Так, в процессе подготовки к защите кандидатской диссертации Димы Добряка группа специалистов решила сделать из сэкономленного таким образом спирта коньяк. Нашли заводскую технологию, модернизировали её применительно к домашним условиям. Руководство всей процедурой взял на себя Юра Орехов, который и предложил основную операцию выдерживания в дубовых бочках заменить настаиванием на дубовых стружках. Стружку сделали из хорошего дубового стула, обработали стружку перекисью водорода и залили разведённым до крепости сорок градусов спиртом.

Поскольку никто не знал, сколько времени надо настаивать, оставался единственный способ – пробовать на вкус, в результате чего настаивавшийся спирт стал довольно быстро усыхать. Чтобы не ставить под удар карьеру зятя и обеспечить благополучное завершение защиты диссертации, Димина тёща сварила сорок литров самогона. Добавили ещё стружки, залили самогон – и процесс продолжился, пока все не пришли к единодушному мнению, что продукт готов.

Всё же, несмотря на все издержки домашней технологии, к защите литров двадцать самодельного коньяка было готово. Успех был огромный. Из всей лаборатории один только Лев Тимофеевич не был посвящён в тайны происхождения коньяка, но ему он, по всему видно, понравился. Нахваливая коньяк, поинтересовался:

– Где достали?

– Да у Димы знакомые оказались в конторе, где разливают коньяк, – Юра Орехов взялся объяснить таинственное происхождение такого большого количества золотистого напитка.

– А почему он без этикеток?

Действительно, коньяк красовался на столе в нескольких разнокалиберных бутылках.

– Так он же прямо с линии разлива, до упаковки, – не растерялся Юра.

Так вот, в условиях всеобщего спиртового дефицита в сейфе у Льва Тимофеевича всегда стояли две-три стеклянных банки с притёртой пробкой, в которых в качестве НЗ – неприкосновенного запаса – хранился спирт. В экстренных случаях Лев Тимофеевич доставал банку и отливал кому надо сто или двести граммов, при ближайшей возможности снова пополняя банку, поэтому про НЗ знали все.

Знать, конечно, знали, но тяжеленный сейф закрывался двумя ключами, и стоял он в кабинете завлаба, закрывавшемся специальным ключом. Ключи же от сейфа были только у Льва Тимофеевич, а от кабинета ещё и у Андрея – заместителя заведующего лабораторией.

И вот однажды возвращается Андрей из очередной экспедиции, и его тут же перехватывает техник Лёва Фёдоров:

– Слушай, надо что-то делать – Женьки Кущенко уже второй день нет на работе!

– Как нет? А домой ходили?

– Да ходили. На стук никто не отвечает, а телефона у них нет.

– А кто последним видел его?

– Да многие. Ну, и я тоже. С работы вместе шли.

– Поддатые?

– Ну, немного.

– А что пили?

– Спирт, конечно.

Женька Кущенко – мужик под два метра ростом и весом килограммов сто тридцать. Такого даже бутылка спирта не свалит, значит, случиться могло что-то серьёзное. Тем более, что склонностью к прогулам он не отличался.

– Слушай, Лёва, а может, он в аварию попал? Он никуда не собирался ехать?

У Женьки был запорожец – консервная банка. Когда Женька с трудом втискивался в него, бедный «запор» проседал почти до земли.

– Да ничего не говорил.

Пришлось Андрею собрать небольшую экспертную группу, обсудить ситуацию, договориться, что делать, и распределить поручения. Целый день до позднего вечера несколько человек обследовали все места, где, по предположениям, мог находиться Женька. Нанесли визит в милицию – за прошедшие два дня трупов в ближайшей окрестности обнаружено не было, вытрезвитель пустой, дорожных происшествий не случилось. Как видите, благословенное было время! Можно было радоваться, но Женьку-то найти не удалось!

На следующий день после беспокойной ночи Андрей с утра пришёл на работу. Не успел дойти до своей комнаты, как мимо него пронёсся пропавший Женька прямиком в комнату техников, и оттуда слышен его громкий, почти восторженный вопль:

– Мужики, где вы такую забористую штуку нашли?! Представляете, два дня дрых без просыпу! Ух, хороша, зараза!

