В комнате стало тихо. Совсем. В окно не тарабанили дождевые капли, кровать больше не скрипела, а Ди Каприо не говорил ни слова. Он лежал рядом, по-прежнему прижимая девушку к себе. Растрепанная макушка покоилась на крепком плече парня, а напряженная рука — на его мерно вздымающейся груди.

Девушка смотрела куда-то вдаль и пыталась унять бешеный стук сердца. Дыхание никак не могло прийти в норму, со щек не сходил румянец.

Она боялась нарушения этой тишины до чертиков. Старалась не шевелиться, дабы не привлекать к себе внимания, мечтала слиться с окружающей средой и безостановочно корила себя.

Как я, впрочем, и говорил. Мамина маленькая принцесса.

Он сказал и забыл, а она нет. Сара сама не знает, почему эти слова так ее задели, но в том, что это одна из самых обидных насмешек в ее жизни, не было никаких сомнений.

В тот день она доверила ему всю свою душу и встретилась с издевкой во взгляде и снисходительной улыбкой. В тот день она зареклась не доверять ему больше, какая бы игра не была.

Сегодня она доверилась ему полностью. Сегодня она опять проиграла.

Тишина тяготила. Сара с ужасом представляла, что он скажет, куда ударит на этот раз.

Она заметно вздрогнула, ощутив легкое прикосновение к изгибу ее талии. Пальцы медленно прошлись по обнаженной коже, оставляя за собой след мурашек.

А вскоре угнетающую тишину разрезал непривычно спокойный, чуть хрипловатый голос.

— Ты очень красиво поешь.

***

Каждый порез, каждая рана сопровождались душераздирающими воплями и мольбами. Он заворожено наблюдал за тем, как острое лезвие ножа входило глубоко под кожу и безжалостно распарывало ее, с восхищением улыбался, глядя на медленно стекающие по телу ручейки крови, любовался огоньками панического страха в ее заплаканных глазах. Нарочито медленно, словно растягивая удовольствие, он потянулся к ножу побольше и хищно оскалился, заметив, как она задергалась. По комнате раздалось неприятное скрежетание лезвия ножа о железную поверхность стола. От страха она не могла издать ни звука. Он замахнулся. Громкий хруст костей, рыдания и мужской хохот смешались воедино.

— Еще одно подобное слово, и я прополощу твой рот с мылом, — равнодушно сказал Ди Каприо, не отрываясь от экрана.

Она сидела рядом с ним на диване и, прижав ладони к лицу, едва слышно чертыхалась. Каждый истошный вопль, доносящийся из телевизора, заставлял девушку вздрагивать.

— Смотреть ужастики хотел только ты.

— А мелодраму только ты. Поэтому мы и пошли на компромисс, — девушка фыркнула. — Между прочим, пока ты тут ладошки свои потные разглядывала, пропустила очень красивый момент. Там эта Эмбер…

— Там закончилось? — Сара перебила Ди Каприо.

— Да.

Девушка отняла ладони от лица, но тут же вернулась в прежнее положение, хорошенько выругавшись. На экране какая-то миловидная старушка ковырялась ножом в собственной глазнице. Лео рассмеялся.

— Вот ведь трусиха. Пауков боится, высоты боится, про ужастики вообще молчу. А как насчет щекотки?

Внезапный смех девушки зазвучал вразрез с происходящим на экране. Пока из телевизора доносились нечеловеческие вопли, она судорожно пыталась ускользнуть от цепких пальцев парня.

— Джером, не надо, прошу…

Съежившись, она начала отбиваться ногами, однако и эти попытки спастись Ди Каприо быстро пресек. Он щекотал шею, бока, надрывающийся от смеха живот и, похоже, не собирался прекращать.

— Джером, хватит… остановись…

Сара наверняка задохнулась бы, если бы не успела каким-то магическим образом улизнуть от нескончаемой пытки. Ей даже удалось обезвредить русого, чем девушка очень гордилась. Изо всех сил держа его запястья, она настороженно всматривалась в омут голубых глаз и пыталась предугадать, что он задумал на этот раз. Ди Каприо был на удивление спокоен: он не вырывался из девичьей хватки, не стремился возобновить пытку и даже не хохотал как полоумный. Разве что заинтересованно смотрел на нее и подозрительно улыбался.

