Через два дня оба явились, но независимо друг от друга и в разное время. Бойок взял направление и лёг в больницу, а Андрей пришёл, когда военкома не было. Его долго ждали, а потом пришёл кто-то другой. Взял документы и каждого спрашивает, что ему предписано. Тому, кто ждал направление на обследование, велел ждать военкома, потому что направлений в документах не было. Когда дошла очередь до Андрея, он сказал, что не прошёл комиссию и ждёт документы, и тот вернул ему его документы. Получилось почти как у Павки Корчагина.

После того, как при попытке поступить в военное училище его забраковала медкомиссия, Андрей отнёс документы на физтех – и их у него взяли. Сказали, что, поскольку он золотой медалист, будет только собеседование, но когда – неизвестно. Андрей долго ждал, когда же будет собеседование, и, не дождавшись, уехал в деревню. Приехал к сентябрю и обнаружил себя в списках принятых.

Начало учёбы было необычным. Им прочитали всего одну или две лекции и тут же объявили, что завтра все в полном составе едут в колхоз. Повезли их в кузовах грузовиков. По дороге в колхоз Андрей понял, насколько пуританским было их воспитание в школе. Дорога предстояла довольно длинная, и, чтобы скоротать время, начали петь песни. Вскоре кто-то из ребят решился нарушить чинное исполнение популярных песен и затянул:

Андрей слышал её первый раз и удивился тому, с каким удовольствием девчонки подхватили:

В их школьной компании девочки вели себя куда скромнее.

В колхозе интереснее всего было убирать арбузы. Но через пару недель пришлось довольно туго: когда уезжали, было совсем по-летнему тепло, а тут резко похолодало. У большинства тёплой одежды не было, и вскоре Андрей обнаружил у себя на руке и шее довольно болезненные чирьи, но никуда не ходил и терпел до самого возвращения домой. В результате он их застудил, и у него на правой руке образовался долго не заживавший огромный фурункул, так что ещё целый месяц он был занят этой своей болячкой и почти ничего не видел вокруг, хотя регулярно ходил на лекции и даже лабораторные работы исправно посещал.

Учиться, особенно начиная с третьего курса, было исключительно интересно. Почти сразу после того, как их распределили по специальностям, всеобщим ликованием был встречен запуск первого искусственного спутника земли. Студенты поздравляли друг друга, как будто это уже их усилиями реализовано такое эпохальное событие. Все словно прозрели:

– Оказывается, вот чем нам предстоит заниматься. Это же самые передовые позиции науки и техники. Да здравствует физтех!

Незабываемым временем для Андрея Синегина остались две поездки на целину, после первого и третьего курса. Ещё в старших классах школы он любил слушать передачи по радио для целинников. Мелодично отзванивали куранты, и приятный женский голос с удовольствием сообщал:

– Слушайте, товарищи новосёлы! С вами будут говорить ваши родные.

И они говорили. Напряжёнными, неестественно громкими голосами они старались как можно сильнее кричать в микрофон, хотя в студии их, вероятно, предупреждали о том, что не надо этого делать. Но они продолжали кричать, чтобы их могли услышать где-то за тысячи километров уехавшие сыновья. И сыновья, припадая к радиоприёмникам, жадно ловили эти незнакомые родные голоса.

Эти отзвуки идущей рядом, но такой ирреальной жизни притягивали новизной и быстротекучестью. Казалось, ещё год-два – и эти кажущиеся праздничными и почти героическими события станут обычными буднями. Поэтому, когда на исходе первого курса Андрей услышал почти немыслимое – можно поехать на два месяца на целину, он бросил всё, чем тогда занимался (аэроклуб, литстудию, плавание, парусный спорт), и постарался попасть в целинную бригаду.

Две целинные эпопеи были для них огромной жизненной школой. После экзамена по военке их собрали в одном из классов заполнить анкеты для присвоения звания младшего лейтенанта, и подполковник Чередниченко дошёл до пункта:

– Имеете ли правительственные награды?

