— Я пришел помочь! — Питер выставил ладони в мирном жесте. — Я не причиню зла.

— Уходи, помощь не нужна!

— Пожалуйста, не бойся. Ты ведь не одна в доме, да? Вы сбежали из лаборатории? Я слышал о вас, я хочу помочь.

При упоминании лаборатории лицо девочки побелело. Она подобралась, ссутулилась, и Питер изумленно уставился на ее руки: из костяшек выдвинулись, тускло блеснув, когти. Она давала понять, что будет обороняться, но не нападала, а у Пита в виске больно отдалось узнавание, понимание.

— Постой, — мотнул головой Паркер; за шиворот ему летел колючий снег, бил по щекам, холодил шею. — Постой, пожалуйста.

Он попытался справиться с нахлынувшими чувствами.

— Меня зовут Питер, — повторил он, — я друг Логана. Очень старый друг. Я приехал из Нью-Йорка, чтобы помочь. Тебе, детям, Росомахе и Пьетро. Я знаю, что вы в беде. У меня есть лекарство, оно помогает. Ненадолго, но помогает.

— Я не знаю Пьетро, — после паузы ответила мутантка. — Я знаю Логана, его здесь нет.

Питер сглотнул ком и заставил себя подумать обо всем этом позже. Не сейчас.

— Как тебя зовут? Как я могу тебя называть?

Девочка колебалась несколько секунд, бросила быстрый взгляд за плечо в глубину дома, потом ответила:

— Лора.

— Лора, позволь мне помочь. Пожалуйста.

— Ты мутант?

— Нет. Но я Человек-Паук. У меня тоже есть способности.

Лоб девочки прочертила морщинка, знакомая до вкуса слез на языке.

— Про тебя есть комиксы. Как про мутантов.

— Да, — согласился Пит. — Не то, чтобы там была правда, но они есть.

— Логан тоже говорил, что в комиксах врут.

Девочка немного расслабилась, но когти не спрятала.

— Где Росомаха, Лора? Ты знаешь?

— Ты сказал, есть лекарство? Что за лекарство? Для мутантов?

— Да. У вас кто-то болен?

На этот раз она сомневалась значительно дольше. Было видно, как страх сражается в ней с ответственностью, несколько раз виски Питера пробивало мимолетным ощущением опасности, но, наконец, Лора сказала:

— Двое, младшие. Последнюю неделю совсем плохо. Температура, кашель и кровь. И они не контролируют себя, могут покалечить.

— Ничего. Можно мне их осмотреть?

Лицо девочки исказилось. Исчезла настороженность, исчезло взрослое хмурое выражение, брови ломко взлетели тоненькими беззащитными полосочками.

— Ты поможешь? — в отчаянии спросила она, сбиваясь на торопливый тараторящий испанский, который Пит понимал только благодаря детству в Куинсе. — Ты правда сможешь им помочь?

Воздух внутри был затхлый, тяжелый, пахнущий землей и костром — в полуразвалившемся камине чадил огонь. На Питера уставилось с десяток пар детских глаз.

— Кто из вас болен? — сразу спросил Паркер, снял с плеч рюкзак и двинулся куда указали — в глубину дома.

— Я знаю, что это, — неожиданно заговорила Лора, когда Пит достал колбы с лекарством. — Я уже это видела.

Питер удивленно моргнул.

— Видела?

— В лаборатории. Потом расскажу. Помоги. Сначала им, — она дернула подбородком в сторону двух разложенных ветхих кресел.

— Какие способности у детей? — тихо спросил Питер.

— Фиона управляет животными. А Люк проходит сквозь стены.

Паркер кивнул и наклонился к Фионе, трогая лихорадочно-горячий лоб. Дети были тяжело больны, дети умирали.

— Теперь им станет лучше, — сказал Паркер, складывая пустые колбы, — но ненадолго. Мне нужно поговорить с вами, со всеми вами.

Лора кивнула и дала знак всем приблизиться. Ее слушались и младшие, и старшие. Слушались, но поглядывали настороженно и сжимали кулаки, готовые, при необходимости, дорого продать свои жизни.

— В Нью-Йорке арестовали людей, которые держали вас в лаборатории, — начал Питер прямо. — Всех самых главных. Будет суд за то, что они делали с вами и за то, что отравили других мутантов. Их накажут. Но вам нельзя больше здесь оставаться.