— Удобно тебе, зайка? — его дыхание обожгло губы.

Ди Каприо был слишком близко, и заметила это Сара только сейчас. Тут же сложила дважды два и поняла, почему парень не стремился продолжить сеанс щекотки, почему так самодовольно улыбался.

Она сидела у него на коленях.

Сейчас по сценарию она должна была опять густо покраснеть, стыдливо опустить глаза ну или хотя бы пожелать провалиться сквозь землю. Но, честно признаться, ей было действительно удобно и слезать совершенно не хотелось. Единственным центром ее вселенной сейчас был он — русый мальчик, который кошмарно смеется и красиво улыбается, и этого было вполне достаточно для того, чтобы в порыве небывалой нежности накрыть его губы своими.

Рядом с ним было тепло и уютно и все остальное казалось каким-то неважным. Рядом с ним она теряла контроль.

Нежные переплетения пальцев, теплое дыхание на коже, мягкие соприкосновения губ — близость кружила голову, заставляла забыть обо всем. На вопли, доносившиеся с телеэкрана, никто уже не обращал внимания.

Идиллию нарушил внезапно раздавшийся телефонный звонок. Звонили Лео.

Ди Каприо отстранился слишком резко и поспешно достал телефон; на доли секунды в голубых глазах проскользнула толика тревоги, однако ответил на звонок он в своей привычной манере — с расслабленной улыбкой и насмешливым взглядом.

— Да, мистер… — парень осекся, посмотрев прямо в глаза Саре, и замолчал. Она все еще сидела напротив. За все время телефонного разговора он не произнес больше ни слова.

С другого конца телефона был едва слышен размеренный мужской баритон, но ни единого слова девушке так и не удалось разобрать. Затаив дыхание, она едва заметно приблизилась к телефону в надежде расслышать хоть что-то внятное, но как назло именно в этот момент Лео с задорным «до скорой встречи» сбросил вызов.

Он непривычно спокойно взглянул на Сару и широко, слишком неестественно улыбнулся.

— Ну, заяц, мне пора.

Поднял ее на руки, посадил на диван, отключил телевизор. После этого звонка Ди Каприо заметно помрачнел. Не сказав ни слова, он отправился в прихожую. Сара — следом.

Девушка была встревожена. Встревожена недавним звонком, резкой сменой настроения Лео, его внезапным уходом. Судорожно пыталась соединить кусочки пазла, понять, что происходит, но каких-то деталей определенно не хватало для воссоздания полной картины.

— Кто это был? — дрогнувшим голосом спросила Сара.

— Да так, старый друг.

— Врешь.

Ди Каприо лукаво улыбнулся.

— Мамочка, я уже достаточно взрослый, чтобы не рассказывать тебе о некоторых вещах.

Сара закусила губу и резко отвела взгляд. В воздухе витало напряжение. Оно обволакивало, превращая тишину квартиры в назойливый звон в ушах, а уход Лео — во что-то необратимое.

— Ты надолго уходишь?

— Не дождешься, — он весело хихикнул, застегивая ветровку. — Помяни мое слово: уже сегодня вечером будем смотреть очередной ужастик. Чур в этот раз смотришь от начала и до конца, а не причитаешь большую половину фильма!

Но ужастик они так и не посмотрели. Ни в тот вечер, ни на следующий день.

Ди Каприо не пришел.

***

— С днем рождения!

Стоит на пороге и очаровательно улыбается. Одет безукоризненно, с иголочки, пробор на русых волосах идеально ровный — выглядит так, словно только что сошел с обложки модного журнала. Аромат мужского одеколона вызывает непроизвольную дрожь в коленях, непривычно теплый, радостный взгляд светлых глаз почему-то заставляет смутиться.

Он торжественно держит в руках черную коробку, ожидая, видимо, приглашения войти, но заветного «проходи» так и не слышит. Вместо стандартных, заученных наизусть гостеприимных выражений Сара вдруг выдает:

— Откуда ты знаешь?

Упорно смотрит прямо в глаза, губы сжимает в тонкую полоску. Старается не думать об этой коробке и о том, что в ней находится. Боится, что любопытство будет замечено, и боится зря. Ди Каприо мало волнует, куда она смотрит.