– С такими-то ногтями в ней тебе делать будет нечего… – бездумно пробормотал я, силясь собрать мысли обратно в голову и морально подготовиться к другим возможным сюрпризам с ее стороны.

– А это специально для вас подарок… Не очень-то приятно наблюдать, как вы героически сдерживаете тошноту при виде чего-то не отвечающего вашему пониманию прекрасного… вы, кстати, рубашку сменить не хотите? Ее эта мелкая полоска и рубчик, у кого угодно вызовет морскую болезнь…

Секунды две мы мерили друг друга нечитаемыми взглядами, а потом расхохотались… Кто бы мог подумать, что эта интеллектуалка Ванесса Майер, став Эрикой и обретя уверенность в себе на грани разумного, так тонко уест меня за мою же оплошность. Это и сделает нас хорошими друзьями…

Вот информацию про Эрику я точно подавать не буду Принсу. Не знаю почему, но не хочу, чтобы он про нее знал… Дверь в мой кабинет привычно распахнута настежь. Значит уборку уже закончили. Сейчас заварю себе кофе, посмотрю документы….

– Я принесла тебе пончики! – Голос Эрики встречает меня на пороге. Она сидит боком в кресле для посетителей, свесив ноги с подлокотника, и что-то сосредоточенно пишет в планшете, с которым я обычно провожу опрос, – хотя, судя по твоему сопению, тебе сейчас актуальней антипохмелин…

– Обойдусь, – шмыгаю я, невольно рассматривая ее ядовито зеленые носки с радужными единорогами, торчащие из-под края штанин, – а за пончики спасибо. Хоть я и не ем сладкое…

– Вот что ты за скучный человек, Вольф, – она перелистывает страницу на планшете и продолжает строчить, – я к тебе со всеми пончиками… можно сказать, прямо из души их своей достала… А ты…

– А я качаюсь в зале не для того, чтобы потом заедать свои труды холестерином и быстрыми углеводами… – отбиваюсь я и, наконец, прохожу за свой стол.

– Ок, в следующий раз я тебе принесу вареную кольраби… – легко соглашается она, заставляя меня коротко усмехнуться.

– Ты давно вернулась? – спрашиваю скорее для себя, чем для протокола. Ее присутствие в моем кабинете почему-то навевает уют и желание потрепаться о жизни.

– Вчера вечером, – Эрика бросает на меня пустой взгляд и встряхивает высоким хвостом. – Слушай, почему я сама все это заполняю, а? Это, между прочим, твоя работа….

– У тебя почерк лучше… – я делаю вид, что отшучиваюсь. – Да и потом у меня сейчас нет сил тебя допрашивать. Я с банкета вернулся в три часа ночи. И все, что я сейчас хочу, это ванна кофе и немного покоя…

– Ого… Серьезное заявление… – она откладывает планшет и прикусывает кончик ручки, – и по какому поводу было гульбище, если не секрет?

– Выбивали финансирование на развитие программы «Z3X84».

– Развитие? – она подтягивает одну коленку к груди и обнимает ее тонкой рукой. – Слушай, я, конечно, не сильна в психотерапии… Да и в том, как именно работает эта программа…Хоть и участвую в ней… Но, насколько я понимаю, она представляет из себя довольно логичный и завершенный цикл. Отбор участников с определенной группой проблем. Проверка их на отсутствие суицидальных наклонностей и стрессоустойчивость. Проведение процедуры очистки памяти. Помощь в начале социализации в новом чистом обществе. Предоставление возможности обучения и самообеспечения. Психологическая поддержка, если происходит столкновение с прошлыми страхами и проявляется хоть какая-то реакция на них. Потом, когда через полтора года состояние стабилизуется, начинается постепенное выведение из «чистого листа». Помощь в принятии себя старого и нового. И последующее ежемесячное отслеживание состояния тестера с целью понять, что у него в голове происходит и как он уживается сам с собой. Ведь так?

– Дословно, – сцепляю пальцы в замок и кладу на них подбородок.

– Но какое у этого может быть развитие? Зомбирование людей на выполнение определенных функций в состоянии чистого листа? Или после вывода из него?

– Не путай психотерапию и гипноз. Хоть он порой и используется в сложных случаях, но, по большому счету, программирование людей без их согласия и осознания последствий – это нарушение прав человека.

