— Спать, малыш. К себе.

Он отошел на шаг, не глядя Питеру в глаза. А еще — было круто, что на нем черная майка.

Он забрался в койку под одеяло все так же молча.

Хорошо, если бы Питер исчез, растворился, как очередной сон. Этого хотел Белый.

Желтому было страшно умирать в одиночестве, и он совершенно не стыдился.

В темноте были слышны шаги Питера, как он копошился с чем-то, щелкал, клацал.

К коже прикоснулись прохладные пальцы, ледяная вата и узкая, колкая боль от иглы.

— Подожди хотя бы до завтра, — хрипло попросил Питер, и в его голосе было столько всего, что Уэйд потерял надежду разобраться.

Комментарий к Уэйд

Авторы замутили коллажик для услады сердец:

https://sun9-49.userapi.com/c855620/v855620599/159910/OztmltE4bfI.jpg

========== Уэйд ==========

Уэйду казалось, что не проснуться утром было бы подарком. Открыть глаза, увидеть ничто и Костлявую; она любила его когда-то, это могло стать отличным поводом для свидания.

Но он заставил себя поднять веки, потому что ощущал легкие холодные пальцы на запястье. Питер уснул на диване, слушая его пульс. Питер отпугнул смерть в последний раз.

Уэйду было страшно. Он мог признать это, пока Паучок мирно, размеренно дышал во сне, и это значило, что ему, Уилсону, не нужно было быть самым смелым, ловким и умелым.

Возможно, это действительно был последний день, последние часы, тик-так, мгновения до взрыва, что оставит после себя выжженную землю, мертвую зону, одно бесценное разбитое вдребезги сердце.

Не нужно было возвращаться в Нью-Йорк.

Не нужно было никогда из него уезжать.

Уэйд осторожно повернулся на бок и любовался Питером, пока будильник на телефоне не начал пискляво наигрывать что-то ужасно знакомое.

Уилсон не успел понять, что — Пит, не открывая глаз, вытянул левую руку и выстрелил коротким залпом паутины, заставляя телефон заткнуться.

— Как часто ты просыпаешь важные ботанские дела с такими привычками? — хмыкнул Уэйд.

— Постоянно, — невнятно пробурчал Паркер. — Еще и телефоны долго не живут.

Он полежал так несколько секунд, не открывая глаз. Уэйду показалось, что тот тоже набирался сил перед окончательным шагом в этот страшный день.

Пит поднялся уверенным рывком, посмотрел на ладони, на кровь, забившуюся под ногти. Поднял голову и уставился на Уэйда и загубленную простынь на его койке. Уилсон состроил физиономию, заставив Паркера улыбнуться.

— Уэйд, — с укоризной фыркнул Питер, но как будто бы взбодрился. — Как себя чувствуешь?

— Порядок, Питти, готов в космос лететь!

— Через час придет лаборант, такой космос тебе устроит, закачаешься.

— Черт, звучит как начало идеального порно.

— О да, она тебя нагнет. И возьмет несколько анализов. Эй!

В Питера полетела подушка, но он успел перехватить ее в воздухе.

— Читер, — припечатал Уилсон, сложив руки на груди.

— Слушай, — Пит замер в обнимку с дурацкой подушкой. Вид у него сделался виноватый. — Мне нужно застрять ненадолго в лаборатории, там…

— Ты что, боишься меня оставлять? — хохотнул Уилсон, но заткнулся, увидев выражение лица Питера. И тут же сменил тон: — Тыковка, расслабься. Прямо сейчас возьми и расслабься. Топай, прими душ, делай дела свои всякие. А я найду, чем заняться с медсестричками, еще и выпуск про пауков не досмотрен. Ты только отвлекаешь. Давай, кыш-кыш.

— Но я обязательно приду, когда…

— Когда над любимой морской свинкой придет время ставить опыты. Еще бы ты пропустил все веселье!

— Я должен буду…

— Командовать своими миньонами, да-да. Не забудь нацепить круглые злодейские очки и медицинский халат. Образ, детка, неотъемлемая часть личности.

— Господи, — выдохнул Паркер, покачав головой, — какое же ты трепло, Уилсон.

— За это ты меня и любишь, крошка.

— Да, — согласился Питер. — Люблю.

И сказал это так серьезно, что Уэйд подавился следующей дурацкой шуточкой.

Нагнуть его лаборант, конечно, не нагнула, но иглу в вену вогнала решительно. Темная, почти черная кровь полилась в очередную колбу.

