Навстречу нам несётся группа всадников, не обращающая внимания на шарахающихся в стороны прохожих. Расстояние быстро сокращается. Как-то не хочется уступать дорогу знатному хамью, но и с конфликта первый день пребывания в чужой начинать стране тоже. Старший по возрасту стражник-сопровождающий что-то раздражённо рычит своему молодому товарищу. Я машинально хватаюсь за рукоятку меча. Остальные, как гляжу, поступают аналогично. Буквально в нескольких шагах кавалькада (или как там нужно называть группу верблюжьих наездников?) слегка сбавила ход, лихо обогнула наш отряд, оставив после себя поднятую пыль и мелкий мусор, и поскакала дальше. Тот самый сопровождающий, что ругнулся, начал что-то тихо пояснять Тагору с Хишттой. Но перевода не последовало. И мы продолжили шагать навстречу закатному солнцу.
После встречи с местными лихачами, пройти пришлось совсем немного - метров сто по проспекту, и буквально десяток шагов в проулок, к нише в боковой стене. Хиштта начал громко долбиться в деревянную дверь. Через минуту с той стороны недовольно спросили на ломанном вохейском: "Кто?" Тенхорабит крикнул на языке Пеу: "Это я, Хиштта!" С той стороны завозились, открывая засов. Наконец, дверь отворилась, из неё высунулась коричневая морда. Ранотопе, по-моему. Мархонец. Убедившись, что стучавший действительно "Хиту", а также, заметив за его спиной Тагора и родные папуасские физиономии, открывший отступил внутрь, пропуская нас, одновременно заорав: "Хиту вернулся! С нашими!"
Проходим тесным тёмным коридором и вываливаемся на тесный внутренний двор, куда уже вываливают толпой обитатели дома. Ранотопе, меня, скромно держащегося в задних рядах, не приметил, но внутри-то народ сразу же увидел Сонаваралингу-таки. Дружный, хотя и не очень стройный, вопль полутора десятков взрослых мужиков прогремел над двориком. Надеюсь, обитателей соседних особняков не сильно напугал этот рёв на незнакомом языке. Да даже если у бдительных граждан возникнут подозрения, здесь два представителя власти, которые подтвердят, что никого у нас не убивают, а просто выражают бурно радость. Хотя.... Лучше бы стражников сейчас не было. Они, конечно, вряд ли большого ума ребята. Но вопрос, почему дикари с далёкого южного острова обступили своего светлокожего, в сравнении с остальными, соплеменника, не уделяя почти никакого внимания человеку, которого называют главой посольства, в их головы прийти вполне может.
Надеюсь, Хиштта, наших сопровождающих немного отвлечёт - вон их о чём-то спрашивает. Старший из стражников подносит ладонь к лицу в жесте отрицания, вроде бы они собираются уходить. Тенхорабит обращается к одному из наших моряков с просьбой, тот исчезает в противоположном крыле дома, вскоре вернувшись с небольшим кувшином. Ага, воды попросили. Утолив жажду, подчинённые Дишталшимана повернулись к выходу, Хиштта на прощание вручает им несколько монет. Медь, скорее всего. Серебро, пожалуй, жирно будет. А десяток-другой "тебиков" в самый раз отблагодарить служивых за небольшую услугу. Ведь, в общем-то, благодаря им, наша группа и через припортовую толкучку пробралась без проблем, да и благородные "верблюдоводители" предпочли обогнуть нас, сто процентов, не желая лишних неприятностей с владельцами оранжевых шапок.
Стражники ушли, а народ продолжал выражать восторг из-за того, что Сонаваралингатаки, оказывается, не забыл своих людей. Разожгли огонь в уличном очаге, чтобы разгонял наступающую темноту, несколько наиболее музыкально одарённых принялись выстукивать ритм на деревянных барабанах, остальные же начали прыгать в такт ударам. Тут же на каменных скамейках у самого широкого входа разложили нехитрую еду: лепёшки, куски дынь, ещё какие-то незнакомые плоды, полоски вяленого мяса. На угощение налегали в основном я с моими спутниками - в паузах между скачками.
Уже стояла полная темнота, и как мне тогда показалось, глубокая ночь, когда папуасы стали успокаиваться. Хотя разговоры на дворе продолжались ещё долго: участники посольства и моряки с задержанного судна делились новостями. Известие, что типулу-таками опять в положении, вызвало у "старожилов" бурю восторгов - самые непосредственные, наплевав на высокий статус Сонаваралинги, принялись одобрительно хлопать меня по плечам и спине, выражая надежду, что на этот раз уж точно получится пацан.