– Тогда расширение спектра допустимых отклонений у тестеров? – она внимательно прищуривается, явно что-то прикидывая в уме…

– Постепенно и до этого дойдем. Но пока хотим попробовать поставить «Z3X84» на коммерческую основу. Сделать что-то вроде относительно доступной программы лечения и отдыха для деловых людей и работников офиса…

Она молчит секунд десять, глядя на меня немигающими бессмысленными глазами. В какой-то момент она кажется мне умственно отсталой.

– Ты… серьезно? – наконец произносит она, чуть хрипнув на втором слове.

– Да. Эта идея заинтересовала Августа Принса, он дает под это деньги… – мне не нравится ее явное замешательство. – А что тебя так насторожило?

– А он кто? Этот Август…

– Ты в своем лесу совсем одичала… – веселюсь я, подтягивая к себе пакет с принесенными ею пончиками. Бог с ними, от одного мне ничего не будет. – Он глава банковской корпорации…. Меня с ним Мара вчера познакомила.

– М-м-м… – Эрика медленно кивает, запихивая планшет между собой и спинкой кресла, скрещивая руки на груди, – у нее отличные связи… прям на зависть… наверное, хорошо быть модным дизайнером интерьеров…

– Мара талантливая.

– Без сомнений, – в ее интонациях нет сарказма и это радует, – а что ты про этого банкира знаешь?

– Кроме того, что он зарабатывает пару миллиардов в неделю? – пытаюсь стряхнуть сахарную пудру с пальцев, но только пачкаю рубашку, – то, что он любит спортивные машины и играть в видеоигры на приставке… А к чему этот допрос, Эрика?

– К тому, что ты не бизнесмен… Ты ученый. И ведешь себя ты с точки зрения бизнеса крайне неосмотрительно. Да и потом поставить такой опыт на коммерческую основу, уж прости, – на редкость дурацкая идея.

– Это еще почему? Показатели-то хорошие… – я ловлю себя на том, что по-детски обиженно закусываю губу.

– С чего ты это взял? – она достает смятый планшет и помахивает им в воздухе, – вот с этих опросников? Со статистики, которую вы впятером с другими психотерапевтами собираете и кое-как причесываете?

– Ну… вы же нам дневники состояний присылаете еще еженедельно по почте… если не можете прийти на встречу… – ее внезапно агрессивная дотошность вызывает злость и желание скрипеть зубами, – чего ты завелась? Все же в порядке. Отклонений не наблюдается. У тебя-то точно…

– Кто тебе сказал, что у меня все в порядке? – она произносит это так спокойно, что злость схлынывает с меня ледяным потом.

– В смысле? Что ты имеешь ввиду?

Ответить ей мешает трель моего рабочего телефона. Судя по тому, что на нем мигает синяя квадратная лампочка, звонят с охраны.

– Подожди секунду, – я поднимаю трубку с неприятным ощущением холодных капель, ползущих по спине, – да!

– Доктор Вольф, у нас опять прыгун нарисовался… – устало раздраженный голос охранника пришпиливает меня к стулу. И следующие фразы о просьбе подняться на крышу и отговорить очередного недоумка падать с двенадцатого этажа едва ли долетают до моего сознания…

У всех свои слабости. У каждого спеца есть область, с которой он предпочитает никогда не работать. Я знаю программистов, которые принципиально не переустанавливают программное обеспечение. И стоматологов, которые не берутся делать зубы мудрости. Я не могу работать с суицидниками. Словно что-то восстает во мне против и не дает приближаться к ним. Да и мои слова на них не действуют. Вернее действуют, но совершенно не так, как должны… Я помню каждого, с кем пытался работать. И я искренне надеюсь, что ни руководство моего института, ни спонсоры никогда не узнают, что из этого получается. Об этом знают только Мара… и, как мне кажется, догадывается Эрика. Хотя насчет второй это явно моя паранойя…

– Что там? – спрашивает она, видя, как я преувеличенно аккуратно кладу трубку и зажмурившись тянусь за бутылкой коньяка, что стоит у меня в нижнем отделе стола.

– Придурок на крыше… – мямлю я, наливая себе явно чрезмерную порцию алкоголя в большую чайную кружку… – надо идти отговаривать…