С ней всегда было так. Она распалялась, когда речь заходила о волках, и начинала нести всякий бред, сетуя на их всё ещё не утерянную человечность и — наоборот — жестокость людей. Ханджи Зоэ считала, что люди сами навлекли на себя беду, изгнав волков и объявив их своими злейшими врагами. Причём она была чуть ли не единственной, кто говорил об этом так открыто — другие боялись, что их сочтут предателями.
— Он не называл своё имя?
— Он вообще ничего не говорил.
— То есть с речью всё-таки проблемы, — разочарованно протянула Ханджи. — Значит, будет просто Волчонком.
— Смеёшься?
— Нет, — она подняла на него серьёзный взгляд. — А что? Мне нравится.
— Это всё равно что вывести его на городскую площадь и позволить людям закидать его камнями.
— Он ещё не полностью вылечился после пули, так что никаких прогулок по городу не планируется, — заверила Ханджи. — Раньше мне только однажды приходилось лечить волка от ранения серебром.
— И сколько времени потребовалось?
— Не знаю. Волк умер от голода, а я так и не узнала, насколько быстро такая рана заживает. Но, похоже, медленно.
— Этот волк здесь уже неделю. Есть результаты?
— Небольшие. Рана стягивается, но временами всё равно кровоточит. Иногда поднимается температура, и его начинает тошнить. С ним тяжело. Он боится прикосновений.
— Я заметил, — Ривай вспомнил, как тот забивался в угол кровати при малейшем движении в его сторону.
— Ты часто бываешь у него?
— Нет. Только один раз — в тот день, когда мальчишка очнулся. Кто за ним сейчас ухаживает кроме тебя?
— Армин Арлерт. Хороший мальчик, опрятный, исполнительный. Он быстро нашёл общий язык с волком, — Ханджи хихикнула. — Чувствую, они подружатся.
— Как же, — усмехнулся Ривай. — Подружиться с тем, кто даже слова сказать не может. Да и бессмысленно это — волк не будет оставаться здесь вечно.
— Пока я его не отпущу, пусть остаётся.
— Эрвин…
— С Эрвином я справлюсь. Это, между прочим, в его интересах. Чем больше мы о них узнаем, тем будет лучше для людей.
Ривай искоса посмотрел на неё, но всё же сдался. Ну что за женщина.
— Ладно. Справляйся.
— Ты в порядке? Выглядишь слишком уставшим. Отдохни, Ривай.
— Нельзя. Через четыре дня нужно сопровождать повозки с медикаментами в Гермину. Они пережили нападение волков — слишком много пострадавших.
— Может, мне тоже следует отправиться туда? — заволновалась Ханджи.
— Нет, — сразу оборвал её Ривай, — ты нужна здесь. Приглядывай за белым волком. К тому же я там надолго не задержусь — максимум на сутки. Плюс нужно передать послание от Смита тамошнему командиру Пиксису.
Ханджи сразу озадачилась.
— Он хочет сообщить им о нашем волке? Сдурел?
— Нет, — он снова покачал головой. — Ещё рано. И Эрвин это понимает.
— Тогда какое послание? — заметно успокоилась Зоэ.
— О нападении на нашу группу, когда мы и поймали белого волка. Нападение средь бела дня в восточной части леса. Эрвин считает это странным.
— Ты считаешь это странным, а Эрвин прислушивается к тебе. Ты используешь его доверие, — она нагло улыбнулась.
Ривай раздражённо закатил глаза. Прошло уже больше пяти минут его нахождения здесь, и терпение начинало заканчиваться. Петра навещала Эрда Джина, но явно задерживалась, а Ривай не был готов провести рядом с Зоэ ещё полчаса.
— Я буду на стрельбище. Если Петра будет искать меня, скажешь, где, — он развернулся и пошёл к двери.
— Она хорошая девушка, правда?
Он удивлённо поднял бровь.
— И что?
— Да ничего, — Ханджи махнула рукой. — Просто мысли вслух.
***
По иронии судьбы стрельбище тоже располагалось за городской Стеной, в опасной близости от кладбища. Чаще всего сюда приходили в хорошую погоду. Но сегодня из-за снега стрельбище пустовало, однако несколько смельчаков всё же нашлось.
Гюнтер Шульц и Ауруо Боссард, по-видимому, соревновались друг с другом в попадании в яблочко. Завидев их, Ривай снял с плеча ружьё и выбрал самое крайнее свободное место, чтобы избежать навязчивой беседы.