После чего, помолчав, сказал:

– Писать – медаль «За освоение целинных и залежных земель» – для тех, кто имеет.

Класс восторженно загудел. Хотя и знали, что это награда, но серьёзно не воспринимали, а тут оказалось, что это действительно правительственная награда, которую многие из них получили в двадцать лет за мирный труд.

Нельзя сказать, что учёба была совсем уж лёгкой. После второго курса из группы Синегина отчислили Сашу Кочергу за то, что так и не сдал курсовой проект по черчению. В течение двух лет кто только не предлагал ему свою помощь, но он неизменно отказывался:

– Я должен сделать сам.

Андрей жил с родителями на поселке ДИИТа. Однажды на исходе четвёртого курса к нему домой приходит его однокурсник из параллельного потока Ким Шухов. Андрей иногда видел его на лекциях, но между собой они не общались. Оказалось, он снял недалеко от них квартиру и пришёл попросить Андрея помочь ему перевезти вещи. Пока шли за вещами, Ким рассказал, что полгода назад он женился, они жили в общежитии, но недавно Кима отчислили из университета, пришлось комнату в общежитии освободить.

Андрей ничего об этом не слышал, хотел расспросить подробнее, но тут они подошли к грузовику, куда надо было погрузить вещи, а потом отвезти их на новую квартиру. Когда они приехали с вещами, их вышла встречать жена Кима. Протянув Андрею руку, сказала:

– Спасибо за помощь и давайте знакомиться. Меня зовут Нателла.

Вся операция заняла у них часа два, после чего жена Кима быстренько накрыла стол, а Ким достал бутылку водки. Выпили за новоселье, а потом Андрей не утерпел:

– Ким, за что же тебя исключили?

Ким только рукой махнул, ответила Нателла:

– Представляете, его обвинили в изнасиловании племянницы ректора.

И Нателла горячо стала рассказывать, какая дрянь эта племянница, что она давно спит со всеми мужиками подряд, а всё свалили на Кима. Андрея удивляло, что жена не винит своего молодого мужа в измене, а всячески его выгораживает.

Вскоре Андрей собрался уходить, и Ким пошёл его провожать. Как бы оправдываясь, не ожидая расспросов, начал рассказывать:

– Понимаешь, меня мой приятель из горного института пригласил на свой день рождения в их общежитие. Было человек десять, в том числе несколько девчонок. Поздравили именинника, немного выпили, а потом начались танцы. Через какое-то время пригласил на танец Вилену, я тогда не знал, что она племянница нашего ректора. Наверное, выпитый алкоголь, хоть это была и небольшая доза, подействовал, и я прижал к себе партнёршу. И вдруг в ответ она прямо прилипла ко мне, чувствую, всё у меня возбудилось. Прошу приятеля, мол, найди в общежитии свободную комнату. Тот кивнул и к концу вечера отвёл нас с Виленой в какую-то комнату. Завалились мы с ней на кровать, сбросили одежду, я её целую, она отвечает, но в то же время чувствую, что она проверяет, готов ли я к дальнейшим действиям. А я уже ещё как готов! Через полчаса, обессиленные, мы с ней оставили друг друга, лежим, отдыхаем.

И вдруг дверь распахивается, включается свет, и в комнату заходят несколько человек. Впереди свирепая тётка, потом выяснилось, что она комендант общежития. Я вскочил, пытаюсь натянуть на себя одежду, а Вилена лежит голая, ничуть не смущаясь, только глаза прищурила от яркого света.

Комендантша кричит на Вилену:

– Бесстыдница, укройся!

Составили акт, и дальше всё закрутилось. Вот тут я и узнал, что Вилена племянница ректора. Спустили на меня всех собак, сначала исключили из комсомола, а потом выгнали из института.

– Что же ты теперь делаешь? – сочувственно спросил Андрей.