Наверное, готов был даже умереть.
Сэм прерывает мысли Дина:
— Но Захария мертв. И у Каса теперь нет могущества, так что он не может…
— Да, да, конечно, Кас сам себя не вылечит, это ясно, — перебивает Дин, которому совсем не хочется думать об этом конкретном факте. — Иначе он бы уже это сделал. Я к тому, что некоторые ангелы, по всей видимости, могут лечить рак, так? Значит… — Он набирает воздуху и наклоняется ближе к Сэму, говоря еще тише, почти шепотом: — Я думал попросить помощи у ангелов. Послать еще одну широковещательную молитву, может быть?
Сэм хмурится, сжав губы. Идея ему определенно не по душе, поэтому Дин поспешно говорит:
— Я знаю, что это отчаянный ход. У нас наверху нынче мало связей. Гадриил, Ханна, даже Метатрон… — они, конечно, не наши любимцы, но с ними у нас были хоть какие-то отношения, и никого из них больше нет. Но, Сэм, другие ангелы ведь остались. И их много. Должен же там наверху быть кто-то, кто может его исцелить?
Но Сэм снова уставился в свой салат.
— Что? — спрашивает Дин.
Слегка поморщившись, Сэм сознается:
— Я вообще-то в дороге уже попробовал помолиться другим ангелам. Недолго… несколько минут… — Он поднимает глаза на Дина. — Может, около часа.
Дин бросает на него рассерженный взгляд, и Сэм добавляет, оправдываясь:
— Не смотри на меня так! Вчера ночью перед выездом я начитался всякого про рак — про его течение — и поверь, это весьма неприятное чтение, а потом ты еще начал слать панические сообщения о том, как Кас падает, и теряет сознание, и кашляет кровью, так что похоже было, что он уже при смерти, ладно?! Похоже было, что он умрет прямо вот-вот. И я запаниковал.
Дин обдумывает сказанное. Сэма можно понять.
— Короче, не суди меня, утром я просто попробовал, — продолжает Сэм. — Попробовал несколько молитв. И — ничего не вышло. И еще одно. По пути… в общем, я задержался не только из-за шапок. Я еще в одно место заехал. — Он набирает воздуху. — Я остановился на детской площадке.
— На… ангельской детской площадке? — хмурится Дин. — Где портал в Рай? На той самой площадке?
— Да.
— Сэм… — начинает Дин и не может даже закончить фразу. Сэм сделал все это один?! У Дина внутри все переворачивается. В конце концов, именно так и начался весь кошмар с Гадриилом. И так Кас однажды чуть не погиб — его пытали и едва не убили — как раз после подобной широковещательной молитвы. И хотя Дин готов взять такой риск на себя и готов спланировать этот шаг, совсем другое дело позволять Сэму делать это в одиночку. И без прикрытия! Это было рискованно. Необдуманно.
Но потом Дин снова вспоминает свои ночные сообщения и тот пугающий момент, когда Кас внезапно рухнул, выскользнув у него из рук, и, задыхаясь, скорчился на полу.
Дин откидывается на мягкую спинку сиденья, барабаня пальцами по столу, и вздыхает. Может быть, с лекцией можно повременить. Это все равно стандартная лекция — о том, что нельзя идти на риск в одиночку. Они читают ее друг другу как минимум по пять раз в год.
— Я опущу лекцию, — говорит он.
— Спасибо, я ее наизусть знаю, — отвечает Сэм.
— Так что было? Там, на площадке?
Сэм пожимает плечами.
— Ничего. Там никого нет. Я попробовал несколько молитв… Даже символ на песке нарисовал — и все без толку. — Он разводит руками. — Что самое странное, там даже охраны больше нет. Площадка заброшена. Просто… похожа на обычную детскую площадку теперь. Я беспокоюсь, что, может быть, когда Кас сказал, что ангелы заперли Рай, он имел это в виду буквально. Может, они там закрылись и больше нас вообще не слышат.
Какое-то время они оба молчат. Потом Дин берет с тарелки ломтик картошки фри — по большей части, чтобы чем-то занять руки. Съесть его он не может, поэтому просто смотрит на него, медленно вертя в пальцах.
Ему вспоминается, как Сэм учил Каса макать картошку фри в кетчуп. Касу так понравился вкус… Он до этого никогда не пробовал картошки с кетчупом. Это было во Флагстаффе…
Знал ли Кас уже тогда?
