========== Дополнение №1. Хризалида ==========

Комментарий к Дополнение №1. Хризалида

*Хризалида - куколка бабочки.

Один рядит тебя в свой пыл,

Другой в свою печаль, Природа.

Что одному гласит: «Свобода!» —

Другому: «Тьма! Покой могил!»

© Шарль Бодлер «Алхимия скорби»

Монотонный стук колёс поезда убаюкивал Аллена. Он сидел в вагоне-купе на вполне удобной мягкой койке, которая, правда, была гораздо жёстче, чем диванчики в «Лотосе». Поезд подобно стреле мчался вперёд, унося пассажиров куда-то на юго-запад. За окном мелькали размытые пейзажи: зелёные густые леса сменялись пустыми полями и наоборот. Один раз он увидел широкую речку, блестевшую в лучах заходящего солнца.

После работы в «Лотосе» ему пришлось долго привыкать к бодрствованию днём. Обычно Аллен даже не выходил на улицу в это время суток, а оставался отсыпаться дома. Когда же выпадали дневные смены, то он всё равно большую часть времени проводил в помещении, слушая и разговаривая с людьми.

Канда сидел напротив. Он, как и всегда, был отстранённо-холодным и со скучающим видом смотрел в окно точно так же, как и Аллен, с той лишь разницей, что не бросал изредка мимолётные взгляды в сторону. Аллен же частенько переключался с созерцания природы на Канду.

Прошло не так много времени с тех пор, как он перестал пытаться спрятать свой шрам на щеке. Раньше Канда постоянно поворачивался к Аллену так, чтобы не было видно ожога. Теперь он стал носить выпущенные из хвоста пряди у лица, немного скрывавшие скулы. Аллен ничего не спрашивал, но понимал, каких усилий ему стоило вообще не надеть маску.

Канда, ты ведь не шрама стыдишься, иногда хотелось сказать Аллену. Ты стыдишься меня.

Они редко находились в толпе. Но даже когда оставались наедине, как сейчас, Канда редко прикасался к Аллену. Они вели себя подобно обычным путникам, волей судьбы шедших бок о бок. С Кандой было сложно, ведь он приоткрылся Аллену всего лишь раз — когда встретился с ним в «Лотосе» спустя месяц. Тот самый день, когда Аллена уволили. Тогда Аллен увидел, что в нём тоже живут эмоции и чувства. Он такой же человек, испытавший смятение после нахождения родственной души. С этим нужно было научиться жить. И Аллен думал, что у них получится, стоило только взять протянутую ему руку. Вот только прошло уже четыре месяца, а они до сих пор вели себя как чужие.

Однако были и моменты близости. Однажды в старой небольшой гостинице какой-то деревеньки, где Канда выполнял очередной заказ, у них был секс. Получилось спонтанно и странно. Аллену не спалось, а Канда вернулся посреди ночи. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом Канда молча придавил Аллена к постели и начал целовать, раздевая. Аллен прекрасно осознавал, что когда-нибудь они дойдут до этого. Хорошо, что не было той грязи, которую ему пришлось наблюдать в тёмном переулке по пути на работу в «Лотос». Аллену совершенно не хотелось стать похожим на ту женщину, поставленную раком около помойного ведра.

Единственное, что запомнилось после той ночи — преследующая боль в пояснице и отсутствие Канды в постели утром.

Больше они не предпринимали попыток сблизиться.

Городок Эн навсегда остался позади. Не сказать, чтобы Аллен скучал, вовсе нет. Пусть он и вырос там, но прошлое оказалось слишком колючим, чтобы хотеть вернуться и вновь окунуться в воспоминания. Однако и сейчас в этих бесконечных поездках Аллен невольно возвращался мыслями туда, в «Лотос». Он вспоминал Мариана Кросса — чёрт возьми, потрясающего человека с твёрдой рукой, который способен одновременно взвалить на плечи тяжкий груз управления и в то же время уметь развлекаться на полную катушку. Иногда он вспоминал Ману — отца, которого лишился слишком рано. Изредка улыбку вызывал и Тимоти, и Линали, и Миранда.

— Что смешного?

Аллен вздрогнул, переведя взгляд на Канду.

— Я не смеюсь.

