Подняться удалось только с третьей попытки, и то лишь тогда, когда он придержался за кресло, как за опору. Парень, с трудом добравшийся до своей комнаты, поспешно натягивал на себя верхнюю одежду и сапоги. «Деньги! Мне нужны деньги и драгоценности!» — подумал он, окидывая помещение пронзительным взглядом в поисках нужных вещей. Медальон, который утром подарила мама, занял место на шее, спрятавшись под ворот рубашки. Все остальные украшения и золотые монеты, найденные в шкатулках, отправились в карман — ему явно хватит на безбедное существование. Древний фолиант темных искусств — подарок дяди — он тоже решил взять с собой, чтобы хоть что-то сохранить на память о том. Осторожно прокрадываясь по коридорам, подросток молился, чтобы никто не встретился по пути и не разрушил его планы. Но то ли Боги благоволили ему, то ли устранение магического всплеска на празднике заняло больше времени — везде царила абсолютная тишина, похоже, дома никого не было. Входные парадные двери оказались заперты, и беглец поспешно свернул на кухню, где находился прямой выход в сад, созданный, чтобы прислуга не тревожила сон хозяев. Тот всегда был открыт и юноша, словно змея, выскользнул на улицу. Мелкий дождь неприятно моросил, усыпая кожу прохладными каплями, и он накинул на голову капюшон мантии.

— Кто здесь? — резкий окрик, заставил его содрогнуться. Нейт Харрис — верный «пес» отца, заведующий делами их поместья. — А, юный господин! Хозяин Экриздис велел никого не выпускать из дому до его прибытия! Вам придётся вернуться в Ваши покои.

» Убей его! Убей его!» — прошипел уже знакомый голос, и он медленно нацелил палочку на мужчину.

— Что вы делаете? Сейчас же… — возмутился Харрис.

— Авада Кедавра! — резко выпалил Себастьян, вкладывая в заклинание всю свою ненависть. Луч зеленого цвета попал точно в цель — на траве осталось лежать бездыханное тело. Никто не смеет ему мешать…

Аппарировать на территории поместья было опасно — отец мог отследить его по магическому следу, и последствия такого расклада страшно было представить, особенно после убийства человека. Защитная ограда была надежно напичкана чарами, вот только она извещала хозяев о том, что кто-то пытается пробраться снаружи, а не изнутри… Перелезть удалось не с первой попытки, сил высадить собственное тело на кованные прутья катастрофически не хватало. Когда его старания, наконец-то, увенчались успехом, подросток торопливо подхватил лежавший в траве фолиант, который он перебросил первым, и поплелся прочь из этого проклятого места. Любимый дуб встретил его встревоженным шелестом, и Себастьян устало прислонился к нему, переводя дух. Подставляя лицо под холодные порывы ветра, смешанного с дождем, он впервые ощутил, как по щекам потекли слезы. Ему было жаль не себя — уверенно и добровольно шагающего в пропасть — а маму и младшеньких: ведь теперь никто не будет их защищать… Но если он вернется, то навсегда загубит свою жизнь, став простой пешкой на чужой шахматной доске. Решение далось ему непросто…

Хлопок аппарации перенес его в Косую Аллею — в самый темный ее участок, Лютный переулок, где собирался различный сброд, состоящий из темных колдунов и головорезов. Не снимая капюшон из головы, он вошел в трактир «Белая виверна» и уселся в крайнем углу за самый дальний стол, чтобы никто ему не помешал. Нужно было найти способ, как скрыться от отца, а здесь, наверняка, никто из высшего общества не станет его искать. Он внимательно листал фолиант, когда ему на глаза попалось весьма занятное заклинание — Имплере Десидериум. В обмен на несколько лет жизни, оно дарило заклинателю то, в чем тот больше всего нуждался. Поспешно запомнив формулировку, парень вылетел на улицу и, найдя темный закоулок, решил попробовать применить заклятие. « Одиночество там, где никого не будет!» — отгоняя посторонние мысли, подумал он и уверенно произнес выученный текст. Яркое магическое свечение в мгновение ока обхватило его тело, и юноша боязливо зажмурился, надеясь пережить перемещение. Когда Экриздис открыл глаза, то был искренне поражен увиденным — остров, где он находился, представлял собой абсолютно не обитаемый пустырь. Вокруг лишь скалы, море и крики чаек. Но ведь именно этого подросток и желал! Теперь это место станет его новый дом. Себастьян ощутил, как предвкушающая улыбка возникла на губах — он построит здесь замок и никто ему больше не помешает. Спустя два дня на острове Амеланд началось строительство Азкабана.

