— Веди себя тихо, — предупредила нагиня. — Это священное место, там позволено находиться лишь господину. Но если ты, ас, уверен, что Локи тебя примет, будь по-твоему.

Локи не мог его не принять, решил Тор. Что-то в его пребывании здесь настораживало с самого начала. Животный интерес, который увидел Тор в Локи, интерес к незнакомому телу теперь казался отговоркой. Да, то, что произошло между ними в покоях Локи, подразумевало правду, которую он не получил.

Локи не шёл на контакт, а Тор считал бестактным врываться в покои к змеиному царю снова. Почему же сейчас он был единственным, кого продолжала интересовать их близость?

Просторный зал, оказавшийся за дверьми, был ещё больше, чем тот, в котором Локи принял Тора как гостя в первую встречу. Почти всё пространство занимал огромный растрескавшийся ствол дерева, уходящий в высокий потолок, однако снаружи, вне дворца, никакого продолжения не было видно. Тор понял почти сразу, что перед ним — Иггдрасиль, по крайней мере, часть исполинского древа, и эта часть выглядела очень плохо.

Показавшийся из-за ствола Локи в своём привычном облачении, с широким воротником, множеством браслетов и зачёсанными назад волосами, бросил на Тора усталый подозрительный взгляд. Он медленно полз вокруг древа, ведя рукой по шершавому стволу и изредка постукивая хвостом по полу.

— Зачем ты явился сюда? — спросил Локи, но без удивления, будто знал, что рано или поздно так случится.

— Я был на краю Бхогавати.

— Гулял?

— Мне не запрещалось выходить.

Локи кивнул. Да, он не ограничивал его свободу, постоянно опираясь лишь на честность Тора.

— Я видел иссохший корень Иггдрасиля, Локи, и теперь вижу точно такой же ствол. Что происходит?

Остановившись, Локи обернулся, прижался спиной к древу.

— Именно то, что ты видишь. Древо умирает, ему не хватает Мидгардских вод. Мой мир родился именно по этой причине, и поэтому здесь так влажно, много ручьёв и болотистой местности.

Замерев, Тор не отводил от Локи взгляда.

— Мой отец знал? — спросил он, чувствуя, что Локи должен знать ответ на вопрос, пусть и не ведал откуда.

— Конечно, знал, — его губы искривились в ухмылке. — Как знал и то, для чего рождался Бхогавати. Понимаешь, сын Одина? Мы, наги, теперь контролируем жизнь древа. Стоит нам обречь его на жажду, как Иггдрасиль начнёт иссыхать, и кто знает, какой мир первым сорвётся с обломанных ветвей. Один так легко отпустил тебя, потому что боялся только за Асгард — в первую очередь именно за него.

Тор вновь сжал кулаки так крепко, что почувствовал искры молний. Локи смотрел на его руки, не отползая от древа, но взволнованным или напряжённым не выглядел.

— Ты до сих пор не призвал оружие, — задумчиво сказал он.

Столкнувшись с его взглядом, Тор разжал пальцы.

— Я уважаю наше перемирие.

— И не попытался вернуться в Асгард.

— Я уважаю наше соглашение.

Его ответы понравились Локи, судя по вздёрнутому подбородку и изгибу губ, уже больше похожему на улыбку, а не на ухмылку.

— Но почему именно я, Локи? — Тор устал мучиться именно этим вопросом. — Только не говори о твоём интересе к чужеземному двуногому существу. Ты слишком умный и расчётливый, чтобы действительно придумать глупость о доверии и нахождении одного из сыновей Одина на твоей земле.

— И даже то, что я подарил тебе наслаждение, не избавит от сомнений? — Локи прищурился.

— Если бы ты сам навестил меня, пусть даже после моего первого шага, я бы поверил.

Лёгкого кивка хватило, чтобы Локи оставил древо и плавно двинулся к Тору, вынудив того упереться в стену. Локи держался гордо, но не более, чем нужно. Он не поднимался высоко, оставаясь лицом на уровне лица Тора. Как только он оказался рядом, руки легли Тору на бёдра, хвост протиснулся между ног, раздвигая их, а кончик прицельно уткнулся в промежность, щекоча и возбуждая.

Запрокинув голову, Тор ударился затылком, но почти не обратил внимания — острота чувств сейчас приходилась на ослабевшие ноги и хвост Локи. Он смотрел в немигающие глаза, упорно выдерживая взгляд. А когда Локи вдруг склонил голову к его плечу, упёрся лбом в шею так осторожно, чтобы не задеть рогами, и провёл рукой по груди, Тор взволнованно опустил веки.

