— Генри, что это? — услышал я голос Леонардо рядом с собой и он отвлек меня от моих мыслей. Альмейда показал на причудливые шоколадные вкусности.

— Это шоколадные конфеты, Лео, они сделаны в виде тарантулов, внутри брюшка находится мороженое с печеньем и орешками. Хочешь попробовать? — спросил я.

Парень кивнул в ответ и взял меня за руку. Я попросил завернуть нам два шоколадных тарантула. Альмейда, как ребёнок улыбнулся, а потом отгрыз лапки конфеты, затем черные глазки и протянул мне, чтобы я откусил. Таким образом, мы с Леонардо съели сперва его тарантула с мороженым, а потом моё. Холодненькое, оно приятно остужало тот пожар, что нас с парнем обуревал. В результате, мы накупили вкусности, подобно тарантулу.

Мы гуляли всю ночь, поедая вкусняшки и любусясь ночным городом. Так жаль, что в это время не работают аттракционы. Спать совершенно не хотелось и мы в обнимку гуляли.

— Генри, расскажи мне о себе, — услышал я просьбу Альмейда.

— Что ты хочешь узнать мой хороший? — спросил я. — Могу сразу сказать, что я — не алкаш, не курю, вернее, курю, но не часто и только дорогие сигары. Я не привлекался, если ты об этом, Леонардо.

— Расскажи о своём детстве, пожалуйста, — улыбнулся блондин.

И я рассказал о детстве как жил у Дурслей, минуя повесть о жизни в Хогвартсе, ведь простому парню нельзя знать о волшебном, параллельном мире, что окружает нас.

— Главное, Леонардо что я в своей жизни встретил тебя — это главное, — закончил я свой рассказ.

— Не могу поверить, что ты жил у этих неотесанных… людей. — Он обнял меня. — Как я много о тебе не знал, мой… Генри.

Мы свернули в аллею. Я знал в ней одну очень милую беседку, увитую плющом. Когда мы вошли в неё, там было обсолютно темно, но я наколдовал осторожно за пределами беседки светящуюся сферу и она стала освещать беседку, медленно летая вокруг. Парень, кажется, не заметил моих манипуляций, он самозабвенно обнимал меня.

— Генри, я хочу тебя… — прошептал парень. Его руки стали ласкать моё тело сквозь одежду и мне стало жарко. — Как ты прекрасен, как желанен.

— Любимый, может ты уже снимешь свою маску? — попросил я и дотронулся рукой до лица Лео но рука Альмейда остановила меня.

— Синьор Гарсиа, я же просил не трогать её до тех пор, пока я сам не попрошу тебя это сделать.

— Хорошо, малыш, прости меня, я виноват, — ответил я, потом поднял парня и посадил на стол.

— Генри, немного неудобно впервые заниматься любовью в столь экзотическом месте.

— Леонардо… Ты сказал впервые? У тебя никогда не было? — тихо спросил я.

— С тобой, Генри, впервые так. Я хочу по-настоящему принадлежать тебе. В этом отношении раньше у меня никогда никого не было. Я хотел бы это сделать в твоём особняке на берегу моря, на шелковых простынях при свечах, на лепестках роз и видеть всего тебя.

— А отель не подойдёт? — улыбнулся я.

— Не знаю, — ответил Лео, — но я слишком хочу тебя сейчас, чтобы о чем-то мечтать. Генри, пожалуйста.

Я незаметно взмахнул рукой и наложил на беседку чары непроницаемости, заглушающие и отводящие, чтобы нам никто не помешал. Альмейда откинулся назад и почти лег на локти. Я аккуратно снял с него брюки, белье, пиджак и растегнул рубашку, откинув в сторону галстук. Я снял и с себя костюм, нижнее белье и приблизился к ждущему моих ласк, возлюбленному. Он тихо постанывал, когда я его обнял. Глаза в мерцании сферы горели огнём желания Альмейда обнял меня за шею руками и прошептал:

— Скорее, я так давно хочу тебя. Целую вечность хочу.

Я сходил с ума от его шёпота, податливого тела, от ласковых рук, что сейчас гладили меня и прижимали к себе, от доверчивой преданности. Такой красивый, нежный, хрупкий, жаждующий меня. И снова я наколдовал осторожно смазку и прошептал очищающее заклинание, чтобы мне не применять презерватив, а войти в чистый кишечник Леонардо. Вслед за ним я прошептал обезболивающее заклинание, чтобы Альмейда не было больно, когда я войду в него. Я принялся целовать Лео, обнимая одной рукой, а второй уже растягивал тугой вход. Парень застонал громче, закрыв глаза и непрестанно прося: «Пожалуйста» и «прошу тебя».

