— И как тебе не надоедает жить в поездах? — тоскливо спросил Аллен.

— А как тебе не надоедало каждый день выслушивать бредни людей?

Разговор завязался, когда они сели в поезд и нашли свои места.

— Я завязал.

— Из-за Микка.

— Из-за тебя, — Аллен не имел в виду отрицательную сторону вопроса, но Канда, похоже, воспринял это именно так.

— И что ты предлагаешь? Поселиться в какой-нибудь деревеньке, выращивать картофель с ягодами, а потом продавать на местном рынке? — уловил его мысль Канда. — Это не жизнь, мелкий.

— Это тоже, — Аллен кивком указал на оставшийся у него конверт.

— Я тебя за собой силой не тащил. Ты сам пошёл, — напомнил он.

— Да, — рьяно согласился Аллен, — потому что ты убедил меня в том, что я должен бороться. И я борюсь. Вот только теперь думаю, что было бы легче остаться в Эн и страдать там, а не здесь.

— Мы родственные души, мелкий, — Канда начинал злиться. Он отвёл в сторону прядь волос, позволяя во всей красе лицезреть свою щёку. — Ты не хотел подыхать — я предложил тебе выход. Я тоже не хочу подыхать — меня устроил такой выход.

— Если этот выход означает молча таскаться за тобой, то паршивый из тебя генератор идей, Канда, — вспылил Аллен.

— А что ты хочешь? Как я и сказал, выращивать ягоды, продавать их на рынке, завтракать вместе овсянкой, а вечерами трахаться при свечах? Вот уж не думал, что идиот, который избегал прикосновений, когда-нибудь заговорит о глупой романтике, ушедшей в прошлое.

Прикусив губу, Аллен молчал. Ему потребовалось время, чтобы попросту привыкнуть к Канде и осознанию того, что ожог на руке — не просто ожог, и что Канда — не просто попутчик. Да, ему потребовалось время, но ведь он свыкся с мыслью, что они родственные души, пусть их определение и расшифровка до сих пор оставалось загадкой.

— Но ведь теперь есть ты, — пожал Аллен плечами, сбавив тон. — Я каждый день вижу тебя и шрам, который ты так старательно пытаешься не замечать. Почему ты стыдишься меня, Канда? Неужели потому, что людей с найденными родственными душами считают рабами этой связи?

Когда-то он и сам так считал.

— Но ведь это не так. Ты всё ещё волен двигаться в любых направлениях. Я пойду за тобой, если нужно, и не стану удерживать. Разве не в этом весь смысл?

Канда вдруг с интересом наклонил голову, неожиданно сказав:

— Раньше ты был настоящим. Когда ты сопротивлялся всему, что не нравилось, ты был настоящим, чёрт возьми. Ты боролся. А теперь ты не борешься, хоть и не считаешь так. Если я позову тебя прыгнуть с крыши, ты пойдёшь со мной?

Аллен замер в нерешительности. Он пошёл за Кандой именно потому, что страстно хотел жить.

— Вот именно, — ответил за него Канда, — не пойдёшь. Потому что твои решения всё ещё только твои. Спорь, возражай, отстаивай свою точку зрения. Я позвал тебя с собой, но не просил превращаться в бессмысленный груз в чемодане.

— Помнится, когда-то ты назвал меня шлюхой. Сломал мой мир в одно мгновение. Видимо, тебе нравилось, когда я отражал твои нападки, защищался. Но знаешь, что? Теперь это твоя роль. Теперь ты мотаешься по свету, пристаёшь к незнакомым людям, изображая даже готовность переспать с кем угодно ради какого-нибудь адреса, имени или ещё чего.

С глухим рыком Канда вскочил на ноги и придавил Аллена к спинке сидения своим весом, угрожающе нависнув над ним.

— Это моя работа, мелкий.

— У меня тоже была работа! — едва ли не закричал Аллен. — И эта работа помогала мне жить, не позволяла думать о лишнем. Мне было хорошо. А потом появился ты и всё испортил.

— Может, стоило отдать тебя Микку, — после секундной заминки произнёс Канда.

— Так отдай. Уверен, он всё ещё готов заплатить за меня.

В глазах Канды мелькнуло что-то похожее на признание поражения. Его губы искривились, и в какой-то момент Аллен страшно испугался того, что Канда из-за своей непоколебимой гордости и ущемлённого самолюбия сделает именно так. Но и злость, кипевшая в Аллене, не позволила ему взять слова назад.

