Джонс больше не стал мучить Эмму и решил оставить вопросы до утра. Он всё равно знал, в любом случае Эмма выбрала бы его. Он в этом не сомневался, ведь они через столько прошли. А «Пираты Карибского моря» всего лишь выдуманная серия фильмов. Хотя для этого мира и он вымышленный персонаж из сказки «Питер Пэн».

Всю следующую неделю Киллиан задавал вопросы Эмме и Генри, а в четверг вообще повёл их в кинотеатр, чтобы посмотреть пятую часть саги о пиратах. Миллс уже жалел, что показал ему эти фильмы, но, по крайней мере, теперь они могли болтать целыми вечерами.

На Сторибрук опустилась метель. Крупные хлопья снежинок покрывали крыши домов, и весь город превращался в настоящую сказку.

Эмма вернулась домой, думая, что Джонс уже вернулся после утренней ссоры, но дом пустовал. Свон бросила ключи на столик и подошла к окну. Она отодвинула штору, чтобы посмотреть на метель, которая опустилась на город. Эмма не помнила такой погоды в Сторибруке за всё время, что жила в нём.

Сняв верхнюю одежду, Свон судорожно вздрогнула, в доме было прохладно. Понимая, что Киллиан вряд ли вернётся, женщина прошла в гостиную, не включая свет, и села на диван. Эмма закинула на него ноги, прижав к себе подушку, и начала плакать.

Он не вернулся… И, скорее всего, уже не вернётся. Она слышала сегодня, как гномы обсуждали, что Немо и младший брат Киллиана собирались уплыть на «Наутилусе». Может, и Джонс решил сбежать.

Эмма не могла поверить в то, что он не доверял ей. Джонс предпочитал сжечь важные воспоминания вместо того, чтобы рассказать. Свон была уверена в своём отце, который простил бы Киллиана. Джонс изменился в лучшую сторону. Дэвид сам ей говорил об этом. Почему же Киллиан всегда всё усложняет? После всего того, что пройдено, через всё, что они прошли вместе.

Ещё вчера она была счастливой, обнаружив кольцо. И в своём ответе Эмма не сомневалась. Она так сильно любила своего пирата, что спустилась за ним в подземное царство, хотела вернуть. А потом сам Зевс, всемогущий бог Олимпа, пошёл навстречу их любви. Она просто думала о том, что снова осталась одна. Она хотела замуж за Джонса, хотела родить ему детей. Она видела, как он сблизился с Генри и как сын тянулся к нему. Да, она готова к полной семейной жизни, потому что полностью открылась для Киллиана. Никаких тайн, никаких стен.

Эмма просто легла на диван и стала смотреть в потолок в полной темноте. Она потеряла счёт времени, когда услышала шаги в коридоре. Сначала она подумала, что вернулся Генри, хотя он твёрдо решил остаться у Реджины. Возможно, это к лучшему, он не будет видеть её такой.

— Эмма, ты дома? — послышался голос Киллиана.

Эмма думала, что ей послышалось, поэтому она не сразу встала с дивана. Киллиан вошёл в гостиную.

— Киллиан? — повернув голову, она встала. — Это ты?

— Да, Эмма, это я, — Джонс подошёл к ней вплотную, обняв, думая, что она отстранится, но Свон этого не сделала.

— Ты вернулся, — как бы убеждая себя, прошептала Свон. — Киллиан, пожалуйста, не надо больше меня так пугать.

— Т-ш-ш, Эмма, — сказал Киллиан. — Прости меня, прости. Ты права, я должен был рассказать. Просто… Мы с твоим отцом вроде как стали друзьями, и мне бы не хотелось терять этого.

— Киллиан, это было давно, — сказала Эмма. — Ты изменился, сейчас ты стал другим. Прими своё прошлое.

— Я больше всего боюсь тебя потерять, — сказал Киллиан.

— Ты не потеряешь меня, Киллиан, — прошептала Эмма, обхватив руками его лицо. — Я люблю тебя.

Она поднялась на носочки и приблизилась к его губам, а Киллиан только углубил поцелуй. Его руки спустились на её талию.

Джонс никогда бы не смог бросить Эмму, потому что любил её всем сердцем. Он столько времени за неё боролся. Конечно, он считал, что недостоин её после всего, что сделал. Она не отпустила его в Камелоте, сделав тёмным, а потом стёрла память. И даже спустилась за ним в подземное царство. И Киллиан видел её душевную боль, когда он просил Эмму отпустить его. Но он также знал, что она всё равно будет страдать.

