— Не лезь не в свое дело, Селвин! — коротко выпалил глава семьи, и подросток заметил в темно-карих глазах огоньки ярости. — Если бы Ваша семья не поощряла его забавы с темной магией — ничего бы этого не случилось!

— У тебя всегда и во всем виноваты темные искусства! — неожиданно парировал тот, скрещивая руки на груди. — Попробуй хоть раз понять других и принять чужой выбор! Твой сын…

— Он мой сын, а не твой! Я сам разберусь, что мне делать! — с этими словами мужчина, крепче перехватил его под локоть и резко аппарировал их. Когда головокружение от перемещения в пространстве прошло, парень обнаружил, что они находятся в знакомом рабочем кабинете в их загородном поместье. Старший Экриздис тяжело опустился в кресло, буравя его мрачным взглядом. Напряженное молчание, воцарившееся между ними, можно было резать ножом, словно маслом.

— Ты ранил свою невесту этим демоническим огнем, — холодно произнес мужчина, нарушая царившую тишину. — Ты хоть знаешь, сколько усилий потрачено, чтобы организовать эту помолвку? Что я, по-твоему, должен теперь сказать Дрэям?

— Мне все равно, что вы будете им говорить, и у меня нет невесты! — таким же тоном, процедил юноша, подымаясь с места. — Я не хочу и не собираюсь ни на ком жениться по вашим указаниям.

— А чего ты тогда хочешь? Шляться по своим сомнительным дружкам? — иронично вскинул бровь собеседник. — Довольно детских шалостей, Себастьян, я устал от твоего упрямства!

— Не нужно делать вид, что вы хоть когда-то считались с моим мнением! Если бы вы не убрали тогда Адриана, то не было бы никаких «сомнительных» друзей! — яростно выплюнул парень, сжимая руки в кулаки. — Вам нужен этот союз с Дрэями? Вы и женитесь на их дочери! Я устал от ваших нравоучений!

— Я вижу, что род Селвин ощутимо подпортил твое воспитание! — недовольно выдохнул тот, откидываясь на спинку кресла.

— Хватит обвинять их во всех смертных грехах! Я знаю, что вы не любите мою мать и презираете дядю Винсента! — зло отчеканил темный маг.

— Замолчи! Что ты вообще можешь понимать, мальчишка! — резко выпалил мужчина, с силой ударяя кулаком по столу. Магия образовала на столешнице трещину, которая напоминала след от удара молнии.

— Отец, вы… — пытаясь унять бушующий внутри ураган, начал парень. Ему захотелось попробовать поговорить нормально, без крика.

— Ты либо согласишься на женитьбу по доброй воле, либо пойдешь под венец под Империо! — неожиданно спокойно произнес отец. — Не расстраивай меня, Себастьян.

Он пораженно уставился на собеседника, силясь осознать услышанное. Империо — одно из Непростительных заклинаний, которое подчиняет разум и волю другого человека, что само по себе звучит жутко. Но самое страшное в том, что заколдованный оказывается запертым в собственном сознании — он все слышит, все понимает, но не может ничего изменить. Юноша не мог поверить, что мужчина может пойти на такое, чтобы получить желаемое.

— Я не женюсь на Джослин! — коротко ответил подросток, отступая к выходу из кабинета. Ему хотелось больше никогда не видеть этого бессердечного и холодного человека, которого он должен был называть «отцом».

— Я не спрашивал, Себастьян, а утверждал! — веско заметил глава семьи, подымаясь с кресла и обходя стол. — Седьмого октября состоится церемония бракосочетания!

— Я сказал нет! — яростно прорычал парень и резко направился к двери, на ходу добавляя: — В таком случае, я отрекусь от рода и буду жить у маминой родни!

— Круцио! — Он не поверил своим ушам, а потому даже не успел поставить защиту, которой его научил дедушка. Резкая боль пронзила все тело, заставив его ноги подкоситься и подросток, словно мешок, свалился на пол, стараясь хоть как-то облегчить свою участь. Все мышцы и суставы невыносимо выкручивало, словно парень сейчас находился на дыбе. Крики наполняли помещение, прорываясь даже сквозь стиснутые зубы. Ему казалось, что время предательски застыло, заставляя его корчиться от невыносимой боли. Юноша читал, что это заклинание очень коварное — для того, чтобы оно причинило жертве мучение, заклинатель должен хотеть видеть чужие страдания всем сердцем. Эта мысль потрясла его до глубины души. Неужели отец настолько ненавидит собственную плоть и кровь? Вспышка магии исчезла, и он ощутил, что все тело покрыл липкий холодный пот. Дышать было тяжело и немного болезненно, словно легкие сковал спазм.

