— Боже, Шастика закрыли в клетку! Мы никогда его не закрываем! Что же здесь произошло?!

Я развернулась, бросившись к шкафчику на кухни. Там, в старой банке из-под печенья, мы всегда оставляли послания друг другу. Не на видном месте, как другие люди, потому что не всегда там были вещи, что можно всем рассказывать.

Открыв коробку, увидела записку, нацарапанную бабушкиным почерком. Видно было, что торопились, так как клочок бумаги был отрезан неровно.

«Фиби, если ты вернулась, Хвала Всевышней! Мама в больнице, я с ней. Позвони пс этому номеру».

Ниже был написан городской телефон. Я схватила трубку.

— Приемная, слушаем.

— Это больница?!

— Да, говорите.

— Девушка, у вас должна лежать Аврора Стужень. Пожалуйста, скажите, это так?

— Ожидайте.

Прошла минута, в трубке было тихо. Затем вновь раздался доброжелательный голос.

— Да, все верно. Палата интенсивной терапии.

— Что с ней?!

— Девушка, не кричите. Не имею права давать такие сведения. Приезжайте, и спрашивайте врача, он сейчас на месте.

Я чуть не заплясала на месте от нетерпения.

— Диктуйте адрес!

Выслушав, где находится больница, я вылетела в коридор, чуть не стукнувшись в грудь Джаспера. Он стоял, держа в руках записку, хмуро рассматривая ее.

— Джае, ты слышал? Нам надо в больницу, с мамой что-то случилось!

Мужчина поднял взгляд.

— Фиби, а почему твоя бабушка восхваляет Всевышнюю? Разве не должна она ее ненавидеть за изгнание?

— Что? Да какая разница?! Джае, ты не слышишь, что я говорю?

— Да, прости. Едем.

Я затормозила лишь на минуту, подсыпав корм собаке, и быстро пополнив запасы Шастика в клетке. Не известно, когда мы вернемся, а животные не должны страдать.

— Я могу перенести нас, так будет быстрее.

— Конечно!

Джаспер обнял меня, крепко прижимая к груди, а я лишь чувствовала, как сердце колотится от страха. Что произошло тут, пока меня не было?! И сможем ли мы помочь маме? Черт, скорей бы оказаться там.

— Вот, мисс Стужень, ознакомьтесь.

Мне на колени легла тоненька папка. Я трясущимися руками открыла ее.

— Здесь анализы вашей мамы за последние четыре дня. Как видите, состояние сейчас стабилизировалось, и, честно сказать, это стоило немалых усилий с нашей стороны.

Доктор Кеймун внимательно смотрел на меня из-под очков половинок, и я кивнула, бегло просматривая бумажки. Цифры, символы, аббревиатуры, цифры… Ничего не понятно, но, главное, это слово «стабилизировалось». Это ведь хорошо, да?

— Что с ней произошло? — не слушающимся языком спросила я, — и где ба?

Доктор осторожно вынул папку из моих рук.

— Ваша бабушка вышла буквально полчаса назад, уведомив персонал, что отойдет в магазин.

Фух, хорошо. Значит, бабушка скоро вернется и объяснит, что за кошмар тут творится.

— Насколько нам известно, ваша мама упала с лестницы второго этажа. Весьма неудачно, если честно. Несколько переломов, многочисленные ушибы, выдернутые волосы…

— Я могу ее увидеть?! — с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, спросила я.

Дверь распахнулась. Джаспер вошел, поигрывая мышцами. В кабинет к доктору его со мной не пустили, и, видимо, почувствовав мое состояние, он решил заявиться сам.

— Джае, все в порядке!

— Ничего, мисс, мы уже закончили. Ваша мама с момента поступления в сознание еще не приходила. Я могу пустить вас к ней, но, честно говоря, вряд ли это стоит делать.

— Пожалуйста, — тихо попросила я, и словно нутром почувствовала, как Джаспер рядом перестал дышать.

Доктор глядел еще пару секунд в мое бледное лицо, а затем кивнул.

— Вы знаете, ваша мама так боролась за то, чтобы жить… В общем, думаю, вам стоит ее увидеть.

Я не поняла его последней фразы, но доктор уже махнул рукой, чтоб мы следовали за ним, и прошел вперед.

У отделения интенсивной терапии врач затормозил. Выразительно поглядел на ведьмака.