— Я тоже люблю тебя, — сказал Киллиан. — И я бы хотел отдать тебе это. — Джонс достал из внутреннего кармана куртки кольцо.

Эмма улыбнулась, когда Киллиан взял её руки и нежно надел на её палец кольцо. Он посмотрел в её счастливые зелёные глаза, и на его сердце стало теплее. Эмма Свон была его любимой женщиной, а теперь невестой. И совсем скоро станет женой. Его Эмма Джонс.

— Идём, нужно встретиться с твоими родителями.

— Сейчас уже поздно их беспокоить, — сказала Эмма. — Давай отложим разговор на завтра? — Она загадочно улыбнулась. — Тем более что Генри сейчас у Реджины, а значит…

Он впился в её губы страстным поцелуем, прерывая разговор. Эмма обхватила руками его шею. Он провёл по спине свободной рукой. Джонс целовал её с полной страстью, спускаясь ниже, оставляя на шее багровые следы и слыша её стон. Понимая, что в коридоре заниматься любовью не совсем уместно, Киллиан поднял невесту на руки, продолжая целовать, направился к лестнице.

Никто из них не хотел останавливаться, потому что нахлынувшая страсть этой ночью — это то, чего им не хватало. Никто им не мешает, никто не прервёт. Они просто наслаждались друг другом.

Каждую пятницу в семье Джонсов устраивался вечер сказок. Белокурая девочка с голубыми глазами располагалась возле отца и слушала, как он, меняя интонации, рассказывал про приключения пирата и принцессы. Она любила эту сказку и только под неё засыпала. Элизабет Ева Джонс родилась спустя два года после последний битвы. Но частенько родители называли её Лиззи. Она стала настоящей радостью для всей большой семьи Эммы. В первое время она поверить не могла в своё маленькое счастье. Когда она впервые взяла свою малышку, то понимала, что у неё появился второй шанс. Она хотела исправиться, быть хорошей матерью, той, кем не смогла стать для Генри. И хоть Миллс давно простил мать, в душе Эммы остался осадок, за который она никак не могла себя простить. Счастливая Эмма смотрела на Киллиана, как из его глаз катятся слёзы. Она впервые видела его таким. А он говорил, что это всё оттого, что она сделала его счастливым, подарила ему прелестную дочь. В тот же вечер, когда к Эмме в палату пришли её родители, она видела, что и отец всплакнул. Он обрадовался, аккуратно взяв на руки внучку, вспомнив, как когда-то так же держал дочь.

Генри был безумно рад новоиспечённой сестре и, пока она была маленькой, постоянно с ней играл. Да и Лиззи любила старшего брата, она тянула к нему свои ручонки и смеялась, когда тот строил рожицы. Однако, как только пришло время поступать в колледж, Генри долго убеждал сестру, что уезжает не навсегда, что будет часто навещать её и играть с ней. Элизабет плакала и обижалась, она садилась на подоконник окна и ждала, когда он вернётся.

Киллиан видел в дочери заметные черты Эммы. Элизабет росла такой же упрямой, как его жена. Он брал дочь на борт своего корабля, и они вместе отправлялись в путешествия. Он любил свою дочурку и частенько баловал её мороженым с шоколадной крошкой. Когда Лиззи болела, он всегда был рядом с ней, чтобы Эмма могла ни о чём не беспокоиться. А если болел он, то девочка кормила его с ложки, всегда смеялась, если он морщился. И Эмма всегда закатывала глаза, видя перед собой эту картину.

Но Элизабет также любила дедушку Дэвида и бабушку Мэри Маргарет. Они часто забирали её к себе. Каждый раз, находясь у них в гостях, девочка слушала всякие этикеты «как быть принцессой», и хоть она зевала, всё равно не хотела обижать бабушку. Элизабет следила за дедушкой и своим дядей, как они сражались на мечах, и ей тоже хотелось попробовать. И несмотря на то, что Мэри Маргарет и Эмма говорили, что это не для принцесс, Дэвид и Нил втайне обучали Элизабет.

У них с Нилом была небольшая разница, поэтому они были, скорее всего, как брат с сестрой, нежели дядя и племянница. Они играли и росли вместе, были дружными и неразлучными. Но они также могли поссориться или даже подраться, из-за чего их ставили в угол для примирения. Почти всегда спасал их Киллиан, который только усмехался над волнующимися женой и Мэри Маргарет, что дети снова не хотят дружить друг с другом. У Нила и Элизабет была одна игра, в которую постоянно играли вместе с Киллианом, ведь она называлась «Пираты». Её придумал Генри, который раньше развлекал их и не давал скучать.