У Уилсона закружилась голова.

— Давай, — подначил Белый, — упади в обморок от вида крови. Это будет отличной эпитафией.

— Это не обморок, — огрызнулся Уэйд. — Дурь не действует.

— Мистер Паркер распорядился перед экспериментом не давать лекарств, — рассеянно отозвалась девица. — Придется потерпеть.

— Потерпим, — отозвался Желтый, закрывая глаза. Выглядел он, как мертвец. Уилсон надеялся, что сохранился лучше, но интуиция подсказывала — нихуя. Возможно, не интуиция, а Белый.

Еще через час принесли сменную одежду, тонкие больничные тапки и халат.

— Помочь одеться, сэр? — поинтересовалась все та же лаборант, деловито помечая что-то в большом блокноте. К Уилсону она отнеслась без капли сочувствия, словно к огромной подопытной мыши. Может, и хорошо.

— Сам справлюсь.

Он справился. И даже до лифта дошаркал, отказавшись от великодушно предложенной каталки, хотя на поручне повис с заметным облегчением. Спине стало щекотно, между лопаток снова потекла кровь от язвы, натертой тканью.

— Мы не сдохнем, — шептал на ухо Белый, положив холодную, ставшую очень реальной ладонь на загривок.

— Будем держаться, — вторил Желтый.

Столько лет голоса выбешивали его, были обузой, придурками. Уилсон ненавидел их, мечтал избавиться, стереть, заставить перестать быть.

Но сейчас они были его частью, даже ярость Красного, заставлявшая держать спину прямо и шагать самому, и та была его собственной, была нужна.

Кривой пазл из искореженных кусочков собрался воедино, в одного неповторимого Уэйда Уилсона.

Уэйд толкнул дверь, и свет беспощадно брызнул в глаза, под веками пошли белые круги. Кажется, он качнулся, услышал за темнотой и пятнами возмущенный голос Питера. Хотел улыбнуться, но не удалось.

Его подхватили, подняли, уложили. Уилсон зашевелил губами, силясь выдавить хоть слово. Ишь, носятся, докторишки паркеровы, лаборантишки, суетятся, болтают. Все не так, как он представлял. Нелепее. Вся жизнь — огромная нелепость.

Ему оттянули веки, в слезящейся пелене закачался силуэт Питера.

— Расслабься, — удивительно спокойно сказал Паркер. — Хочешь, включу музон? Deep Purple, Wham, Led Zeppelin?

— Ага, «Stairway to Heaven», — просипел Уэйд, — заебись выбор, Пит.

Кажется, Питер улыбнулся, по крайней мере Уилсону так показалось, пока он страдальчески пытался проморгаться.

— Давай Тейлор Свифт. Клипец, где еще этот паршивец, Райан Рейнольдс. Считай это последней просьбой.

— Не драматизируй, — отозвался откуда-то издалека Питер, но песню включил. Уэйд почувствовал руки Белого и Желтого.

— Не ссыте, парни, — успел он сказать. Потом его остро кольнуло в руку, и наступила темнота.

Музыка продолжалась. Уэйд всерьез сомневался, что на том свете играют старые альбомы Тейлор, но случившееся приходилось принимать на веру. Малышка Свифт в блестящих очках покачивалась в своем надувном бассейне и советовала Уэйду успокоиться.

Во рту пересохло страшно.

Он попытался что-то выговорить — не получилось. Тяжелый язык едва ворочался, голоса молчали.

Тишина в черепушке казалась осязаемой, плотной, словно мокрый и тяжелый пульсирующий внутренний орган.

Уилсон облизнулся, прохрипел, с трудом вытолкнув:

— Пит?

Пульса на шее коснулись осторожные пальцы.

— Я здесь. Хочешь пить? Постарайся не дергаться, ладно? Тебе сейчас вредно.

— Уже… Уже все?

— Нет, — в губы ткнулась пластиковая трубочка, Уэйд сделал несколько глотков теплой безвкусной воды. — Мы вкачали дозу измененного регенеранта. Сейчас он блокирует метастазы и запускает твою мутацию. На пике действия я вколю паучий ген. Если расчет верный, то он свяжется с клетками и закрепит действие.

— Много умных слов, тыковка— усмехнулся Уилсон. Он чувствовал себя… неплохо. Боль, все эти дни грызшая его, успокоилась, присмирела.