— Ты улыбаешься, мелкий, а значит, тебе весело. Вот я и спрашиваю: что смешного?

— Ничего, — Аллен отвёл глаза. Порой его начинало раздражать то, что Канда вечно пребывал в паршивом расположении духа, а значит, неизменно стремился подпортить настроение и остальным, кто оказывался в зоне досягаемости.

Разговор оборвался, так и не успев начаться.

Через пятнадцать минут поезд остановился около очередного вокзала. С собой у них не было практически ничего. Канда предпочитал ездить налегке, так как с его работой нельзя было таскать за собой кучу барахла, мешающую свободному передвижению. Аллену пришлось потрудиться, чтобы привыкнуть к такой жизни. Раньше он был привязан к одному месту, пусть это и была лишь маленькая квартирка только с самыми необходимыми удобствами. Теперь же он не мог протянуть руку, открыть дверцу шкафа и достать оттуда любимую рубаху в чёрно-синюю клетку.

Канда не учил его своей жизни — он только показывал, а Аллен повторял. Если хочется отдохнуть, не обязательно искать гостиницу и снимать номер — можно передохнуть и в кафе. Если хочется переодеться — можно зайти в магазин и купить новую одежду, а старую выбросить в мусорку за углом. Если хочется отгородиться от людей — есть вагон поезда, несущий тебя только вперёд без лишних разговоров.

На перроне людей было немного. Хоть Аллен уже мог и не опасаться прикосновений, как раньше, привычка избегать контакта с людьми всё равно осталась. Он старался идти там, где его точно никто не заденет даже случайно.

Канда уверенно шёл вперёд. Этот вокзал был последней точкой назначения. Он заметил, что некоторые бросали на Канду сочувственно-любопытные взгляды, но сам Канда, казалось, этого не замечал. Или же делал вид, что не замечал.

В здании вокзала было прохладно. Аллен сразу вскинул голову, любуясь высокими потолками и красивыми люстрами.

Преимущество таксофонов было в том, что они имелись на любом вокзале, даже самом маленьком и неприметном. Здесь же Аллен увидел целых три таксофона, расположенных в разных углах помещения. Канда остановился, переводя взгляд с одного телефона на другой.

— Около левого меньше людей, — подсказал Аллен.

Канда, не поблагодарив, подошёл к таксофону, нырнул рукой вниз и провёл по его нижней поверхности, уверенно нащупывая искомый предмет. Как и раньше, это был самый обычный белый конверт, в котором содержалась информация о новом задании.

— Билеты, — сообщил Канда, открыв конверт. — Поезд отправляется с четвёртого пути через двадцать минут.

— И всё?

— И всё. Идём, — Канда слегка тронул Аллена за плечо, призывая следовать за ним.

***

Так происходило всегда. Таксофоны были почтовыми голубями, приносящими вести. Не нужно было бросать монетки в прорезь, а затем набирать чей-то номер и тем более разговаривать. Канда умел понимать нужную информацию из пары написанных строк. Обычно Аллену не позволялось читать эти послания, но он знал, что там содержатся название города или посёлка, нужные качества для искомого человека — как в характере, так и во внешности, — а также имя заказчика и цель. С остальным Канда справлялся самостоятельно.

Прибыв в пункт назначения, он заходил в людные места, вёл себя как сволочь (что не отличалось от его обычного поведения) и выуживал дальнейшую нужную информацию. Обычно это были дома для бесед, бары, стриптиз-клубы или же бордели. Хоть Аллен и был против последних, Канда как-то заверил его, что трахаться со шлюхами станет в последнюю очередь, даже ради информации. Впрочем, как Аллен выяснил позже, в понятие «трахаться» для Канды входит исключительно момент соития, а всё остальное — это только несерьёзная прелюдия. Он мог позволить себе прикасаться к кому-либо или даже позволить раздеть себя, но как только узнавал то, что ему было нужно, обрывал действие на любом моменте, разумеется, оставив дополнительную плату, чтобы не оказаться втянутым в глупый скандал.

Впрочем, всё это Аллен знал лишь со слов Канды. На деле же он пользовался борделем только один раз, зайдя туда ровно на десять минут и выйдя с какой-то газетой в руках, на полях которых был записан адрес.