В эту ночь уснуть у меня никак не получалось. Стоило только закрыть глаза, как перед ними тут же появлялось сильное тело Дармана. Некстати нахлынуло возбуждение, но трогать себя в одной каюте с ним я не осмелился. Даже если у меня получится не стонать, то запах никуда не денется. А мне и так неловко. Промучился я до самого утра, забывшись сном лишь на рассвете. И на следующий день был разбитым и уставшим.

За ночь корабль покинул границы Восточных Фьордов, и теперь мы стремительно неслись по волнам на юг. «Альбатрос» высадил нас в Инарше — среднем по размеру морском порте, откуда мы с Дарманом порталом переместились в Далиаван — негласную столицу южных областей и крупнейший в империи торговый порт.

Пеший портал, из которого мы вышли, находился на Менной площади. Дарман сказал, что она называется именно так из-за того, что тут можно обменять абсолютно любые деньги на имперские и обратно. Лавки менял не подчинялись казначейству, и каждый предлагал свою цену на свой страх и риск.

Видя мой интерес, Дарман завёл меня в такую лавку. Я с удивлением рассматривал продолговатые, нанизанные, как бусы, драгоценные туны Уангая; узкие, свёрнутые в рулончики, нарисованные на странной ткани ганиш Маданжи и ещё многое другое, в чём не сразу можно распознать платёжное средство. Вот, например, никогда бы не подумал, что вот эта, похожая на затупленный наконечник стрелы, зеленоватая чеканка является довольно крупной «банкнотой» Асьялы и стоит аж двадцать пять золотых имперских монет.

Покинув лавку, Дарман коротким приказом превратил двух големов в ездовых. В таком виде они напоминали низкую коренастую лошадь с удобным седлом и маской вместо морды. Я думал, что уже ко всему привык, но такое использование немёртвых мне раньше в голову не приходило. Мы сели верхом, третий голем бежал впереди, а двое химер замыкали нашу процессию. В таком виде мы и направились к гостинице.

Далиаван поразил меня своей суетой и разнообразием. Каких только лиц, каких одежд я не видел! Даже тот самый цветастый балахон, в который меня вырядили для операции, несколько раз мелькнул в поле зрения. И языки и наречия всякие разные доносились со всех сторон. Я совсем потерялся в этом пёстром круговороте.

В гостинице мы устроились с комфортом. Это было явно дорогое заведение с каменным полом, выложенным узорчатой плиткой, коврами на лестницах и необычными треугольными окнами, расширяющимися кверху. Больше я ничего разглядеть не смог. Меня только и хватило на купальню, ужин и сон.

***

Дарман Салем

Наша столица красива и она — центр империи, город аристократов. А Далиаван — центр «мира», город торговцев. Он находится на юго-востоке империи и представляет собой крупнейший город, крупнейший порт и торговый перекрёсток десяти стран. «Если ты познал Далиаван — ты познал весь мир», — так любят говорить об этом городе его жители. Показать Ноэлю весь мир я не смогу, поэтому я привёз его сюда.

В отличие от всей остальной империи, провинция Далиаван находится под прямым управлением императора. Ей руководит наместник, и в данный момент им является племянник императора, старший брат Таира, кронгерцог Саул Кандарский.

Вот такие у нас законы наследования. Брат императора был отдан младшим супругом герцогу Кандарскому и не имеет права быть главой. А вот их старший сын получает приставку «крон» и право возглавить провинцию. Когда вырастут дети нашего императора, приставка «крон» и провинция Далиаван отойдёт сначала супругу младшего сына императора, а затем их наследнику. А Кандарские вернутся к титулу «герцога».

Да, у нашего императора есть сыновья, но они ещё маленькие. Старшему — десять лет, младшему — четыре. Это обычная практика. Император никогда не заводит детей рано, только между тридцатью и сорока годами. А всё потому, что слишком велико искушение к междоусобице, когда наследнику уже сорок, а его отец ещё силён и полон здоровья. И наследник понимает, что получит власть только к концу жизни. А так, когда наследнику будет только двадцать пять — императору стукнет шестьдесят. И через несколько лет он легко передаст власть сам, если посчитает сына готовым к ней, оставшись при нём советником. Как это сделал в своё время его отец.

«Править должна молодость и сила. Только тогда империя будет молода и сильна!» — негласный девиз императорского дома.

Но Далиаван как цель путешествия я выбрал не только из-за Ноэля. Я собираюсь встретиться с кронгерцогом Саулом. В последнее время император был недоволен докладами из провинции, поэтому так долго и держал возле себя Таира. Это плохой знак для кронгерцога. Как показатель, что ему готовят замену. И даже брак Таира Кандарского и Георга Дансара не панацея для Саула. Император всегда может «перевернуть» их брак, отдав герцогство Дансар другому наследнику и сделав Георга младшим, а Таира — кронгерцогом. И сейчас я собирался сам посмотреть на то, что происходит в Далиаване.

Письмо-прошение об аудиенции через зачарованную шкатулку улетело в канцелярию. Я здесь как частное лицо и поэтому вынужден соблюдать протокол. Да и с Саулом у меня отношения не очень. Это Таира я ставил на ноги, практически вытаскивая с того света, после того, как он в четырнадцать лет поймал неизвестное проклятие. Сделал на свою голову! Теперь на него вообще магия не действует, как на харз.

Расправившись с делами, я решил заглянуть к Ноэлю. В щель неплотно прикрытой двери пробивался свет — значит, Ноэль не спит ещё. Да, я снова взял нам смежные комнаты. После того раздражения на Лотанов мне вообще не хотелось отпускать его от себя.

— Ноэль, — позвал я, открывая дверь, но в ответ ни звука.

Я шагнул в комнату и улыбнулся. Приставленный к нему голем сторожил дверь в коридор, а сам Ноэль спал, разметавшись поверх одеяла. Книга выпала из рук и небрежно валялась на полу, смяв листы. Дорогой экземпляр, вот только на неё почему-то было наплевать. Я стоял и смотрел на спокойное безмятежное лицо и вдруг подумал, что он замёрзнуть может. Это днём здесь жарко, а ночью меняется ветер, принося с собой прохладу с моря. Укрыть надо.

Но вытащить из-под него одеяло так просто не получилось. Пришлось поднять на руки и дать приказ голему. Когда я укладывал его обратно, Ноэль завозился.

— Ты всё-таки пришел? Не уходи, Дарман. С тобой не страшно… — пробормотал он и, глубоко вздохнув, снова погрузился в сон.

А я замер, не в состоянии разжать рук. Сколько нежности, сколько доверия было в этих словах. Ни капли страха или неприятия. И самое ужасное в том, что ни капли лжи. Не может лгать человек в полусне. Он всегда скажет то, что думает, то, что хочет. И это не притворство, Ноэль действительно спит. В полном раздрае чувств я продолжал сидеть на его постели, всё ещё удерживая его за плечи. Ко мне по-разному относились: с уважением, со страхом, с неприязнью и даже с игривостью. Вот только никто и никогда не относился ко мне с…

***

Ноэль Марлеран

Утром я проснулся оттого, что у меня затекла рука. Попробовав перевернуться, я нащупал возле себя другое тело. Сон враз как рукой сняло. Я приподнял голову и замер. Рядом со мной спал одетый в халат Дарман Салем.

«Это я что, вчера к нему пришёл, что ли? Когда только успел?» — с замиранием сердца подумал я.