— Ну что теперь ты станешь сговорчивее? — зло выплюнул где-то сверху монстр — называть этого человека иначе подросток больше не мог. Он кое-как сфокусировал на том взгляд, стараясь навсегда запомнить лицо того, кого ему хотелось убить.

— М-можешь меня прикончить… Я никогда не подчинюсь твоей воле, — с трудом прошептал парень пересохшими губами. Себастьян не утруждал себя учтивым тоном — не сейчас и никогда больше он не обратится к отцу с уважением.

— Круцио! — новое заклинание причинило ослабленному юноше невыносимые страдания. Складывалось ощущение, что от непрекращающихся судорог в скором времени полопаются даже кости. Недавно стихнувшие крики, в этот раз, наверное, было слышно по всему дому. Экзекуция длилась дольше…или ему так казалось? Голова давно перестала его слушаться, и он медленно уплывал за пределы реальности. Даже отмена заклятия не принесла ему никакого облегчения.

— Я надеюсь, что когда ты придешь в себя, то подумаешь головой и примешь правильное решение!

Это было последнее, что он услышал перед тем, как тьма окончательно утопила в себе его сознание. Ему снились какие-то кошмары, которые слишком сильно были похожи на реальность. Юноша оказался в огромном роскошном зале, где тысячи теней в черных балдахинах протягивали к нему руки, скандируя его имя. Он протискивался сквозь их ряды, в попытке вырваться из холодных и липких объятий, которые обжигали кожу даже сквозь одежду. Парень неожиданно запнулся об ступеньку и упал на колени, не в силах двинуться дальше. Когда он немного отдышался и поднял глаза вверх, то обомлел — там, на причудливом каменном троне, сидел он сам. На его голове была надета корона с ониксами, черные траурные одеяния, скрывали тело, а насмешливое выражение на бледном лице, застыло словно маска. Но главная деталь, которая резко бросилась подростку в глаза — это руки, с которых методично капала кровь…чужая кровь. Вокруг пьедестала лежали мертвые люди, глаза которых неотрывно смотрели на своего убийцу пустыми взглядами, а их рты навечно застыли в немом крике. Экриздис, поднявшись на ноги, удивился — сейчас его облик на себя примерила сама Тьма. » Убей их всех, Себастьян! Вместе мы сможем быть свободными!» — скрипучий голос прозвучал совсем рядом, и он увидел, что темная фигура застыла буквально в двух шагах от него. Она держала в ладонях корону, и он протянул к ней руку, чтобы забрать столь щедрый дар, но… «Не делай этого, Себастьян!» — неожиданно закричал незнакомый голос и юноша поспешно обернулся к источнику звука…

Когда парень резко пришел в себя, на улице стояла глухая ночь. В окна барабанил дождь, и ставни жутко стучали под резкими порывами ветра. Он осторожно пошевелился и тут же застонал, ощущая невыносимую боль во всем теле — даже руку поднять было чем-то чрезвычайно сложным. Во рту пересохло, глаза невыносимо жгло, и все мышцы ныли, напоминая ему о недавней экзекуции. Чудовище не удосужилось даже левитировать его на кровать, оставив бессознательное тело собственного сына лежать на холодном полу. Так больше жить нельзя… А что дальше? Империо или сразу Авада? То, что отец не даст ему право выбора, было ясно, как день. А кому глава семьи даст выбирать? Брата и сестер вскоре постигнет та же участь — быть проданными, словно скот, во благо и процветание их рода. Все они, отпрыски Энтони Экриздиса, служили способом поддержания репутации того в обществе… Но Себастьяна не прельщала подобная жизнь. Его разве что под Непростительным повели бы под венец — сам он добровольно никогда на это согласиться. В голове неожиданно всплыла одна единственная разумная мысль: «Побег». Он ни секунды больше не желал оставаться в этом месте.