У Андрея будто камень с души свалился. Слава богу, Женька нашёлся, живой и здоровый. Но теперь надо было разобраться, что же на самом деле произошло. Начал он аккуратно всех, кто, как ему казалось, мог иметь к этому отношение, допытывать, но без особого успеха, пока не взялся за Лёву Фёдорова. Андрей знал, что он не врёт. Мог чего-то не сказать, умолчать, но явную неправду говорить не будет. В конце концов, в результате его настойчивости Лёва всё и рассказал.

Оказалось, Лев Тимофеевич задумал перенести свой кабинет из одной комнаты в другую, недавно отремонтированную. Руководить операцией по перетаскиванию мебели поручил Лёве Фёдорову, а сам уехал на несколько дней в командировку.

Шкафы, столы, стулья перетащили быстро и подступили к тому самому тяжеленному сейфу, в недрах которого, как все знали, таились две, а может, и три банки спирта. Ситуация была соблазнительная, поскольку одна преграда в виде постоянно закрытого кабинета в данный момент отсутствовала. К тому же ни завлаба, ни его зама на работе в эти дни не было.

Мужики сдвинули сейф на середину комнаты и, почесывая затылки, бродили вокруг него, не зная, что предпринять дальше. Наконец кому-то в голову пришла светлая идея – уронить сейф. Банки разобьются, спирт вытечет, надо его быстренько собрать и процедить. Помолчали, обдумывая идею. Кто-то засомневался:

– А не рухнет пол, когда мы эту махину уроним? Всё-таки мы на втором этаже.

Ответ никто не знал, и снова все заходили кругами. Наконец Лёва решился:

– А, была не была. Сдвигаем к стенке, там опоры ближе, и роняем.

От грохота рухнувшего сейфа из комнат повыскакивали все, кто был в это время на работе, но бетонные перекрытия устояли, и всё произошло так, как и было задумано: банки разбились, спирт вытек. К сожалению, лужа спирта оказалась накрытой рухнувшим сейфом.

Лежащий сейф не удалось быстро сдвинуть в сторону, пришлось звать на помощь. Пол был покрыт линолеумом: когда удалось собрать спирт, то даже после тщательного двойного процеживания раствор оказался желтовато-буроватым за счёт частично растворившегося линолеума.

Сейф оттащили на новое место, на пятно, оставшееся от разлившегося спирта, поставили слесарный верстак и столпились вокруг посудины, хмуро разглядывая образовавшееся то ли возможное питьё, то ли отраву. Наконец кто-то нерешительно предложил:

– Может, Женьку Кущенко позвать. У него желудок гвозди переваривает.

– А что, – воодушевился народ, – ему и не такое приходилось пить.

– А помните, как в нашем закрытом городе появилось трое негров? Милиция прямо переполошилась, а потом оказалось, что эти чудики морилку употребили. Может, и здесь так же, появится небольшой загарчик, прямо как с курорта человек.

– Не, мужики, – Лёва Федоров решительно махнул рукой. – Нехорошо человека обманывать. Надо ему всё сказать, и пусть сам решает.

Позвали Женьку. Не вдаваясь в подробности, сказали, что достали спирт, вот только что-то ещё там намешано, и все сомневаются, можно ли его пить. Женька понюхал, спросил:

– Процедили?

– Два раза, через слой ваты.

– Ну, неси стакан. И воду не забудь.

Налили граммов сто пятьдесят. Женька выпил, крякнул, запил водичкой, кто-то сунул ему кусок хлеба и огурец. Андрей не был уверен, что на этом всё закончилось, но его уверяли, что больше не пили. Трудно было поверить, что Женька мог на этом остановиться. Но через полчаса рабочий день подошёл к концу, и все пошли по домам.

К счастью, это происшествие закончилось без последствий для Женьки, ну и для всех остальных участников тоже. Оставшийся раствор Андрей заставил вылить, и, когда Лёва выливал его в раковину, все печально смотрели, будто родственника в последний путь провожая.

Лев Тимофеевич удивился, как это могли такую громадину уронить, открыл сейф, увидел, что одна банка целенькая, поохал, выкидывая осколки стекла от разбившихся банок, и на этом всё закончилось. Посвящать его во все подробности происшедших событий никто не стал.