Было не совсем понятно, что именно имел в виду Гласс. Их отношения или то, как удобненько разлеглась его сестрица?!

— Всё уже случилось, Колман. Именно поэтому ты находишься в моём доме не в качестве моего бывшего сотрудника.

— Вы должны были убить в себе эти чувства, если они у вас вообще есть?! Или вы способны убивать только людей? Вы никогда не сможете измениться! Даже с помощью Терри! Она пострадает из-за вас…

— Гласс! — пока Линда ощущала тысячи взрывов внутри себя, её Терри брала ситуацию под контроль. — Ты меня здесь вообще не видишь? Думаешь, меня как вещь взяли и положили к себе в кровать?

— Терри, я разговариваю не с тобой.

— А я с тобой! Если у тебя какие-то обиды накопились, это нормально, но всё же не повод орать на человека, которого я люблю!

Гласс настолько широко открыл глаза, что его лицо выглядело действительно пугающе.

— Любишь? Её? — мужчина прикрыл голову руками, защищаясь от только что услышанных слов.

— Надеюсь, однажды ты примешь мой выбор.

— Я не уверен. Мы с Софи волновались, что тебя похитили… ты оставила даже телефон.

— Ты сам его отобрал, вот и оставила.

— Хочешь сказать, ты сбежала сама? К ней? — Гласс теперь уже не замечал присутствия Линды и тыкал пальцем в её сторону.

— Да.

— Как я могу повлиять на тебя?

— Никак. Ты мой брат, и тебе должно быть известно, что я настроена серьёзно.

— Могу я поговорить с миссис Брэдли наедине?

Терри вопросительно взглянула на Линду, спрашивая её мнения. И увидев утвердительный кивок головой, девушка вышла за дверь. Гласс без конца и края поправлял галстук, обтирал влажные руки о брюки и смотрел на Линду, изображая самого несчастного человека.

— Говори, пока она не подслушивает.

— Уместно ли говорить о любви в данной ситуации?

— Вполне.

Гласс снова распахнул глаза и привстал с места. Он медленно подошёл к Линде и присел рядом с ней. Вблизи, ему стало ещё более неловко. От Линды исходила какая-то сильная аура, и Гласс ощущал её физически. Мужчина рассмотрел её лицо, шею, с затёртыми тональным средством засосами… Для него всё ещё странно думать, что его сестре комфортно рядом с этой женщиной. Как Терри может прикасаться к ней? Если её взгляд заставляет ощутить себя полным ничтожеством?! И как она может целовать эти красивые, но ядовитые губы? Между которыми, порой, выносятся смертные приговоры своим же сотрудникам и донорам… Мужчина понял, что засмотрелся на Линду.

Так близко он с ней ещё не находился, но ощущений ему уже хватило сполна.

— Вам она нравится? Я имею в виду, вы любите Терри? Посмотрите, кто вы и кто она. Я всё ещё не уверен, что вы серьёзны по отношению к моей сестре. Зная вас, я боюсь за неё.

— Что я должна сделать, чтобы ты был уверен?

— Женитесь на ней, — Гласс сказал это быстрее, чем подумал и не пожалел об этом. Он решил, что это слишком невозможно для миссис Брэдли.

Линда смотрела на него исподлобья. Её сердце выпрыгивало из груди, а руки начинали дрожать.

— То есть, я одновременно получаю твоё одобрение и благословение?

— Вам нужно было моё одобрение? Зачем? Разве вы не привыкли делать, что хотите?

— Это ради твоей сестры.

— Знаете, я всё же буду непреклонен. Любите Терри — женитесь на ней. Не собираетесь этого делать, не встречайтесь и не спите с ней. Я против таких встреч. И я тоже делаю это ради Терри.

Линда была взволнована после состоявшегося разговора с Глассом. Она могла предвидеть любую ситуацию, кроме женитьбы.

Она ещё не думала об этом в серьёзном ключе. Штамп в паспорте для неё не являлся главным, если любящие люди всё равно вместе.

Линда ещё не знает: смогла бы связать себя узами брака снова?!

Ей казалось, что всё может измениться не в самую лучшую сторону.

Вдруг она не создана для семейной жизни?

Вдруг Терри испугается чего-то и захочет уйти?

Что если Колман таким образом планирует залезть в её компанию?

