Кас сжимает в руках край одеяла, подтягивая его к груди.

— Иди, Дин, — бормочет он.

— Я уйду, — соглашается Дин на этот раз. — Но я скоро вернусь. Ты потерпишь двадцать минут один?

— Я месяцами делаю это один, — шепчет Кас с закрытыми глазами. Он, похоже, почти спит, но его слова — конечно, правда. Выскальзывая из номера с ключом в руке и садясь в машину, чтобы смотаться в магазин за новой курткой, Дин знает: это так. Кас делал это месяцами совсем один.

========== Глава 13. На студенческие вечеринки тебе больше не ходить ==========

«Нужно позвонить Сэму», — думает Дин. Импала стоит на перекрестке на долгий красный сигнал светофора, и Дин тем временем спешно ищет в телефоне ближайшие магазины. Обнаружив неподалеку еще открытый универмаг, он намеревается по-быстрому набрать номер брата. Свет пока красный, пешеходный светофор еще даже не начал мигать, и на то, чтобы сделать вызов и включить громкую связь, нужна всего секунда. Поговорить можно уже во время езды. Но Дин медлит, держа палец над кнопкой звонка, и вот ему уже гудит машина сзади. Как-то незаметно секунды пролетели, и свет переключился на зеленый.

«Сейчас все равно нет времени объяснять», — думает Дин, бросая телефон на пассажирское сиденье и разгоняясь на перекрестке.

Остаток пути занимает у него всего пару минут, и вот Дин уже паркуется перед универмагом. И опять, выходя из машины и направляясь быстрым шагом к дверям магазина, он знает, что на звонок Сэму нужна всего минута. Телефон снова зажат у него в руке, и Дин легко мог бы позвонить сейчас. Но он не звонит. Все равно кажется, что времени мало. И главное, Кастиэлю плохо, он там один в унылом номере мотеля, и сегодня ему нужна помощь (даже если он этого не признает). А значит Дин должен сделать покупки максимально быстро и рационально. Так что звонить Сэму сейчас некогда.

«Позвоню позже», — решает Дин.

Но, засовывая телефон в карман, он понимает, что на самом деле избегает звонка из-за страха перед необходимостью сообщить Сэму новость. Дин даже начинает чувствовать угрызения совести. Но, тем не менее, телефон остается у него в кармане, и, вместо того чтобы сделать звонок, он берет одну из больших красных тележек у дверей универмага.

«Так, найти шмотки со странным запахом — и сразу назад в мотель», — размышляет Дин, шагая так быстро, что чуть не скашивает тележкой нескольких человек, попавшихся ему на пути. Он огибает их вместе с их телегами, полными еды, после чего чуть не врезается еще в одну телегу, тоже заполненную продуктами. Тут он замечает, что в магазине как-то необычно много народу — особенно в продуктовом отделе, который прямо-таки кишит людьми с тележками, перегруженными картошкой, овощами… индейкой и банками тыквенного пюре…

«Ах да, — вспоминает Дин. — День благодарения же…» Сегодня понедельник, и праздник уже в четверг. В гастрономах это самая оживленная неделя в году.

Дин медлит, глядя на шумные толпы людей вокруг. В основном люди отовариваются семьями: кто-то из взрослых катит переполненную телегу, а остальные члены семьи бегают туда-сюда в поисках нужных продуктов. Кругом снуют дети, которых родители посылают с мелкими поручениями вроде найти муку или масло, и в отделе кухонных принадлежностей толпится народ, разбирающий блюда для пирогов, формы для выпечки и запасные салфетки для гостей.

Дин теряет добрых пятнадцать секунд, разглядывая эту суету. Он чувствует, будто смотрит спектакль: праздник кажется не относящимся к реальной жизни. Эти радостные семьи, проплывающие туда-сюда со скалками, пакетами клюквы и упаковками смеси для фаршировки, кажется, существуют в какой-то другой вселенной.

Единственное, что на самом деле важно, — единственное, что реально, — это то, что Кастиэль сейчас в номере мотеля один.

Дин разворачивает телегу и направляется в другой конец магазина, подальше от еды и праздничной толпы.