Дети начали недоверчиво оглядываться. Лора обхватила себя за плечи и молча исподлобья наблюдала.

— Обычная еда отравлена. Все эти болезни из-за яда. Я приехал, чтобы помочь. Я хочу отвезти вас туда, где безопасно. Я знаю, вам сейчас страшно, и очень хочу, чтобы больше не было.

Он постарался тщательно подобрать слова.

— И еще. Если кто-то из вас не боится поехать на суд и рассказать про лаборатории, это очень поможет.

***

К дверям исследовательского центра Питер бежал, прижимая самую младшую девочку к себе. Фиона бессильно обмякла, из уголка губ тянулась пузырящаяся тонкая темная струйка крови. Их встречали: легкую фигурку уложили на каталку, опутали сложной системой проводов и трубочек, наложили маску на лицо.

Лора зарычала, выпустив когти:

— Никаких опытов.

Пит положил ладонь ей на плечо.

— Это хорошие люди. Я отвечаю за них. Здесь все свои.

Она обернулась, казалось, хотела сказать что-то резкое, сморщила нос, но от выражения лица Паркера присмирела, втянула когти обратно.

— Ей не сделают больно. Пойдем, нужно помочь остальным твоим друзьям. Я покажу здесь все, хорошо? Хотел бы предложить что получше, но я большую часть времени провожу здесь, а нам лучше держаться рядом.

Лора кивнула.

По распоряжению Питера детям подготовили комнаты в лабораторных боксах. На нормальное жилье походило мало, но было лучше, чем холодная ферма, готовая вот-вот рухнуть.

— Если захотите, можете жить все вместе, — объявил Паркер. — Просто попросим, и кровати поставят рядом. Ладно?

Детям не хватало сил на разговоры, дорога их вымотала окончательно.

— Филипп, Стив, — обратился Пит к ребятам постарше. — Поможете младшим разместиться?

Те вразнобой кивнули.

— Я хотел вас кое с кем познакомить, — добавил Питер. — Там дальше по коридору живет еще один человек. Он может выглядеть немного страшным, но на самом деле очень добрый. И у вас есть кое-что общее. Вы пока устраивайтесь, а я узнаю, как у него дела.

Паркер улыбнулся, кивнул Лоре и вышел из бокса. У него самого голова гудела и перед глазами туман стоял от усталости.

Пит дошел до конца коридора, коротко постучал.

— Уэйд? Уэйд у нас тут гости, ты не…

Дверь приоткрылась. Комната Уилсона оказалась пуста.

Позже Питер и сам не мог объяснить, как почуял неладное. Страх, мгновенный, парализующий, сильнее, чем паучье чутье, поднялся по позвоночнику. Паркер вызвал лаборанта и ухватился за дверной косяк, сжимая пальцы.

— Где пациент? — спросил он, стоило появиться перед ним подрагивающей голограмме.

Лаборант замялся. У Паркера, казалось, внутри заледенело все, но он спокойно и негромко переспросил:

— Где Уэйд Уилсон?

— Мистер Паркер, это все Крамер! Я был против, но он решил провести дополнительные исследования. Сказал, что если экстраполировать данные не посуточно, а с интервалом в десять часов…

Дальше можно было не слушать. Кто-то чужой, кто-то, кто не Питер явился к Уэйду с лабораторным оборудованием и иглами.

— Где он сейчас?

— Мистер Паркер, пациент может быть опасен.

Питер недобро прищурился.

— Сейчас опасен могу быть я. Ну?!

— В изоляторе, отсек «Е».

Питер громко выругался.

Отсек изоляторов располагался в подвале, глубоко под землей.

— Кто распорядился? — рыкнул Паркер, открывая своим пропуском очередную дверь.

— Крамер, — промямлил лаборант.

— Он уволен прямо с этой минуты. Проследите, чтобы через два часа и духа этого человека не было в здании.

— Но он главный врач центра, а не наш сотрудник…

— Был, — коротко поправил Питер

Уилсона заперли в дальнем отсеке. Словно в комнате для допросов, стены изнутри изолятора были матовые, ничего не отражали. Но снаружи можно было наблюдать, как жалкая бессильная фигура забилась в дальний угол, обхватив себя за плечи. У двери валялся перевернутый поднос с едой: салат и что-то фруктовое было размазано отвратительным влажным пятном. По полу перекатывались пустые ампулы из-под регенеранта.