Ноль…

Внутренний голос стихает на этом слове и глаза открываются сами собой. Словно какая-то программа завершила свои операции и начинается полная перезагрузка всех систем. Подушка, что я прижимаю к себе, пахнет защищенностью и травянистым покоем. Странно знакомый запах откликается на задворках сознания, и я поглубже зарываюсь носом в аромат.

Тело откликается странной усталостью, которая, впрочем, всегда со мной, когда умудряюсь заснуть прямо в одежде… Незнакомая комната вокруг не вызывает любопытства. Словно большинство эмоций еще не включились в сознание и не начали ощупывать мой череп изнутри…

Откуда-то слышаться голоса. Мужской и женский… Слов почти не разобрать, но вот сочувствующие интонации женского тембра кажутся мне … И тут я вспоминаю вчерашний день…

Крыша, собирающаяся гроза и странная девушка, немилосердно пихающаяся локтями и врущая про свое равнодушие к моей судьбе. Я так и не спросил ее имени, хотя на слова «я тебя не отпущу…» в оглушающем грохоте разыгравшейся над нашими головами стихии мне хотелось орать: «Держи меня крепче!!! Я уже на краю, и мне страшно падать!!!» Слава богу, что я не произнес этого вслух. Ни тогда, ни после, добравшись сюда. Стыд заливает меня с головой… Такой слабости и безволия я от себя не ожидал даже в самых худших кошмарах… А главное, как теперь смотреть себе в глаза. Про нее я вообще молчу. Хотя ей-то, наверное, все равно, что я такая размазня… Но вот …

– Я помню то, чего не было, – неожиданно голос моей новой знакомой звучит очень ясно, и я невольно прислушиваюсь к тому, что она говорит.

– В смысле? – озадаченный мужской голос сквозит недоверием, и мне это не нравится.

– Это… это похоже на сны о самой себе, которые никогда не снились. Там я другая… Или даже не так. Не другая, а будто предшествующая версия самой себя. Иногда это похоже на быстро пролистываемый комикс. Ворох неясных картинок. А иногда это целые дни или недели полные событий….

Повисает такая тишина, что я невольно слышу, как шепотом тикают часы у меня на запястье.

– Та-а-ак…

Недоверия явно прибавляется, и это заставляет меня сморщить нос и сжать губы. Кем бы эта чокнутая не была, хоть я даже не могу с точностью вспомнить ее лица, я понимаю, что почему-то верю ей безоговорочно.

– Эрика, а ты уверена, что это не отсроченный возврат памяти после эксперимента? Мы же не можем гарантировать, что ты после состояния «чистого листа» вспомнишь всю свою жизнь на 100%. В среднем воспоминания возвращаются к тому же уровню, который был на момент стирания. Мы не можем постоянно помнить каждый прожитый момент. Вполне вероятно, что ты просто начала вспоминать давно утерянные сведения и эмоции.

– Вольф… – она вздыхает устало, но без раздражения, – я проверяла. То, что я вспоминаю, в моей жизни никогда не происходило… Да и если бы происходило, я бы вряд ли забыла.

– Думаешь? Наша память знаешь ли…

– Ты сводил когда-нибудь татуировки? – перебивает усмешкой, но не торопливой, а несколько самодовольной…

– Ну было дело. У меня даже шрам остался маленький. Набил по молодости паука на руке, а что?

– А то, что если бы я сводила со своего предплечья татуировку длинной 25 и шириной почти 4 сантиметра, должны были бы остаться следы. А их нет. Да и те, кто меня знают с детского возраста подтверждают, что никаких наколок у меня никогда не было.

– Воспоминания одни и те же всегда?

– Нет всегда разные….

Молчание затягивается. И мне хочется встать и одновременно с этим я понимаю, что у меня просто нет сил шевелиться.

– Давай вот что сделаем, – наконец медленно произносит Вольф, – ты подробно опишешь мне все свои ложные воспоминания и пришлешь. Я почитаю и заодно решим, что делать.

– Ладно.

– Хорошо, тогда я пошел, у меня сегодня на отчет должен очередной тестер прийти…

– Вольф, что думаешь насчет Принса?

Голоса приближаются, и я слышу какую-то возню в коридоре.