Отъехавшая в сторону дверь купе тихонько скрипнула, вынудив Аллена отвести взгляд от Канды. В проёме стоял Лави, одетый в рубашку жуткого зелёного цвета и потрёпанные, кое-где рваные, полинялые джинсы. С последнего момента, как они виделись, рыжие вихры значительно отросли, но по-прежнему торчали в стороны.

— Оу, — Лави характерно вытянул губы вперёд. — Кажется, я помешал.

Услышав его голос, Канда обернулся и выпрямился, отпустив Аллена.

Несмотря на то, что Канда и Лави оставались напарниками, вместе они работали очень редко. Аллен объяснял это тем, что Канда был одиночным игроком и работать в команде для него было слишком тяжело. Обычно именно Лави занимался первичной обработкой поступающих заказов, после чего отправлял свои наработки Канде в письмах, давал дальнейшие ориентиры и цели. Лично эти двое практически не пересекались, только в самых крайних случаях.

— Что ты тут забыл? — недружелюбно спросил Канда.

— Соскучился, — улыбнулся Лави, пройдя внутрь купе и устроившись напротив Аллена, которого загораживал стоящий Канда.

— Это моё место, — напомнил он.

— Здесь не подписано, — с той же улыбкой возразил Лави и протянул Канде очередной конверт. — Возьми.

— С чего ты вдруг изменяешь своей привычке с таксофонами? Следующий конверт должен был быть после того, как мы сойдём с поезда.

— Посчитал, что эту цель должен передать лично.

Аллен уловил в голосе Лави серьёзные интонации. Ему показалось, что именно сейчас он остался без той фальшивой маски, к которой Аллен привык в «Лотосе». Лави смотрел на Канду снизу вверх, теперь уже без улыбки, и ждал, когда тот откроет конверт.

Послышался стук колёс — на соседнем пути остановился поезд. Аллен невольно взглянул в окно, потом снова на Канду и вздрогнул. Да, выражение его лица никогда не менялось, но то ли виной эта связь родственных душ, то ли Аллен просто успел хорошо изучить Канду — сейчас он выглядел взволнованным.

Канда открыл конверт. Лави редко вкладывал фотографии конкретных людей, но сейчас человек, изображённый на ней, заставил Канду нахмуриться и плотно сжать губы. Он был растерян и… расстроен.

— Что это значит? — спустя несколько долгих мгновений спросил Канда.

Лави только развёл руками.

— Его заказали.

— Что значит заказали? — Канда слегка повысил голос.

— То и значит, — всё так же рассудительно сказал Лави. — Не делай вид, словно ты первый день работаешь.

Канда собирался возразить что-то ещё, но не стал, снова взглянув на фотографию.

— Или что? Снова провалишь задание? — Лави выразительно посмотрел на Аллена.

Конечно, он имел в виду его, Аллена. Насколько Аллен успел узнать, раньше Канда беспрекословно выполнял любые заказы, какими бы грязными они ни были. Нужно найти девочку для борделя? Или мальчика для извращенцев, каждое воскресенье устраивающих оргии? Или же попросту гениального счетовода для бухгалтерии крупного предприятия? Канда никогда не вникал в суть жизни людей. Ему было всё равно. Он уже давно сумел отгородить себя от работы, закрывшись внутри.

Канда молчал.

— Подробности узнаешь на месте. У тебя десять минут. Оставь билеты.

Когда Канда выходил из купе, то даже не посмотрел на Аллена. Аллен же удивлённо проводил его взглядом, вытянувшись, будто бы готовясь рвануть следом. Дурацкое предчувствие не отпускало ни на секунду.

— Куда он? — Аллен коснулся оставленных на сидении билетов на поезд.

— К Алме.

— Кто такой Алма?

— Он не рассказывал? — Лави был слегка удивлён, но, усмехнувшись, расслабленно откинулся на спинку сидения и с сомнением произнёс: — Вы действительно родственные души?

Аллен уязвлённо почувствовал, как заболело сердце.

***

В тот день Аллен видел Канду в последний раз. Он просто вышел из поезда и больше не вернулся. Как сказал потом Лави, в конверте лежала не только фотография, но и билет на поезд, остановившийся на соседнем пути. И те два билета, которые были вложены в конверт, спрятанный под таксофоном, предназначались вовсе не Канде и Аллену, а Аллену и Лави. Всё было продумано заранее. А Канда…