— Я буду вынужден просить вас…

— Не стоит, — махнул головой Джаспер, и повернулся ко мне, — я знаю, что тут должны быть автоматы с кофе. Как думаешь, у меня получиться с ним договориться на пару капучино?

Я благодарно кивнула, зная, чего стоит Джасперу отпустить меня туда одну. Но мужчина, видимо, понимал, как важно мне увидеть маму, и не стал мешать. Лишь подошел ближе, и, не обращая внимания на доктора, легонько сжал мои плечи. Затем скользнул губами по лбу, и пошел в противоположную сторону.

— Входите, — кивнул доктор на нужную палату, и мое сердце застучало сильнее, — пятнадцать минут, не больше. Потом за вами придет медсестра.

Я толкнула дверь, как-то отрешенно оценивая бледно-зелены стены, новую кровать с подъемной спинкой, а на ней, под одеялом, некто с опухшим лицом и белоснежными, изрядно поредевшими волосами. Всхлипнула, понимая, что это и есть мама.

Подошла к кровати, присев на стул рядом. Медленно, словно боясь сделать больно, взяла тонкую кисть, лежащую поверх одеяла. Холодная, и настолько бледная, что мне стало страшно.

— Мама, — прохрипела я еле слышно, — мама, ну как же ты так…

Слезы уже катились по щекам, когда женщина неожиданно резко распахнула глаза, и по сумасшедшему уставилась на меня. Я вздрогнула, не зная, куда кинуться, чтобы позвать врача.

Но рука, что я взяла в свою, неожиданно крепко сжала мою ладонь.

— Ты вернулась, — прохрипела мама, подаваясь вперед, и превозмогая боль, — Фиби…

— Мама, мамочка, лежи, не вставай! Я сейчас позову доктора, он поможет…

— Нет! — неожиданно прохрипела мама, и впилась в меня расширившимися зрачками, — беги, Фиби! Беги сейчас же!

— Что? Ты о чем? Я никуда не уйду, пока мы не поставим тебя на ноги!

Глаза мамы вдруг закатились, тело обмякло и упало на подушки. Я заметалась вокруг.

— Мама!

Женщина приподняла веки, с трудом фокусируя взгляд на мне. А затем выдохнула, словно из последних сил:

— Поздно.

В следующий момент тяжелый, резкий удар по голове разнесся болью, и я потеряла сознание.

Когда сознание вернулась, не сразу вспомнила, что произошло. Было так привычно и вместе с тем странно проснуться в своей комнате, в привычной кровати, и увидеть склоненную над собой бабушку. Будто та пришла разбудить меня на учебу, одновременно сообщая, что у нас на завтрак.

Только вот ее поджатые губы и хмурый взгляд выдавали то, что это не обычное утро. Вмиг вспомнив, как потеряла сознание, я подскочила.

— Ба! Ты тут! Как я рада! Мама в больнице, я была у нее, и неожиданно…

Я замолкла, осознав, что паззл не складывается воедино. А бабушка неожиданно скривилась — кажется, я впервые в жизни видела столь презрительное выражение лица пожилой женщины.

— Очнулась, наконец! Правильно, давно пора. Идти сможешь?

— Что? Куда?

Ба закатила глаза.

— Куда я скажу.

Что происходит? В душе похолодело, но совсем чуть-чуть. Будто кто-то приглушил мои эмоции…

— Что смотришь, поняла наконец, что происходит? Можешь пугаться сколько влезет, я влила в тебя зелье, которое разрабатывала последние недели. Оно глушит эмоции, так что твой ведьмак не примчится сюда, как ужаленный.

В голове помутнело. Влила зелье… Не примчится…

— Ба, но зачем?! Что происходит?

Бабушка встала, закатывая рукава. Я продолжала сидеть, в все глаза глядя на родственницу, что на глазах превращалась в другого человека… ведьму.

— Я-то думала, в нашей семье твоя мать — тугодум. Как выяснилось, Авроре до тебя далеко. Она быстро поняла, что я задумала, и решила помешать мне. Мне, глупая дура! Будто не знает, чем это может обернуться! За это она поплатилась, не сомневайся!

Я сглотнула, наблюдая, как бабушка взяла со стола шприц, наполненный жидкостью ярко-синего цвета. Чуть-чуть надавила, чтобы капелька жидкости вытекла из иголки. А затем обернулась ко мне.

— Давай-ка сюда ручку, внученька. На ближайшие пару часов ты нужна мне послушной девочкой, поэтому нужно уколоть тебе еще одно мое изобретение.