Это той ночью, проснувшись, Дин обнаружил, что Кас молча сидит на кровати и наблюдает за ним. И заметив, что Дин не спит, Кас начал рассказывать о том, как чувствовал себя, впервые став человеком. И ведь было что-то не то в этом разговоре — что-то странное в его сбивчивом рассказе. Как будто он заново осмыслял, что это означает: быть человеком. Как будто готовился к чему-то.
«Жажда и голод, усталость, боль… Все это было так незнакомо», — сказал тогда Кас о своих ощущениях в тот раз, когда впервые лишился благодати.
Дин теперь припоминает свой ответ: «На это раз все будет не так». Он морщится от этого воспоминания — от того, как сформулировал фразу. Теперь и жажда, и голод, и усталость, и боль знакомы Касу прекрасно, не так ли? Неудивительно, что Кас тогда так странно посмотрел на Дина.
«Я хочу кое-что сделать, — сказал Кас несколько минут спустя Дину и Сэму. — Закончить кое-какие дела. Я лучше сделаю это в одиночестве».
— Незаконченные дела… — бормочет Дин, качая головой и крутя ломтик картошки в пальцах.
— Что? — переспрашивает Сэм.
— По-моему, это у него такой термин для химиотерапии, — говорит Дин, в конце концов откладывая ломтик. — Ладно. Идею с ангелами сбрасывать со счетов не будем, но надо поискать и другие варианты. Я даже думал, может, Ровена, или Кроули?
Сэм уже качает головой и открывает рот, чтобы возразить, но Дин перебивает:
— Эй, по крайней мере моя идея про ангелов включала в себя этап планирования! Если тебе можно молиться психованным ангелам в одиночку и без прикрытия, даже не обсудив этого со мной, то мне тоже можно придумать хотя бы два безрассудных плана. У нас ведь такой уговор? Ты делаешь глупость — я делаю глупость? И уж коли мы обсуждаем безрассудные идеи: может быть, какие-то заклинания мы могли бы попробовать и сами. Черт с ней, с Ровеной, можно найти заклинания самим… — Он умолкает, потому что на лице Сэма снова появляется виноватое выражение. — Что еще? — спрашивает Дин.
— Я уже и об этом подумал, — признается Сэм немного робко и открывает сумку. Там, рядом с лэптопом, виднеется несколько книг. Сэм вытаскивает две и протягивает Дину.
Одна из них — в поблекшей мягкой обложке. Дин рассматривает ее: это книжка по самопомощи — на вид дешевая, массового тиража, изданная несколько десятилетий назад. На обложке изображена пара, по виду — из 50-х годов, резвящаяся на лугу маргариток. Над фотографией напечатан витиеватым шрифтом заголовок: «Как победить рак при помощи древнего искусства заклинаний».
Вторая книга гораздо старше — Сэм аккуратно обернул ее осыпающуюся обложку чистой мягкой футболкой. Дин разворачивает книгу: она называется «О старинных заклинаниях и черной магии для исцеления телесных напастей».
— Вчера уже обыскал всю библиотеку, — говорит Сэм. — Но там мало что есть. Вот эти две книги — лучшее, что я нашел, но… честно говоря, Дин, по-моему, они бесполезны. Эти люди в маргаритках, — он показывает на фотографию пары, резвящейся на лугу, — это сплошная чушь собачья, вся книга. А вторая приходит к заключению, что ничего не помогает. — Мрачно Сэм добавляет: — Люди ищут лекарство от рака тысячелетиями, Дин. Мы тут настолько не первые… мы десятимиллионные в очереди. Все уже прошли этот путь до нас — буквально все — и никто ничего не нашел. То есть, конечно, я только начал искать, но… это будет непросто.
Дин все равно принимается пролистывать книги, но ему достаточно даже беглого взгляда, чтобы понять: Сэм прав, книги не помогут. Та, что в мягкой обложке, полна расхожих символов, в которых Дин узнает лишь маломощные обереги.
— Это же просто обереги на удачу, да? — уточняет он.
— Более того, даже не подходящие к случаю, — кивает Сэм. Он указывает на иллюстрацию на одной странице. — Вот этот, например, — для того, чтобы на кустах ягод не росла плесень. А тот, на следующей странице, отгоняет постельных клопов. Не совсем то, что нужно Касу. Вся книга бесполезна. А вторая приходит к выводу, что использовать черную магию — зло.
