Сэм берет трубку со словами:

— Я рад, что ты не купил ему порножурналы. Хотя, наверное, при Эрин ты бы не осмелился, а?

Услышав веселый, шутливый тон Сэма, Дин оказывается не в состоянии заговорить.

— Дин? Ты там?

— Да, — отвечает он, принимаясь шагать по кругу в пустой комнате.

— Ну так какая она? Ты с ней познакомился?

— Гм… Слушай, я… — Дин умолкает. Он перестает ходить, садится на кровать, набирает воздуху и наконец произносит: — У меня новости. Про Каса. — Дин понимает, прямо в этот момент, что его голос звучит не вполне нормально. Каждое слово выходит отрывистым, напряженным и низким.

На мгновение повисает мертвая тишина. Дин закрывает глаза, думая: «Вот. Вот прямо сейчас. Вот сейчас был момент крушения иллюзий».

— Какие новости? — говорит наконец Сэм. Как Дин и ожидал, от его шутливого тона не осталось и следа. Теперь голос Сэма звучит на пол октавы ниже обычного. Дин понимает, что Сэм предположил самое худшее.

— Нет, нет, не то, — произносит Дин поспешно. — Он жив. Он жив. — «Пока что», — добавляет зловещий голосок в его голове.

— Тогда что? — спрашивает Сэм. В его голосе слышно лишь слабое облегчение. — Люцифер? В чем дело?

— Нет, не Люцифер, — говорит Дин. Он пытается произнести «у Каса рак», но эти слова не выходят, и Сэм начинает заполнять тишину догадками:

— Ровена?

— Нет, не Ровена, — отвечает Дин.

— Кроули?

— Нет… это…

— Ангелы? Каса что, пырнули клинком?

— Нет… не клинком… Он не ранен… Он вообще тут, рядом… Но…

— Ну так что тогда? Опять потеря памяти? Кома? Что-то с его благодатью?

— Нет, ничего такого. Это… — отвечает Дин. Он по-прежнему не может произнести слова. Сэм теперь молчит, ожидая, и наконец Дин говорит: — Мы все неправильно поняли, Сэм. У Каса нет девушки. И парня нет.

— О… Так значит… — произносит Сэм. Он явно в замешательстве, и Дин запоздало вспоминает, что Сэм никогда и не думал, что у Каса был парень. Сэм даже не знал про «Эрона». — Ладно… тогда… Что ты хочешь сказать?

— У него, гм… «Эрин», которую упоминал Кас, на самом деле пишется «Э-Р-О-Н». Это «он», он врач, и он… он онколог Каса.

Повисает молчание.

— Он кто?! — переспрашивает Сэм.

— Его онколог, — говорит Дин. — Врач, который, знаешь… который лечит…

— Я знаю, кто такой онколог, — перебивает Сэм спешно и горячо, как будто пытается оборвать Дина до того, как тот произнесет роковое слово.

Но его нужно произнести.

— У него рак, — говорит Дин. Он набирает воздуху и повторяет это снова: — У Каса рак. В этом все дело. В связи с этим и были все его отъезды. Он на химиотерапии. Уже несколько месяцев. Три недели через одну. Я выследил его и нашел в этом… отделении химиотерапии в госпитале в Денвере. Поэтому он и шапку носит. Поэтому теряет вес, поэтому сменил диету и постоянно уезжает.

Следует мучительно долгая пауза. Дину слышно дыхание Сэма: серия натянутых, отрывистых вздохов, как будто Сэм пытается что-то сказать, но никак не может найти слова. Наконец Сэм произносит:

— И он нам не сказал? — Его голос звучит ниже обычного.

— Знаю, — говорит Дин.

— Он позволил нам думать, что это девушка?

— Да. Прямо подлянку кинул, скажи? Я сам узнал пару часов назад.

— Поверить не могу, — произносит Сэм. — Он ничего нам не говорил? Месяцами? Дин, я просто… Ты это серьезно? — Очевидно, Сэму даже не нужно слышать ответ, потому что он переходит прямо к серии неизбежных вопросов: — Какой у него диагноз? Какая стадия? Насколько плохо? Каков прогноз?

— Я не знаю.

— Что значит не знаешь? Ты его спросил?

— Его в данный момент выворачивает. Похоже, это для него самая тяжелая ночь — после химиотерапии. Время как-то было неподходящее, чтобы подвергать его допросу.

— Блядь… — произносит Сэм с чувством. Он нечасто использует крепкие ругательства, и слово выходит у него на выдохе, будто он вот-вот заплачет. — Поверить не могу! После всего…

— Я останусь с ним сегодня, — перебивает Дин.