Наконец, импровизированное празднество по случаю нашего появления подошло к концу, и мы с Гокурегуем, Тагором и Хишттой смогли нормально поговорить с Тунбал-Пакхыром и страшим над папуасской частью команды Тунукоре.
-Дела? - переспросил капитан - Нормально дела. Команде я без дела сидеть не даю: кто за кораблём следит, кто в городе или порту работает.
-Все живы-здоровы? - интересуюсь.
-Да вроде бы все. Благодарение богам....
-С хозяином дома как?
-Да он в городе почти не появляется - отмахнулся Тунбал-Пакхыр - Сидит в своей деревне. Пять "чинвов" в месяц для него хорошие деньги. И людей, пока мы здесь живём, можно не держать. А в городе прокормить прислугу это ещё несколько серебряков.
В пути Хиштта успел просветить меня насчёт владельца дома: обедневший местный аристократ, которому довольно накладно держать кроме деревенской усадьбы ещё и городской особняк, но положение обязывает - продать недвижимость в Цхолтуме, значит вычеркнуть себя из икутнского высшего общества, а это дальнейший путь вниз.
Финансовые проблемы у многих из старой знати. С тех пор, как остров стал вохейской провинцией, и царский дворец превратился в резиденцию наместника далёкого Повелителя Четырёх Берегов, для местных благородных наступили тяжёлые времена: хлебные должности в городе и порту достаются по большей части чужеземцам, раздача денежных пособий прекратилась, пиратством и военными набегами тоже с прежним размахом заниматься новые хозяева не дают. Если на шалости землевладельцев, живущих всего в нескольких часах езды от Цхолтума, в отношении друг друга вохейцы ещё смотрят сквозь пальцы, вмешиваясь, только когда угоны скота и стычки грозят перерасти в полномасштабную войну локального уровня, то попытки молодого поколения икутнских аристократов хранить заветы предков в части грабежей торговых кораблей или нападений на соседние острова, чреваты карательными экспедициями солдат наместника, которые обычно шерстили всех без разбору. Потому самыми прибыльными деяниями, достойными настоящих мужчин, приходилось заниматься с оглядкой на новых хозяев. А на захваченных коровах да овцах с козами много не заработаешь. В последнее время же ещё и общий упадок торговли сказывается: если раньше можно было заработать что-то на продаже продовольствия заходящим в Цхолтум кораблям, то теперь конкуренция на этом рынке большая - и опять же в порт со своим товаром ход есть только тем, кто в хороших отношениях с вохейцами. Так что несколько серебряных монет для хозяина дома по нынешним временам неплохое подспорье.
-Сонаваралингатаки, там человек от наместника - сообщил Тагор.
-Пусть Гокурегуй его принимает - отвечаю - Ты переводить поможешь. А я постою, послушаю.
Быстро, однако. Мы лишь позавчера прибыли в Цхолтум. Хиштта ещё только начал работать с местными ростовщиками: превращение расписок в полновесную монету, по его словам, займёт не менее десяти дней. Я от Шиншой-Тушхи такой прыти не ожидал и приготовился уже к тому, что придётся куковать здесь невесть сколько. А чтобы не скучать, между делом решил знакомиться с городом.
Вчера, например, увязался вместе с тенхорабитом в его походе по меняльным конторам. Здесь всё непривычно: вместо конусообразных хижин из жердей, травы и пальмовых листьев - каменные и кирпичные дома с плоскими крышами, вместо папуасской открытости - замкнутость внутренних дворов, где и происходит в основном городская жизнь, и ходят местные в длинных юбках, а не в набедренных повязках, ничего толком не скрывающих.
Вот антропологически обитатели Цхолтума представляли жуткую мешанину. Как я уже знал, исконное население Икутны, будучи схоже с вохейцами тонкими чертами лица, мало отличалось цветом кожи от моих нынешних соплеменников. Несколько волн пришельцев из северных краёв "осветлили" жителей, особенно восточной, равнинной, части острова, но всё равно на улицах города хватало публики самых разных оттенков. Добавьте сюда некоторое количество невольников из Тагиры и даже с Южного архипелага. Последние, кстати, из всех народов Земноморья больше остальных походили на жителей Пеу - как обликом, так и манерой одеваться и украшать себя и даже стилем татуировок. В общем, мои папуасы не были в Цхолтуме такой уж страшной экзотикой.
