Дамблдора, светится знакомое зеленое пламя. В знакомых глазах плескалась нескрываемая ненависть. Прихвостни директора, получив указания, принялись атаковать его соратников, и парень крепко стиснул зубы, увидев, как Блэк рухнул на колени, сбитый каким-то заклинанием.

— Не делай этого, Себастьян! — резко выкрикнул Гарри, осознавая, что Авада в исполнении темного мага, перечеркнет все его старания и Экриздис опять превратится в дементора. Он не хотел, чтобы душа мужчины из-за него погрузилась в пучину тьмы, ведь теперь его не будет рядом, чтобы вновь вернуть ту назад. — Защити остальных! Пожалуйста, ради меня!

Тот замер, смотря на него перепуганным взглядом, и это последнее, что парень запомнил перед тем, как его аппарировали.

***

Себастьян ощущал, что вскоре что-то произойдет. С тех пор, как к нему вернулся человеческий облик, он много думал и анализировал, стараясь понять, что именно послужило причиной избавления от проклятия. Рассказанная история жизни? Вряд ли, к тому же это был лишь небольшой отрывок от нее. Искупление? Мужчина по-прежнему не чувствовал раскаяния за совершенные преступления, хотя небольшой комарик совести все же точил его изнутри. Честно выполненное условие сделки? Но он и раньше придерживался магических клятв. Или скорее его неожиданные чувства к Поттеру, которые свалились, как снег на голову? Мальчишка оказался нужен ему и далеко не как участник их договора. Сейчас представить себе жизнь без Гарри казалось чем-то нереальным. Он не покривил душой, если бы сказал, что готов вновь стать дементором, только чтобы тот остался рядом с ним.

Договорить им тогда не дали, а парень выбрал тактику избегания и прятался от него по всему Азкабану, который, видимо, перестал-таки его пугать. На одном из ужинов — Себастьян даже расщедрился на домовиков — он при всех заявил юноше, что «если ты и дальше будет прятаться от меня, то вряд ли твои магические способности улучшаться хоть на йоту». Поттер подавился чаем и, заливаясь очаровательным румянцем, ответил, что « он ни от кого не прячется, а если кто-то так взалкал его общества, то мог бы и лично сказать, а не устраивать сцену». На последних словах подавился даже крестный мальчишки и, откашлявшись, бросил на Экриздиса убийственный взгляд. Общий язык с Бродягой найти не удавалось, да, впрочем, и не особо хотелось…