Кровь, стекающая в водосток. Слеза, упавшая на перо. И потом Дин сполоснул перо под краном.
Кастиэль непонимающе моргает, глядя на Чинди. Потом его большие голубые глаза перемещаются на Дина. Дин видит, как Кас изучает его, сузив глаза. Рука Дина машинально поднимается к карману на рубахе.
Пера, конечно, там нет: оно теперь в его куртке снаружи, в снегу, в реальном мире, и, очевидно, никакая его призрачная версия не попала с Дином за Завесу. Но Кас видит жест руки Дина, и его большие глаза расширяются.
Чинди завершает:
— Аромат пера шел из этого города — из его сточных вод, так что Хавасу послал меня поискать здесь. Я решила, что с госпиталя начать правильнее всего. — Улыбнувшись Касу, она добавляет: — Но я, было, заключила, что здесь нет ангела, потому что у всех здесь есть души. Мне даже в голову не пришло искать громовержца.
Тут она поднимает свой глиняный кувшинчик. Древний округлый кувшинчик с поблекшими желтыми полосами, заткнутый скрученной сине-зеленой тряпочкой.
— Он прислал вот что, — говорит Чинди. — Сказал, это может помочь. Попросил меня передать это ангелу — если я его найду.
— Что это? — спрашивает Дин.
— Вода, — отвечает она.
— Но… что она делает?
— Это вода, — повторяет Чинди.
— Она может… вылечить его? — уточняет Дин.
— Это вода, — говорит Чинди в третий раз. — Она делает вещи мокрыми.
Дин не знает, что сказать, и смотрит на Каса, который наклоняет голову и глядит на него в ответ своим большим голубым глазом. Дин еще не очень хорошо разбирается в выражениях лиц драконов, но он видит озадаченный наклон ушей с хохолками, которые снова смотрят в разных направлениях: одно вперед, другое назад. Кас в таком же замешательстве, как и Дин.
Чинди смеется их недоуменному виду.
— Вы должны понимать, Хавасу — водяной дух, — объясняет она. — У водяных духов очень одностороннее мышление. С их точки зрения, вода — ответ на все возможные проблемы. Это всегда лучший из возможных подарков. И попробуйте с ними поспорить — у них на этот счет весьма категоричное мнение.
— Ты, эм… ты уверена, что она не обладает целительной силой? — спрашивает Дин безнадежно. — Она точно не может, например… вылечить рак?
— Нет, — говорит Чинди. (Дин слышит тихий вздох сверху.) — Прости. Что она может сделать, так это снабдить твоего друга-громовержца достаточным количеством воды. Ровно таким количеством, какое нужно; когда и где нужно — в этом основная идея. Это то, что Хавасу умеет лучше всего. Прости, помимо этого, волшебного лекарства нет. — Потом она, кажется, видит разочарование на лицах их обоих, и в ее глазах появляется искорка. Подняв кувшинчик, она говорит: — Не забывайте, Хавасу разговаривает на языке воды, а язык воды — это также язык крови. Что на самом деле нужно сейчас твоей оболочке, громовержец, так это кровь. Кровь — это просто форма воды. Эта вода примет природу воды, которая ее окружает, — то есть станет кровью — и будет удерживать ту воду в предназначенных ей каналах. То есть внутри кровеносных сосудов, где ей и место.
С этими словами Чинди подносит глиняный кувшинчик к скорченному человеческому телу Каса.
— Можно? — спрашивает она Каса-дракона, и тот медленно кивает.
Дин вмешивается:
— Погоди… он же не захлебнется, правда?
Чинди качает головой.
— Ей не место в его легких, поэтому она и не пойдет в легкие. Она должна быть в его сосудах, и там и останется. Ровно столько, сколько нужно; там, где нужно, и нигде больше. Хавасу знает, что делает: кровяные заклинания — для него детские игрушки. Не волнуйся. — Обращаясь к Касу-дракону, она добавляет: — Учти, это не навечно, так что не теряй голову. Может быть, на два-три лунных цикла — сила водяных духов всегда привязана к приливам и отливам. Но на пару месяцев твоя оболочка будет защищена от каких бы то ни было опасных кровотечений.
Чинди подходит к койке, где лежит тело Каса. На секунду она останавливается и смотрит на его крылья. Кас-дракон издает тихий безнадежный вопросительный звук, и Чинди качает головой почти с грустью.