— Малыш, посмотри на меня, — попросил я. Лео через силу поднял на меня глаза. — Я сейчас войду в тебя.

— Я готов, Генри, да, прошу тебя, — ответил блондин, — сделай меня своим.

Я вошел весь, персиковая смазка, обезболивающее заклинание… И вот я уже начал неторопливые толчки в теле теперь уже моего любимого парня. После этой ночи я просто обязан сделать так, чтобы Альмейда вышел за меня замуж. Он мой, теперь уже весь мой без остатка. Я ускорил темп, а Леонардо стал громко стонать, почти кричать. Я закинул его ноги на свои плечи и ещё быстрее задвигался в горячем теле. Блондин завизжал от восторга и упал на столик. И вдруг мне почудилось, что сейчас рядом, совсем где-то рядом находится Драко. Я слышал всхлипы Малфоя, совсем такие же громкие, как тогда, перед тем как я пустил в него «Сектумсемпру». Мой мозг услышал и переключился на того, кто разбил мне сердце навсегда. Но моё сердце, оно не хотело, не смотря ни на что, отпускать любовь к Малфою.

— Драко! — закричал я. — Драко, любимый!

Вот так с именем Малфоя я кончил в своего нового любовника, Леонардо Альмейда. Я медленно вышел из парня и поцеловал, потом оделся и сел на скамейку, слезы полились из глаз. Альмейда медленно приходил в себя, все еще лёжа на столе. Прохладный ветерок остужал вспотевшего парня и он поёжился. Сполз со стола и застонал, держась за поясницу. Да, сильно я его трахнул, почти изнасиловал. Он ведь не мои мальчики из ночного клуба «Корона». Лео подошел ко мне и рукой поднял за подбородок.

— Генри, что с тобой? — спросил он. — Тебе не хорошо?

— Иди ко мне, на улице стало сыро и очень свежо, ещё простудишься, — ответил я и начал парня одевать.

После того как Альмейда оделся, я хотел его посадить на свои колени, но парень отказался, сказав, что у него все болит. Я обнял блондина.

— Прости меня, Леонардо, я почти изнасиловал тебя и назвал другим именем. Драко Малфой, так звали того, кого я до сих пор не могу забыть, он разбил моё сердце. Прости, Лео.

Альмейда отвернулся от меня. Я чувствовал, что он дрожит. Ему больно. Он снял маску и принялся тереть глаза. Я поднялся со скамейки и развернул парня к себе. Лео закрыл лицо руками, а маска упала на каменный пол беседки.

— Малыш мой! — воскликнул я и попытался убрать его руки с лица, но он не дал. Альмейда уткнулся лицом мне в плечо и я почувствовал, что он плачет.

Я упал на колени перед блондином и обхватил его колени руками.

— Прости меня, я не достоин тебя, Леонардо! — проговорил я. — Ты подарил сейчас мне свой первый раз, доверился мне, так искренно отвечал на ласки и поцелуи, а я кончил в тебя с чужим именем на устах. Прости меня, Лео.

И тут я почувствовал в своих волосах тёплые руки белокурого Ангела. Они гладили меня по голове и плечам, принося успокоение и милость — так мне показалось. Он поднял меня с колен и я увидел что на лице Альмейда снова была маска.

— Генри, все хорошо, я понял тебя, не казни себя. Я очень рад… безмерно рад, что ты честен со мной. Я люблю тебя, не смотря ни на что, мой дорогой синьор Гарсиа. Если тебе от этого легче, Генри, можешь рассказывать о своей любви. Я с удовольствием послушаю, насколько ты любил его и каким этот парень был.

— Ты — Ангел, настоящий Ангел! — улыбнулся я и поцеловал сладкие губы любимого. — Знаешь, у тех же китайцев есть поверье, что люди связаны между собой красными нитями судьбы. Эти нити связывают души двух, предназначенных друг другу людей. Жители Поднебесной утверждают, что если суждено двум любящим душам встретиться, то как-бы эти нити не натягивались, или терялись среди прочих, но в один прекрасный момент те, кому суждено быть вместе, они соединятся, в этом поможет Судьба. Я в неё верю и все тайное, сокровенное откроется.

Когда мы шли по аллее, я придерживал Альмейда, чувствуя, что ему тяжело даётся каждый шаг. Я вызвал такси и мы за полчаса доехали до отеля «Орхидея».