Кас неубежденно улыбается ему, и Сэм наклоняется, чтобы подарить ему немного однобокое объятие на ночь, заодно ласково потрепав его по голове. Дину достается такое же кривое объятие — на этот раз с похлопыванием по спине, и Сэм шепчет, подмигнув брату:
— Беруши. С полным шумоподавлением. Не слышно будет вообще ничего.
— Ладно, ладно, мы поняли, — говорит Дин, махая ему, чтоб уходил. — Иди ложись.
Но кажется, что сегодня вряд ли что-то произойдет: эпизод с Кроули всем испортил настроение, разговор за ужином тоже получился мрачным, и Дин чувствует себя без сил. Хотя он очень надеется, что, на худой конец, удастся хотя бы пообниматься в постели.
Конечно, сначала в любом случае нужно сходить в душ. Убедиться, что на теле не осталось сажи и мелких осколков. Они с Сэмом оба тщательно отряхнулись, умылись и помыли руки, но принять душ времени пока не было, и последнее, что нужно Касу, это еще порезаться каким-нибудь стеклом, оставшимся у Дина в волосах.
— Я пойду приму душ, — говорит он Касу, который собирает тарелки после ужина.
Кас кивает:
— От тебя даже пахнет дымом. Иди, я помою посуду.
Душ — это еще и возможность уделить внимание некоторым деталям гигиены. «Как говорят бойскауты, будь готов», — инструктирует себя Дин. Он уделяет несколько минут тому, чтобы стратегически подстричь волосы, после чего ему приходит в голову, что и еще кое-какая подготовка не помешает. Хотя он понимает, что она наверняка не пригодится. Вечер был такой мрачный… Кроули… Чак… Что было в голове у Чака? Какой во всем этом смысл? Зачем?
И потом — бедный Кас, спрашивающий о том, как долго длится горе! Сколько времени Дину и Сэму требуется, чтобы оправиться от потери.
Намыливая волосы шампунем, Дин вспоминает, что это уже не первый раз, когда Кас задавал подобные вопросы. Недавно в клинике, у палаты Эмили, Кас спросил Дина, будет ли Дин «в порядке в любом случае».
«В любом случае», конечно, означало в случае, если Кас умрет.
Руки Дина замирают на голове: он понимает, что так и не дал Касу прямого ответа на этот вопрос. Ответ, конечно, — большое жирное НЕТ. Нет, Дин однозначно не будет «в порядке». И даже немного странно, что Кас, кажется, этого еще не понял. И говорит о том, что Дин должен попасть в Рай «с партнером, которого себе выберет» — как будто Дин когда-нибудь сможет найти себе иного партнера, чем Кастиэль.
Неужели Кас действительно думает, что Дин будет «в порядке», что он «адаптируется»? Что Дин как-то сможет упаковать это неизбывное горе в мысленный рюкзачок и двинуться дальше?
Одна мысль о жизни без Каса…
«Прекрати думать об этом, — приказывает себе Дин, наклоняясь под струю воды и в последний раз споласкивая волосы. — Живи сегодняшним днем. И не теряй веру, чувак».
***
Душ занял куда больше времени, чем планировал Дин, но, когда он наконец выходит обратно в коридор, у двери его спальни ждет Кас. На нем мягкие синие пижамные штаны и черная футболка; он прислонился к стене, скрестив руки и терпеливо глядя в противоположную стену. Вид у него такой, будто он готов ждать Дина вечно.
При виде него Дин останавливается, чувствуя внезапный, почти выводящий из равновесия прилив тепла. Кас поворачивает голову, и их глаза встречаются. На губах Каса появляется ласковая улыбка, но он ничего не говорит (как и Дин). Он протягивает руку; Дин подходит и берет ее.
Кас открывает дверь в спальню и проводит Дина внутрь. Оказывается, он положил на кровать еще одну подушку, снял покрывало и даже включил в углу ненавязчивый ночник, чтобы не зажигать яркий верхний свет. Дин уже собирается пошутить о том, как романтично все это выглядит и что, наверное, стоит сбегать за ароматическими свечами и розовыми лепестками, дабы завершить картину. Но, когда он поворачивается к Касу и встречает его взгляд, шутка умирает у него на губах.
Кас подходит ближе, совсем близко, пока между их лицами не остается всего несколько дюймов. На мгновение он замирает, обводя взглядом лицо Дина, словно изучает каждую черточку. Потом приближается еще, слегка наклонив голову вбок, и целует Дина — медленно, почти осторожно. После этого он целует обе щеки Дина, его лоб, и даже кончик носа. И оба уха. И подбородок. Как будто тренирует навык поцелуев, опробуя его на разных частях лица Дина по очереди.
