— Я надеюсь, что ты сказал правду. Я могу магией просканировать этот домик и его воспоминания откроют мне истину. Не дай Мерлин, если ты… — проговорил я.
— Я клянусь небесами, клянусь моей магией, Драко, никогда в жизни я не приводил сюда кого-то. Если отдыхал, то всегда один, — ответил брюнет. — Я всегда мечтал о тебе. О том, как мы будем здесь отдыхать, готовить еду на плите вместе в наш медовый месяц, если он как сейчас, выпадет на зиму. Как сварим глинтвейн и будем пить его у камина и целоваться до звездочек в глазах. Не веришь, хорёчек мой ревнивый?
Я, конечно, верил ему, но до зубных коликов хотелось посмотреть воспоминания Гарри, поэтому я замотал головой, мол, врешь ты все, очкастый мачо! Мы остались в трусах и брюнет одним рывком поднялся и провел над огнём в камине рукой. И действительно, Поттер здесь мечтал обо мне. Я увидел его мысли и желания, и у меня перехватило дыхание. В них он бегал по дому и искал меня, а я прятался под его мантию-невидимку, неслышно перемещаясь по дому. А потом он ловил меня и целовал. Мы жарили рыбу и Гарри кормил меня. Варили вместе какао и горячий шоколад, пекли пиццу и грушовую шарлотку, делали мороженое и пробовали его на теле друг друга.
Из моих глаз полились слезы, нежность затопила меня и я влюбился в миллионный раз снова в Поттера. Я и без того люблю его без памяти, но от этих его видений, я просто растекся.
— Малыш мой, — услышал я за спиной голос экс-гриффиндорца, — что такое, родной? Почему твои прекрасные глаза в такой день плачут?
Я прижался спиной к супругу и всхлипнул, медленно повернулся в его объятиях и поднял взгляд, расстворяясь в изумрудных, сейчас потемневших и обеспокоенных, глазах.
— Я люблю тебя, Гарри! — прошептал я и обнял мужа за широкие плечи. — Я без памяти в тысячный раз влюбился в тебя, Поттер. Твои воспоминания прекрасны и будет хорошо, если мы воплотим их в жизнь. Люби меня у огня сегодня, пожалуйста. Я весь твой, Гарри, пожалуйста, люби меня! Хочу тебя, Поттер.
И супруг любил меня, не торопясь, с чувством так, с расстановкой, медленно вышибая из меня дух. Любил так, что над нами всполохами искрилась магия, то взрываясь фейерверком во время оргазма, то опадая на нас светящимися искорками и тут же впитываясь в наши обнаженные, переплетенные тела в вечном и прекрасном танце любви.
Домик тоже впитывал магию любви и по комнатам летали крохотные шарики-Люмусы — порождения нашей с мужем магии. За окнами падал крупными хлопьями пушистый снег. В Аргентине и в Испании тепло, даже очень тепло, но на Аляске сейчас сказачно прекрасно. Все моё тело гудело от пережитых оргазмов, болезненно и сладко одновременно ныло, стало лёгким и пушистым, как снег за окном, а Гарри все сводил меня с ума своим шипящим парселтангом, все что-то говорил и бесконечно трепетно ласкал моё тело. Мерлин! Если таков рай, то я не желаю возвращаться на землю. Говорят апостол Павел был поднят до третьего неба и ахнул от восторга, но я сейчас на седьмом, на девятом небе… на двадцатом Я примерно запомнил как на парселтанге звучат слова «я люблю тебя». Вот и сейчас Поттер с каждым новым глубоким толчком кричит эти слова на парселтанге, целуя, лаская меня.
— И я люблю тебя, только тебя, мой Гарри… — отвечаю я, подаваясь вперед бедрами и сжимая сильно любимого в себе, от чего муж рычит и целует меня, кусает нежно в шею.
Глаза Поттера черные от страсти, как ночные омуты, в них горит огонь любви и жажда меня. Лицо свело судорогами желания. Супруг кричит, целуя мои губы и его семя заполняет меня всего. В гостиной все пропахло сексом и любовью. Мы все мокрые и счастливые. Поттер падает на меня и кажется, что не дышит. Его тело все еще трясет, сводит судорогой, а член во мне отдаёт последние капли семени. Я обнимаю моего мужа и глажу руками по мокрым, но уже не напряженным плечам — страсть понемногу стихает. Глажу его по мускулистой, всей исполосованной моими ногтями спине, когда я хватался за Поттера, пытаясь не сгореть, не рассыпаться в пепел от силы любви моего суженого. Я целую его высокий, потный лоб, совсем посветлевший шрам и сомкнутые, подрагивающие веки, алые губы, которые я истерзал во время соития. Родной мой Поттер, весь мой и все еще во мне… Мой Гарри. Мне приятна тяжесть твоего тела, «своя ноша, как говорится, не тянет». Я смотрю на окно. Светает. На часах семь утра, значит, в Барселоне сейчас два ночи — пять часов разница, одиннадцать почти тысяч километров в расстоянии. Трансгрессировать на такое расстояние больше не буду, вернёмся на самолёте, 14 часов полёта до Барселоны.
