Они расположились за столом. Нил, который только что проснулся, сидел на руках Эммы. Малыш не хотел идти к отцу, потому что сестра не так часто заходит играть с ним. Киллиан сидел рядом, поэтому, когда почувствовал, что кто-то схватился за его крюк, улыбнулся, встретившись с озорным взглядом Нила. Генри усмехнулся, когда увидел глаза Дэвида, Нил засмеялся, видимо, ему понравился Киллиан. А дети чувствуют чужих людей. Джонс и правда исправился.

Однажды Генри даже стал свидетелем спора бабушки и дедушки, когда он к ним заскочил на обед. Это было, как раз когда мама только открылась Киллиану, но ещё убеждала, что ничего между ними нет. Мэри Маргарет просила Дэвида, чтобы он не вмешивался, потому что Эмма должна сама разобраться в своих чувствах. Нолан же напомнил, что Джонс пират.

— Малыш, это не игрушка, — сказала Эмма, когда Нил потянул крюк на себя.

Киллиан же сидел спокойно. Боялся, что лишнее движение может навредить малышу. Теперь же его заинтересовали кольца на его невредимой руке.

— Так зачем вы меня позвали? Я так и не поняла, — спросила Эмма.

— Мне начать или ты сам? — спросил Генри.

Дэвид и Эмма переглянулись. Киллиан вздохнул. Он повернулся к Дэвиду. Лицо Нолана менялось, пока Джонс рассказывал ему о том, что это он убил его отца. Эмма передала Нила Генри, и тот встал с места, чтобы положить дядю в манеж. Она проследила за ними, а затем повернулась к Джонсу, когда он вытащил из внутреннего кармана свиток. Развернув его, Дэвид увидел недостающие страницы из книги, на которых был изображён капитан Крюк, а рядом человек, в котором он узнал своего отца.

— И ты сразу мне не сказал! — процедил Дэвид. — Или ты вообще собирался это скрыть?

— Папа, — сказала Эмма.

Она в отчаянии посмотрела на Киллиана, который сам не знал, что ответить. Да, Дэвид прав. Ведь не зря же он думал об этом всю ночь. А вообще, надо было сказать Эмме сразу, как только он узнал о содеянном. Но Эмма была счастлива и открыта, как он мог испортить вечер?

— Дедушка, но это было же давно, — напомнил Генри. — Тридцать — сорок лет назад? Может, даже больше.

— Неважно, — сказала Эмма, закатывая глаза.

— Я боялся, что после того, как расскажу тебе, ты передумаешь и возьмёшь свои слова обратно, — сказал Киллиан.

Это была чистая правда. Нет ничего важнее, чем получить благословение у отца любимой. Киллиану надо было знать, как Дэвид относится к нему. Это, в конце концов, семья Эммы, самые близкие ей люди, которых она только недавно обрела.

— А что если бы мы это узнали после свадьбы? — Он посмотрел на дочь, направляя взгляд на обручальное кольцо дочери.

— Ну и что? — спросил Генри. — Он всё равно уже часть нашей семьи. К тому же нет лучше отца для меня, чем Киллиан.

Наступила тишина. Это у Генри случайно сорвалось с языка. На самом деле он даже себе не мог признаться, что давно считает Киллиана своим отцом. Потому что его никогда не было. Просто Миллс чувствовал, что Джонс старается быть отцом, быть опорой для него, пытается вникнуть в современный мир. Даже с одной рукой Джонс не отказывался учиться играть в приставку на телевизоре. Даже Уолшу не удалось стать тем, кем стал для Генри Киллиан, — отцом. Да, отцом, вот только для того, чтобы называть его «папой», ещё нужно какое-то время. Совсем немного, чтобы привыкнуть. И нужно ещё знать, хочет ли Киллиан, чтобы он его так звал.

Киллиан сидел неподвижно. Внутри него такие смешанные чувства. Джонс и не думал, что Генри когда-нибудь признает его своим отцом. В этом он в Эмму. Да, уже давно Джонс воспринимает сына любимой как родного. И он не позволит, чтобы кто-нибудь навредил им.

Эмма тоже сидела неподвижно, пытаясь осмыслить, что только что сказал Генри. Ей было так важно, чтобы они приняли друг друга. Эмма, по большому счёту, не хотела признавать свои чувства к Киллиану из-за сына. Только когда он подтолкнул её пригласить его на свидание, поняла, что Генри всё понимает. Да и она бы не пережила, если её любимые мужчины не поладили. Да лучше бы она умерла, чем пришлось делать выбор между ними.