В отделе товаров для ванной относительно тихо, а парфюмерная секция вообще оказывается заброшенной. Дин проходит мимо полок с пеной для ванны, шампунями, кондиционерами и десятками других парфюмерных товаров, которых он никогда раньше не замечал: гелями для душа, скрабами для лица, маслами для тела. Он даже не уверен, что все это такое (удивительно, сколько всего странного появилось в магазинах за последние лет десять, пока Дин был занят в Аду, Чистилище и разбирался с прочими проблемами…). Он берет в руки один флакон за другим, не зная, для чего они, и совершенно не представляя, что купить. Становится ясно, что миссия по приобретению «странно пахнущих» вещей потребует больше времени и усилий, чем он планировал.

«Забавно, что Кас вообще обратил внимание на мой запах», — думает Дин, беря с полки ванильно-кокосовое масло для тела и откручивая крышку, чтобы понюхать.

«Наверное, он заметил просто потому, что у ангелов развито обоняние, — рассуждает он, оценивая запах геля для душа с экстрактом грейпфрута и гардении. — Ну и еще потому, что ему случалось бывать со мной рядом в весьма вонючие времена». Дин всегда даже гордился умением выглядеть чисто и ухоженно, несмотря на утомительные разъезды по стране и ночевки в паршивых мотелях. При подобной кочевой жизни важно за собой следить: это поддерживает бодрость духа (не говоря уже о том, что профессионально чистый вид помогает продать себя в роли агента ФБР). Но, надо признать, бывали времена, когда вопросы личной гигиены отходили на второй план. Чистилище определенно приходит на память — Кас тогда, должно быть, нанюхался достаточно нечистот.

Однако, Дин надеется, нынче его запах — это лишь едва уловимое обыденное сочетание, которое носит на себе каждый человек: неизбежная смесь мыла и стирального порошка — может, еще с легкой примесью одеколона.

И с оттенком индивидуальности.

Кас сказал: «Твой запах мне нравится». Дин до сих пор мысленно слышит эти слова.

Касу нравится запах Дина. Похоже, достаточно, чтобы даже принять кое-какие меры предосторожности. Меры предосторожности к тому, чтобы этот запах нравился ему и дальше.

«Твой запах мне нравится», — снова вспоминает Дин, и ему даже неловко оттого, как хочется подольше подумать об этой фразе. Оттого, насколько приятна мысль о ней, как она согревает ему сердце, несмотря на все ужасы сегодняшнего дня. И как ему хотелось бы присесть и поразмышлять, что еще она может означать.

«Соберись, чувак», — приказывает себе Дин. Он наугад выбирает пену для ванной, и она оказывается с запахом клубники. Но жалко же будет, если Кас в результате приобретет отвращение к клубнике? Что если он еще собирается есть клубнику в будущем? Или кокосы, или грейпфруты? Дин ставит клубничную пену для ванной на место, наконец понимая, что ничего во всем этом ряду не подходит на роль запаха, который не жалко возненавидеть. Тут все пахнет цветами, пряностями или едой. Приятными вещами, вроде корицы, яблок, лаванды. Это все хорошие запахи, которыми Кас потом еще может пожелать насладиться.

Потом. Вообще во всей этой экспедиции за запахами есть определенный оптимизм: она предполагает, что будет некое «потом», о котором стоит переживать.

И если подумать, раз Кас избегает Дина главным образом (или хотя бы отчасти) чтобы избежать ассоциации с запахами, значит Кас и сам планирует, что будет некое «потом»? Это невероятно воодушевляющая мысль. Особенно учитывая, что Кас пока не дал никаких намеков на свой диагноз — и, что еще важнее, прогноз.

«Кас планирует на потом», — думает Дин, и в его походке появляется упругость. Он направляется в другие отделы в поисках нецветочных запахов.

Вскоре, завершив обход магазина, он уже наводит ревизию в тележке, которая теперь содержит причудливый ассортимент из всех «странно пахнущих» (или, во всяком случае, своеобразно пахнущих) вещей, какие Дину удалось найти. Набор включает пакетик кедровых щепок для хранения с одеждой, коробку нафталиновых шариков от моли, солнцезащитный крем, пузырек репеллента, свечу с ароматом цитронеллы, несколько палочек ладана, баночку обувного крема, пакет порошка карри, коллекцию экзотических чаев и еще с десяток подобных предметов.