Поттер завозился на мне и медленно, аккуратно вышел из меня, поцеловал благодарно и начал засыпать.
— Акцио, плед! — произнес я и плед с дивана прилетел ко мне.
— Без палочки колдуешь, любимый? — прошептал Гарри.
— У меня муж — сильнейший маг в мире, есть с кого пример брать, — отвечаю я, целуя супруга.
Поттер обнимает меня и шепчет:
— Подъем через три часа, Драко, завтракаем и идем кататься на канатную дорогу. Хочу показать тебе, — говорит муж, зевает и целует мою шею, — красоту Аляски.
Гарри засыпает, а я ещё какое-то время лежу и улыбаюсь. Вот мы и в законом с Поттером замужестве. Я беру руку Поттера и целую его ладонь. Гарри что-то шепчет на парселтанге и крепче обнимает меня.
========== Часть 14. ==========
POV. ДРАКО МАЛФОЙ.
Гарри исполнил все, что обещал. Мы катались по канатной дороге, проезжая в кабинке высоко над вековыми елями и горами и это было прекрасно. Красиво, волшебно и сказачно. Километры канатной дороги и мы одни в кабинке.
— Ты такой красивый сегодня, Драко, по-особенному прекрасен, — проговорил Гарри, обнимая меня. — Твои горящие, нежные глаза, чувственные губы… Ты весь пропитан любовью, Драко.
— Этой ночью ты полностью меня раскрепостил, и во мне не осталось ни единой тени сомнения, что наша с тобой любовь не правильная. У любви нет ни пола, ни возраста, ни рассовой, ни классовой принадлежности. Любовь всех объединяет, Гарри. Любовь не завидует. Любовь не ищет своего. Любовь верит и надеется. Любовь не мыслит зла и никогда не заканчивается. Весь мир, вся наша живая планета пронизана Любовью, и пока в каждом из нас жива Любовь мир будет существовать до конца времен, Поттер. Сегодня мне это открылось.
— Ты такой философ, Драко, так интересно тебя слушать, и я… — проговорил супруг, облизнув, видимо, от волнения пересохшие губы. — Я так рад, что ты стал моим мужем, моим на веки.
— Твоя любовь ко мне, Гарри, изменила меня полностью. Из заносчивого засранца я превратился сначала в зомби-идиота, когда слонялся по Хогвартсу и искал тебя, чтобы высмеять лишний раз, нарваться на драку, обозвать, лишь бы перестать о тебе думать, и чтобы ты прекратил мне сниться. Когда ты из года в год чуть не погибал, тогда я понял, особенно, когда тебя и твоих друзей поймали и привели в наш мэнор, тогда я полностью осознал, ощутил тот ужас, что могу тебя потерять. Я тогда и признал свою влюблённость окончательно. Но и ты стал за мной бегать, и это меня ужасало. Правда, не от любви ты бегал за мной, а чтобы выследить, но всё-же.
А тем временем, мы приехали вниз и муж вынес меня из кабинки. Гарри повернул меня к оставшимся за спиной сопкам и проговорил:
— Вон там на вершине наш домик, а сейчас мы пойдем в ресторан «Николь», он хоть и маггловский, но в него иногда заходят и наши. В основном, это авроры из Американского Министерства Магии, из северного департамента.
Ресторанчик оказался весьма милым: играли живые музыканты, все прекрасно проводили время. Супруг подошел к администратору за стойкой и назвал себя.
— Все верно, мистер Поттер, — ответил мужчина и поправил бабочку на рубашке, словно она ему мешала дышать, — ваш столик на двоих за ширмой у окна. Проходите, пожалуйста.
Когда мы сели за стол, тут же появился официант: молоденький парень лет восемнадцати с юркими синими глазами и модельной стрижкой на голове. Он сразу принялся за Гарри. Мальчишка склонился низко к нему и стал показывать в книге меню, невзначай касаясь пальцев моего Поттера. Я посмотрел на Гарри, но этот лох не замечал манипуляций официанта, он улыбался.