— Да-да, конечно, — отвечает Сэм так, будто это очевидно и не требует слов. Он на секунду умолкает, и когда снова начинает говорить, уже лучше контролирует свой голос. Дин знает, что Сэм переключился в режим планирования. — Я сейчас тоже приеду, — говорит он. — Вы где?

— Мотель Пайнвью на Колфакс-авеню в Денвере, — сообщает Дин, сам удивляясь тому, какое облегчение чувствует, зная, что Сэм теперь в составе команды. Сэм начнет изучать вопрос, Сэм скоро приедет, Сэм разбирается в этой медицине, Сэм поможет… Но потом Дин вспоминает, как далеко они от дома. Дин добирался сюда целый день, а сейчас уже поздно. И он добавляет: — Не езжай сегодня. Выезжай завтра утром.

— Нет, Дин, я могу выехать сейчас же. Возьму одну из машин в гараже…

— И будешь ехать всю ночь до пяти утра? Не хватало еще, чтобы ты разбился, заснув за рулем. — Дин не шутит: повседневные смертельные угрозы вроде автомобильных аварий и раковых заболеваний, о которых он раньше даже не думал, внезапно кажутся куда более реальными и пугающими. — Выезжай утром, — говорит Дин. — И вот что, я сейчас подумал: возьми на прокат машину, которую можно оставить в Денвере. Иначе мы окажемся тут с тремя машинами. Но знаешь, что было бы здорово: можешь немного изучить вопрос перед тем, как ляжешь спать? Особенно на предмет побочных эффектов химиотерапии? Например, чем можно помочь пациенту? И сообщи, если найдешь что-то, что мне надо знать. Он меня уже предупредил, что нужны перчатки, я и понятия не имел, и… Сэм, ему гораздо хуже, чем я ожидал. Можешь посмотреть, типа… насколько сильная тошнота нормальна?

— Сделаю, — говорит Сэм. — Отправлю тебе, что найду. Ты с ним сейчас? Можно с ним поговорить?

— Он в соседнем номере. Но едва в состоянии разговаривать.

— Тогда не утомляй его. Но передай от меня привет, — просит Сэм. — Больше чем привет. Ну ты знаешь…

— Да, — отвечает Дин. — Передам.

— Ладно, иди к нему тогда, — говорит Сэм. Он добавляет еще одно прочувствованное «блядь…» и тяжело вздыхает. — Ну что ж, мы хотели проблемы нормальных людей, правда?

Дин грустно усмехается, вспоминая тот разговор в машине несколько месяцев назад. Тогда, когда они уехали из Аризоны без Каса… когда Кас решил остаться один во Флагстаффе. «Наверное, для тех дополнительных анализов», — понимает теперь Дин. Анализов, на которых настаивал врач.

— Да, хотели, — соглашается Дин. — И оказалось, что проблемы у нормальных людей — отстой.

Сэм вздыхает.

— Ты говорил, что я еще пожалею, когда нагрянут термиты. Надо было мне прислушаться.

========== Глава 14. Я держу тебя, держу ==========

Облачившись в кофту с ароматом гигантского ленивца, Дин выходит к Импале, чтобы забрать перчатки. Но, дойдя до машины, он медлит, положив руку на ее блестящую крышу, и какое-то время просто стоит. Он делает пару глубоких вдохов, поднимает на крышу и вторую руку и поглаживает гладкий кузов, как будто машина может дать ему точку опоры. Он понимает, что пытается успокоиться. Реакция Сэма более или менее соответствовала ожидаемой, но его прочувствованное «блядь», полное шока и отчаяния, до сих пор звучит у Дина в ушах.

Он глядит наверх, в ночное небо. Обычно в городе не видно звезд, но Денвер расположен достаточно высоко и атмосфера здесь чище, так что отдельные звезды проглядывают через тьму. Дин смотрит на них в тишине. Часто, разъезжая по стране, ночами он ищет на звездном небе Большую Медведицу. Это одно из немногих созвездий, что он знает, и одно из тех немногих, что всегда можно увидеть — в любом регионе Америки, в любое время года. Он ищет его и теперь. Через несколько мгновений Дин различает низко висящий на севере звездный ковш.

Безмятежное, неизменное, на расстоянии вечности — вот оно. Нетронутое хаосом на Земле, обходит свой неторопливый, величественный круг на северном небосклоне.

«Мы побывали в Аду и вышли живыми — все втроем, — напоминает себе Дин, глядя на Большую Медведицу. — Мы предотвратили апокалипсис, мы справились с Люцифером, мы имели дело с самим Богом. Мы справимся с этим».