– Я поговорю с Марой. Она должна его знать лучше. Может что-то интересное скажет…

– Неплохая идея для начала. Пока, Вольф.

– До встречи. И не теряй больше жилетку…

Хлопает входная дверь, и я вздрагиваю всем телом. Неприятный звук. Шаги раздаются совсем рядом и матрас прогибается под севшей на край кровати у меня в ногах Эрикой.

– Ну ты как? – она кладет руку мне на ступню, и я скашиваю на нее глаза.

– Нормально… – язык ворочается медленно и неохотно.

– Понятно… – она кивает сама себе. И я борюсь с желанием снова закрыть глаза, – Ладно, поднимайся, у нас полно дел сегодня.

– Я не хочу… – отворачиваюсь от ее лица, что кажется мне пустым пятном, – у меня сил нет.

– Я не спрашиваю тебя хочешь ты или нет. Так что давай в темпе.

– Отстань… – просительные интонации меня просто убивают, но я и правда не могу заставить себя встать.

– Как тебя зовут? – ее голос смягчается, и от этого я чувствую себя еще хуже.

– Люк… – буркаю я, мечтая провалиться сквозь землю.

– А я Эрика.

– Я слышал…

– Отлично, – она смотрит в окно и почесывает голую коленку, – слушай, Люк, я, конечно, не спец, но, по-моему, вчера ты выбрал жизнь. Так?

– Да, но…

– Но тебе все равно сейчас отвратно, а сил и желания жить нет.

– Все непросто…

– О да… – она не смеется, и мне становится чуть спокойней, – насчет непросто я с тобой полностью согласна. Скажи, у тебя действительно очень веский повод, чтобы уйти?

Эрика меня не торопит. Расчесывает пятерней вздыбленные кудельки темных волос, послюнив палец, стирает какое-то пятнышко с босой ступни, расправляет подол длинной цыплячьей не то майки, не то платья…. А я перебираю произошедшие ранее события, приведшие меня на крышу…

Потерю хорошей работы в другом городе. Уход девушки, которая мне нравилась, но которой оказалось важнее мое устойчивое положение на карьерной лестнице… Возвращение домой к семье, которая сказала мне, что из моей комнаты они уже сделали спортзал… И похороны лучшего друга, которого я любил, как, наверное, никого в этой жизни. Он ехал ко мне, чтобы поддержать, но у фуры на встречке отказали тормоза… Отказ в работе. Еще.. Еще… Еще… И снова… И найденная девушка – первая любовь, с которой прожили пять лет, до моего переезда по работе – смеющаяся над тем, что я похож на помойную крысу, и что она и близко к себе такую дрянь не подпустит. Причитания родни на тему, что им хочется обратно свой спортзал. Попытка найти подработку. Провалилась, снова. Опять… и опять… И взяли, но не заплатили… и фраза «если не пойдешь работать на фирму дяди Курта тем, кем он скажет, можешь уходить из дома и идти куда хочешь» как контрольный выстрел в голову. У Курта я бы работать не смог. Под неусыпным контролем заниматься тем, в чем ни черта не разбираешься – это уже слишком…

– Нет… – наконец отвечаю я, и с трудом сажусь в постели, – просто все так навалилось…

– Знакомо… – не сразу отзывается она, явно думая о чем-то своем, – Люк, если ты не будешь шевелиться и позволишь всему этому продолжать на тебя давить, ты задохнешься.

– Ты так говоришь, потому что ты тестер?

– Нет, – ее улыбка мрачна, но наполнена энергией, – то что я тестер, не имеет никакого значения. Я не избавлялась от проблем или депрессии таким способом. Меня включили в эксперимент скорее из-за того, что Вольфу понравилась моя убойная честность и отсутствие надежд на панацею… Ему было интересно, что из меня может получиться.

– Ты оправдала его ожидания?

– Неа… Я их превзошла… – тихо фыркает она, – просто начала все сначала. Вообще с нуля. Другое имя, профессия, жизнь… Я изменила все.

– Повезло… А у меня ничего не осталось… Только разочарование во всем, что было… – рассматриваю собственные худые коленки, обтянутые джинсами.

– Это хорошо, что не осталось ничего….

– Почему?

На правой штанине у меня оказывается есть затяжка.

– Ты свободен. Во всех смыслах.

– Мне некуда пойти даже.