— Прости, у меня и близко недостаточно могущества, чтобы помочь тебе с крыльями, — говорит она Касу-дракону. — Даже если бы мне было позволено вмешиваться помимо выполнения конкретного поручения Хавасу (чего я делать не могу), как ты помнишь, мы отрезаны от Рая. В плане могущества я уже много месяцев на голодном пайке. Я не смогла бы вылечить ни один корень пера — и это чистая правда.
Кас склоняет голову: Дин снова чувствует его горячее дыхание у себя на шее. Дин поднимает руку, треплет его по бархатистой морде и шепчет:
— Мы что-нибудь придумаем, Громовержец. — Про себя он думает: «Если мы хотя бы справимся с этим чертовым кровотечением, мы снова в игре. Остальные проблемы будем решать постепенно».
Чинди еще несколько секунд изучает покалеченные крылья человеческой оболочки Каса.
— Но цвет красивый, — говорит она наконец и бросает на Кастиэля проницательный взгляд. — Золотой особенно хорош.
Кас реагирует на это, чуть-чуть и почти застенчиво лизнув Дина в шею.
Потом Чинди переключает внимание на кувшинчик. Она вынимает из его горлышка сине-зеленую тряпочку, сворачивает ее в тонкий жгут и опускает один конец в кувшинчик. Затем подходит ближе к телу Каса, нагибается, чтобы всмотреться в его лицо, и осторожно вкладывает другой конец жгута ему в рот. Наклонив кувшинчик, она упирает его в бедро и придерживает руками оба конца жгута. Они смотрят, как тонкая струйка воды стекает по жгуту в рот Каса.
Воды едва ли много — какая-то пара столовых ложек — но Дин чувствует, как Кас-дракон содрогается позади него, и, оглянувшись, видит, что все перья Каса разом взъерошились. Кас снова приглаживает их, отряхнувшись, почти как собака. Его глаза широко распахнуты.
Помимо этого ничего, казалось бы, не меняется: тело Каса остается лежать в койке безвольно и неподвижно.
Но студент-медик, сидящий в углу, вдруг поднимает голову. Он, конечно, не видит Чинди, но он видит и слышит сердечный монитор. Сердечный монитор слышат они все, и Дин замечает, что его сигналы выровнялись. От нахлынувшего на него чувства облегчения у него едва не кружится голова.
Он снова поднимает руку и гладит Каса по бархатистой морде. Кас облизывает его руку в ответ.
— А он бы умер? — спрашивает Дин тихо у Чинди.
Чинди вынимает жгут изо рта у Каса. Она неопределенно пожимает плечами.
— Я правда не знаю. Не сразу. Может быть, позднее сегодня. Может быть, завтра. Может быть, через неделю. Даже мы, жнецы, не знаем наверняка, пока не наступит момент. Все, что я могу сказать, это что он не умрет от потери крови сегодня — ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Большего я сказать не могу.
Она смотрит в кувшинчик (похоже, он пуст), затыкает его снова тряпочкой и встает.
— И это единственная цель, с которой я сегодня сюда пришла, — объявляет она. — Хавасу хотел подарить тебе частичку себя, громовержец. Как и следует из его имени.
— В каком смысле? — не понимает Дин. — Что означает его имя?
— «Хавасу» означает «сине-зеленая вода», — отвечает она. — Водяные духи весьма просты в этом смысле.
— А «Чинди» что означает? — не может удержаться Дин.
— На языке навахо это означает «демон, пожирающий души», — говорит она просто. В ответ на тревогу в глазах Дина она смеется и добавляет: — Как я говорила, они лишь отчасти правы. Они так до конца и не поняли, что я такое. Но уважение я ценю.
Затем она поворачивается обратно к Касу-дракону и слегка кланяется ему.
— Большая честь встретить тебя, громовержец. Так как ты, я вижу, пока не привык к своему новому статусу, скажу только… ты определенно заслужил награду от самого Бога: ни одного громовержца не видели — во всяком случае, на этой планете, — уже три тысячи лет. Если когда-нибудь мне придется забрать тебя, я сочту это за честь. И… — она бросает взгляд на Дина и снова смотрит на Каса, — будет очень интересно увидеть, где вы оба в итоге окажитесь, учитывая, что вы — родственные души. Правило всегда было: родственные души остаются вместе.