— Что ты делаешь? — спрашивает Дин, усмехаясь. — Проверяешь на сажу?
— Просто наслаждаюсь вкусом, — отвечает Кас. — До понедельника еще далеко. Мне пришло в голову, что сегодня я могу пробовать на вкус что захочу. — Он обнимает лицо Дина обеими руками и целует его полноценно в губы, длинным, медленным, томным поцелуем.
— Можешь пробовать что захочешь? — говорит Дин, подыгрывая. — И что еще ты хочешь попробовать?
Кас не отвечает, но улыбается. Потом отступает назад и начинает раздеваться. Он стряхивает с себя пижамные штаны и стягивает футболку за ворот. Кажется, он чувствует себя все комфортнее и увереннее, раздеваясь перед Дином: в его движениях — никакой скованности, никакой нерешительности, которая присутствовала, когда он снимал футболку в присутствии Кроули. И это настоящий подарок — знать, что Кас готов так легко обнажить свое израненное тело перед Дином.
Хотя до сих пор не понятно, что именно он задумал, и есть ли у них обоих запал для секса сегодня. Дин пока совсем не возбужден (в конце концов, день был крайне напряженным), и быстрый взгляд в пах Каса показывает, что там тоже ничего не происходит.
Но даже при этом в глазах Каса видна жажда, пока он снимает с себя одежду, включая нижнее белье. Он бросает вещи прямо на пол.
Когда Дин порывается последовать его примеру, Кас руками останавливает его. Похоже, он хочет раздеть Дина сам.
Кас нежно снимает с него футболку. Дин позволяет ему взять инициативу и сам только нагибает голову и поднимает руки, чтобы высвободиться из ворота и рукавов. После этого Кас встряхивает футболку и тщательно складывает ее, как будто это драгоценная реликвия (хотя свою он только что бросил неопрятной кучей на полу). Он аккуратно кладет футболку на стул. На его губах играет едва заметная улыбка; он подходит ближе к Дину, берется двумя руками за эластичную резинку его штанов и медленно тянет ее вниз.
Очень медленно. Миллиметр за миллиметром. Похоже, что Кас идет на мировой рекорд по самому медленному снятию штанов. Стоит он при этом всего в каких-то четырех дюймах от Дина, лицом к лицу с ним, наблюдая за ним соколиным взглядом, пока эластичная резинка постепенно сползает по животу Дина. И каким-то образом Дин забывает обо всем остальном. О Кроули, о Ровене, об откровении про Чака, о следующем цикле химии — все это исчезает. Остается только Кастиэль, который стоит перед ним, соблазнительно обнаженный, держа руки на бедрах Дина и глядя на него этим взглядом, и резинка штанов ползет все ниже, и ниже. Она медленно опускается на бедра. И теперь оказывается, что у Дина таки эрекция — достаточная, чтобы резинка застопорилась. Улыбка Каса становится шире, но он по-прежнему ничего не говорит — только смотрит Дину прямо в глаза.
Медленно Кас соскальзывает обеими руками по резинке к животу Дина. Медленно пробирается под нее пальцами и оттягивает так далеко, что тащит Дина к себе, и тому приходится сделать шаг вперед, чтобы удержать равновесие. Они оказываются еще ближе друг к другу — так близко, что Дин чувствует тепло, исходящее от кожи Каса. И когда Дин кладет руки ему на плечи и прислоняется лбом к его лбу, обе руки Каса оказываются на его члене. Кас нежно, долго сжимает его теплыми ладонями и три-четыре раза мучительно медленно потягивает. Он по-прежнему не снимает с Дина штаны — вместо этого он возвращает резинку на место, поверх члена, отступает на шаг назад, поднимает обе руки к лицу и, высунув язык, медленно, медленно облизывает ладони по очереди. Все это время он удерживает взгляд Дина.
— Это… уже просто незаконно, — наконец удается выговорить Дину.
— Просто расследую проблему с одеждой, — говорит Кас спокойно, снова проскальзывая обеими руками под резинку штанов. Хотя со штанами он никуда не продвигается; вместо этого он скользит одной обслюнявленной ладонью по головке члена, а другой обнимает ствол. Кас занимается членом восхитительные несколько секунд, водя по нему обеими руками — скользкими, мокрыми, — с горячим, равномерным нажимом. Он по-прежнему стоит всего в паре дюймов от Дина. И по-прежнему не спускает глаз с его лица.