— Эй, командир! — крикнул Ауруо, и Ривай краем глаза заметил, что он махнул ему рукой.
Отделавшись сдержанным кивком, Ривай зарядил ружьё и, сняв его с предохранителя, сделал одиночный точный выстрел, эхом разнёсшийся по поляне.
— Браво, командир! Точно в цель! — поддакнул Гюнтер.
Обычно за Стены приходилось брать не только ружьё, но и пистолет. Пистолет был легче по весу и проще в обращении, когда в движении требовалось попасть в нападающего волка. Также за поясом всегда имелся нож из серебряной стали, используемый при близкой встрече с волком. В такой ситуации руки крепче обхватывали рукоять ножа, нежели пистолета, да и всадить лезвие в бок напавшему на тебя волку было удобнее, чем выстрелить в него.
Услышав парные шаги, Ривай усилием воли заставил себя не поворачиваться, а зарядить следующий патрон.
— Командир Ривай, — отчеканил Шульц, — доброе утро!
Пришлось всё же повернуться.
— Доброе, — тихо ответил он.
— Как ваша рана? Помнится, на вас напал волк.
Ривай озадаченно взглянул на руку, которая иногда ныла, но в целом не беспокоила его. Удивительно, что люди запоминают такие мелочи, о которых он сам порой забывает поразительно быстро.
— Это было неделю назад.
— Царапины от когтей волка быстро не заживают, по себе знаю, — Ауруо хлопнул себя по груди.
— Ну так зачем спрашиваешь?
— Вы же командир, так положено!
— А я снимаю с вас обоих эту задачу. Можете не беспокоиться. Идите, стреляйте дальше. Хва…
Ривай не успел договорить. Снег посыпал сильнее, и именно в этот момент раздался протяжный вой из глубины леса Марии.
***
В тот же день Эрвин Смит отдал приказ ставить на дежурство на вышках по два человека, обеспечив их достаточным запасом патронов. Волков после воя не видели, но тревожные вести разнеслись по Тросту со скоростью ветра. Те, кто слышали вой, находясь у окраины города, бросили дела и кинулись домой, чтобы предупредить родных и близких.
Вечером на улице похолодало ещё сильнее, будто бы сама погода предупреждала о надвигающейся беде.
— Не нравится мне всё это, — пробормотал Ривай, смотря на зажжённые факелы около главных ворот и вышек.
Эрвин стоял рядом, тревожно смотря на то, как двое дежурных с ружьями наготове бродят взад-вперёд по небольшому квадратному пространству на вышке.
— Раньше волков не было в лесу Марии, — сказал он.
— Теперь есть. По крайней мере, с недавнего времени.
— Ты уверен, что в тот день солдаты не сделали ничего такого, что могло бы разозлить волков?
— Ничего. Я лично за ними следил.
— А лесорубы?
— А что они могли сделать? Рубить деревья слишком громко? Это их работа, — выплюнул Ривай. — Здесь что-то другое.
— Не видишь связи?
— С чем?
— С белым волком.
Ривай усмехнулся.
— Ну и какая здесь связь? Мы и раньше захватывали волков. Никто даже не пытался вернуть их, если ты к этому клонишь. Ради выживания они готовы бросить тех, кто попал в беду.
— Этот волк особенный, — сказал Эрвин и, заметив подозрительный взгляд, добавил: — Сам ведь говорил.
— Я говорил не так. Не коверкай мои слова.
— Смысл тот же.
— Нет, — упрямо возразил Ривай, гневно посмотрев на Смита, но получил от него укрощающий взгляд.
Эрвин был странным. В этом Ривай убедился давно.
Снаружи он был вполне приятным человеком, который умело излагал мысли, справлялся с большим количеством бумажной работы и запоминал большой объём информации. Он мог быть приятным в общении и производить положительное впечатление на собеседника, но Ривай знал, что где-то глубоко внутри у него полно прячущихся демонов.
Тёмных демонов.
— Если ты хочешь, чтобы я почувствовал себя виноватым, то зря стараешься.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовал вину, — медленно произнёс Эрвин, будто бы продумывая каждое слово. — Я хочу сказать, что в тот день что-то изменилось. И если мы поймём, что именно, то, возможно, это и будет ответом.