— Тебе лучше оставаться здесь, — тихо сказал Локи, рисуя пальцем невидимые узора на тонкой одежде. — Дело не в договорённости или соглашении.

— В чём же тогда? Неужели ты на самом деле заинтересован мной?

Локи на мгновение вскинулся, стрельнув взглядом.

— Ты мне интересен. И только ты, если такой ответ тебе важен, — и снова опустился. — Но главная причина кроется в другом.

Тор разомлел от ласки Локи, не выдержал и обнял его за обнажённое сильное плечо, наслаждаясь ощущением кожи под ладонью. Локи не сопротивлялся.

— Ты мне скажешь? — спросил Тор.

— Только если пообещаешь не горячиться.

Что бы ни мучало Локи, это казалось серьёзным.

— Постараюсь.

Он долго не отвечал, настойчиво вдавливая пальцы в его грудь, а Тор увлёкся мерными поглаживаниями по предплечью.

— Твои братья, — наконец сказал Локи. — Я видел отрывки их судеб.

— Видел?

— В твоих глазах. Это Один научил не отрывать от нагов взгляда?

Согласившись, Тор понял, что слухи, ходившие о нагах по Асгарду, по большей части и оставались слухами.

— Отец говорил, что так вы воспринимаете уважение.

— Один никогда не оставался наедине с моим народом, но почему-то считает, что сделал верные выводы.

— Так в чём же правда?

— В прямом взгляде проще всего увидеть чью-то судьбу или судьбу близких, — ответил Локи. — И поверь мне, если желаешь лучшего и для Асгарда, и для отца, и для братьев — оставайся здесь. Никто тебя не выгонит.

Извернувшись так, чтобы видеть лицо Локи, Тор сказал:

— Иначе случится что-то плохое?

— Иначе ты взойдёшь на престол.

Локи сказал это таким серьёзным тоном, что Тор расхохотался. Он и так всегда считал свои возможности оказаться на троне вымыслом, напоминать было глупо.

— Трон достанется Бальдру.

— Твои подвиги и заслуги могут всё изменить, — Локи вновь посмотрел в глаза Тору без толики юмора. — Если ты станешь царём, Бальдр останется воином, но без советов Хёда он пропадёт на поле битв, погибнет, а ты потеряешь голову от горя.

Повисла долгая пауза.

— Асгард падёт, Тор, стоит только проявить слабость, и другие миры этим воспользуются. И не Бхогавати, а Йотунхейм, Муспельхейм и Свартальвхейм.

Тору не хотелось верить, что предсказание Локи способно исполниться. Представив на мгновение, что он займёт трон Асгарда, Тор поджал губы. Не то чтобы это было главной его мечтой, но ведь царскому сыну положено думать именно так?

— Насколько верны твои предсказания?

— По сравнению с вами, асами, мы прожили очень мало времени, чтобы мои предсказания успели сбыться. Но я видел во снах, как ты пришёл на мою землю, чтобы заключить мирный договор. Именно ты, Тор, поэтому я знаю тебя уже давно. И я не ошибся.

Наги никогда не лгут. Так сказал Локи. Причин сомневаться у Тора до сих пор не нашлось, да и проверять, может ли исполниться ещё одно предсказание, было бы величайшим провалом. Тор давно уже отказался от борьбы за трон, мысленно отдав его Бальдру — достойнейшему из достойнейших. Жизнь вынудила Бальдра стать воином, побывать в сражениях, но когда-то он был мудр в своих речах. И Тор верил, что его голова осталась такой же светлой.

— Ты отпустишь меня ещё раз, если я честно скажу, что мне нужно увидеться с отцом? — спросил Тор, однако не надеялся, что теперь Локи выпустит его добровольно.

Однако ошибся.

— Ты здесь не пленник, и удерживать тебя силой я не стану. Однако надеюсь, что из моей откровенности ты сделаешь правильные выводы и вернёшься.

Тор вдруг увидел надежду в глазах Локи, от которой защемило сердце, поддался секундному порыву и накрыл его губы поцелуем. Змеиный царь позволил себя поцеловать, но не спешил отвечать, лишь в конце, когда Тор подался назад, прихватил его верхнюю губу, отсрочивая разрыв.