Когда Гласс уехал, Терри ходила мимо своей женщины на цыпочках и бросала на неё обеспокоенные взгляды.

— Терри? Присядь, пожалуйста.

Девушка молча выполнила просьбу и подняла глаза на напряжённое лицо Линды:

— Разговор с Глассом отстой?

— Могло быть гораздо хуже.

— Что он тебе сказал?

Снова озноб пробежал по спине миссис Брэдли, и она поняла, что ещё не время. Может быть, она решится на это, но чуть позже.

— Ничего особенного. Я хотела поговорить не о твоём брате.

— Тогда о чём?

— Я собираюсь дать интервью завтра, но кое-что, ты должна знать гораздо раньше прессы.

— Интервью? Ты редко их даёшь, но они всегда сенсационные… Хочешь рассказать о прошлом?

Линда сглотнула ком в горле и встала с места. Она делала так, когда нервничала. Ходила кругами, маячила перед глазами, напрягала этим окружающих.

— Моего мужа звали Кейдж. Мы познакомились на вечеринке его друга. Я была обычной девушкой. Никаких «голубых» кровей, — Линда делала большие паузы между словами и дышала через приоткрытый рот. — В отличие от меня, Кейдж был очень богатым парнем. Ему принадлежали сеть картинных галерей на юге страны и несколько частных клиник. Его отец был врачом, а мать — занималась искусством. Думаю, это вполне очевидно.

Терри слушала и боялась перебивать. Вопросы она без проблем могла бы задать и потом.

— Мы поженились после трёх недель знакомства, так как я уже была беременна. Мои родители были счастливы, ведь не всегда обычная девушка может стать женой такого уважаемого человека. Я думала, что попала в сказку, и я, правда, жила в сказке, пока не родила сына, — Линда остановилась у окна и просто смотрела перед собой. Её плечи были слегка нахохлены, и она часто поправляла волосы, нервными движениями. — Он сказал, что медицина ему ближе, чем семейная жизнь и всё остальное. Он хотел заниматься ей день и ночь, и он всегда открывал для себя что-то новое. Кейдж называл медицину самым изящным из искусств. Тот факт, что я училась в медицинском университете, его тоже радовал и вдохновлял. Мы самостоятельно разрабатывали способы операций, швов, техники… Экспериментировать на живых людях было пока нельзя, поэтому он делал это на мне.

— Твои шрамы …

— Верно.

Терри обратила внимание, как голос Линды надломился, и быстро подошла к ней:

— Эй?! Не нужно рассказывать абсолютно всё. Не проходи через это… Скажи только то, что считаешь нужным. Важным. То, что мешает тебе дышать.

Миссис Брэдли выдохнула и взяла Терри за руку. Крепко.

— Он хотел сделать из меня монстра. Я должна была стать безжалостной и непоколебимой перед смертью. Но вчера… у меня на столе умер пациент и я не могла уснуть. Этот мальчик был застрелен, а я не спасла его…

Терри обняла миссис Брэдли за талию и сжала её чуть крепче:

— Ты врач, а не господь бог! И я уверена, ты старалась его спасти.

— Да. Ты знаешь, будто специально кто-то подбрасывает мне все эти испытания и напоминает, что я не могу быть просто женщиной. Я обязательно должна быть тем, в кого превратил меня Кейдж.

— Органы — была его идея?

— Ты удивишься, но нет. Это была моя идея. Открыть большую совместную клинику, и под ней, я сколотила себе самый настоящий бизнес. Кейдж вовсю экспериментировал на других людях и не трогал меня, пока не понял, что он нуждается не просто в экспериментах, а во мне. В моих криках и просьбах остановиться. Он получал удовольствие от того, как я его умоляю. Я видела, как что-то происходит с ним в эти моменты. На мою боль он реагировал смехом и заставлял смеяться меня, якобы, я буду ощущать что-то другое. Он делал мне больно так часто, что я готова была привыкнуть к этому, главное, чтобы он не трогал моих мальчиков. Кейдж умудрился смешать секс с болью, радость с болью, и даже своей любовью он называл каждый шрам, оставленный на моём теле. Он смотрел на меня с удовольствием, когда я была на волосок от смерти, а потом спасал, чтобы снова всё повторить.

— Как ты умудрилась родить от него Алекс? Ей всего четыре…