— Что же, — Дэвид наконец прервал тишину. — Это и правда было давно. — Нолан встретился с глазами дочери. — Ты изменился! Мы все это видим.

— Видишь, а ты боялся, — сказал Генри, снова подошёл к манежу, где играл Нил. — Я же говорил, нужно было просто прийти и всё рассказать.

***

Вернувшись домой, Эмма сразу пошла на кухню, чтобы приготовить что-нибудь на ужин. Она оставила их в гостиной, чувствуя, что им надо поговорить. Свон наблюдала за ними, пытаясь сосредоточиться на овощах и картошке.

— То, что ты сказал… — начал Киллиан, когда они молча сели в гостиной.

— Было правдой, — ответил Генри.

— И ты хочешь называть меня папой? — это был важный вопрос для Киллиана.

— Возможно. Со временем, — напрягся парень. — Папа.

На душе стало тепло. Киллиан переживал, что Генри терпит его ради матери. Кажется, больше нет сомнения тому, что если появится ещё один член семьи, парень не будет ревновать. Джонсу хотелось общего с Эммой ребёнка, а лучше не одного. Но Киллиан не знал, хочет ли детей Свон. Она говорила ему, что думает, что стала ужасной матерью для Генри. Её беспокоило то, что она пропустила все лучшие годы с ним: первый смех, первое слово, первые шаги. Она винила себя. Но Киллиан был уверен, что Эмма станет чудесной матерью, какой она старается быть для Генри.

Но возможно ли это, когда город переживает не лучшие времена? И всё это потому, что Эмму хотят убить.

— Генри, Киллиан, у меня всё готово, — сказала Эмма.

Улыбнувшись, Генри встал с дивана. В животе урчало, ведь он с утра ничего не ел. Киллиан пошёл за ним. Такой тихий семейный ужин, никто не мешает и не прерывает. Было бы так каждый день. Счастливая Эмма, которая смотрит на своих любимых мужчин, которые уже нашли общую тему. Хотя глаза выдают оттенки беспокойства. Пока Эмма не найдёт способ снять проклятье с родителей, она о свадьбе думать не может. Она так хочет, чтобы они перестали мучиться. Как они только держатся?

После ужина Генри убежал в свою комнату. Киллиан и Эмма остались вдвоём. Свон принялась мыть посуду, когда сзади к ней подошёл Киллиан, положив руку на талию. Он коснулся губами края её уха, что-то прошептал, отчего она засмеялась и развернулась к нему. Киллиан сразу же поцеловал любимую, сминая её губы страстным поцелуем. Когда им обоим стало не хватать воздуха, она отстранилась, положив руку на грудь Киллиана.

— Волнуешься за родителей?

— Да, — честно призналась Эмма. — Не понимаю, как они держатся ещё.

— В чём я убедился, Свон, за всё это время, так это в том, что твои родители никогда не сдаются, — сказал Киллиан. — Мы найдём способ разбудить их.

Уголки губ Эммы расплылись в лёгкой улыбке. Она опустила взгляд на обручальное кольцо, которое красовалось на пальце, снова вспомнив, что уже невеста. Она, Эмма Свон, — невеста капитана Крюка? Раньше она бы рассмеялась в лицо человеку, кто ей бы об этом рассказал. Но она действительно его невеста. И скоро будет женой. Даже не верится в то, что она наконец счастлива. По-настоящему. Всё, через что она прошла, осталось в прошлом.

— Посмотрим какой-нибудь фильм? — предложила Эмма.

— Как пожелаешь, любимая, — ответил Киллиан.

В этот момент спустился Генри, сообщивший, что собрал рюкзак в школу, и согласился присоединиться к просмотру фильма.

Это утро, по сути, ничем не отличалось от других, если не брать во внимание тот факт, что сегодня день рождения Генри. Солнце уже давно поднялось над городом, озаряя его светом, а его шаловливые лучи прокрадывались в каждый потаённый уголок. Перевернувшись на другой бок, Эмма сладко зевнула и потянулась в постели, после чего открыла глаза. Она улыбнулась, когда увидела рядом с собой спящего мужа, который изредка хмурился. Видимо, ему что-то снилось. Эмма до сих пор не могла поверить в своё счастье, ведь ещё несколько лет назад она была лишь потерянной девочкой, жаждущей обрести семью. И она её обрела, как и обрела много друзей, а вместе с тем и любимого человека.