***

Гарри слушал исповедь дементора, ощущая, как дрожит чужая теплая ладонь в его руках. Когда мужчина дошел к финальной части рассказа, Поттер почувствовал, как ему становится не по себе от услышанного. Он не мог понять, как можно было применить Непростительное к собственному сыну?! Разве так поступают любящие родители?! В чем же крылась настоящая причина ненависти Энтони Экриздиса к своему отпрыску? Почему-то в образе этого человека, парень отчётливо угадывал Альбуса Дамблдора. Чистый свет, который не гнушался использовать темные приемы для достижения своих целей. Добрый дедушка, без раздумий запустивший в них со Снейпом Круцио и собиравшийся стереть им память ради « всеобщего блага». Вот только ему почему-то казалось, что мотивы отца Себастьяна, были несколько другими, чем у «пожирателя лимонных долек». Когда лорд закончил свою историю и замолчал, парень ощутил необходимость как-то приободрить того, но… Он не был мастером в толкании проникновенных сочувствующих речей, а потому не знал, что принято делать в подобных ситуациях. В такие моменты ему очень не хватало совета Гермионы…

— Мне жаль, — тихо произнес подросток, продолжая держать собеседника за руку. Как вообще можно утешить человека, который 600 лет хранил свои тайны, в самых глубоких впадинах души?

— Не стоит жалеть меня, Гарри. После этого я убил сотни людей, — спокойно ответил тот, не спеша разорвать их импровизированное рукопожатие. Кажется, дементор не был против таких вот маленьких вольностей с его стороны. Осознание этого, заставило уголки губ на мгновение приподняться в подобие улыбки.

— Но ведь поступок твоего отца послужил причиной того, что ты делал после! — возразил парень, недовольно нахмурив лоб.

— Ты слишком добрый. Послужило это причиной тому или нет — но все что я творил в Азкабане, я делал осознанно. — Веско заметил мужчина в ответ на его слова. — Я думаю это плохая идея прикрывать мои злодеяния нелюбовью моего отца ко мне.

— А я думаю, что ты пытаешься казаться хуже, чем ты есть! — парировал юноша, демонстративно отворачиваясь от собеседника. Глаза человека, увиденного им в зеркале, абсолютно не были злыми — ироничными, проникновенными, одинокими, но не злыми! Тьма в сердце мужчины обитала там не с рождения того, а, значит, должна была быть причина, которая взрастила ее, словно росток, в чужой душе. — Ты спас мне жизнь, причем, не один раз. Тогда ведь на озере именно ты остановил дементоров?

— Да, — неохотно признался Экриздис. Тогда темный силуэт перед его меркнущим сознанием не был плодом воображения.

— Зачем, Себастьян? — поинтересовался Гарри, слегка улыбаясь собственным мыслям. В голову внезапно пришла дикая идея…

— Просто захотел, — непонимающе протянул лорд, поворачиваясь к нему. — Мне было скучно.

— А теперь посмотри мне в глаза и скажи это снова, — повторив его действие, серьёзно произнес подросток.

— Бессмысленно. Даже, если я посмотрю — ты этого не увидишь! — насмешливо ответил

мужчина.

— Тогда тебе просто нужно снять капюшон, — спокойно предложил юноша, надеясь, что дементор не сбросит его с крыши от такой наглости.

— Хочешь посмотреть на монстра? — иронично спросил Экриздис.

— Я хочу увидеть тебя! — честно признался Поттер, не сводя с собеседника взгляда. Странно, но он не ощущал внутри страха, только странное желание быть к этому человеку чуточку ближе. Тот и так медленно и неотвратимо, словно яд, проникал в его сердце, и бороться с этим у него не было ни сил, ни желания.

Лорд некоторое время молчал, но вскоре потянулся к своей короне и снял ее. Юноша с интересом рассматривал вещицу, лежавшую на камне, и хотел уже прикоснуться к ней…