Гельмут Коль снова помолчал полминуты, собираясь с мыслями и продолжил с педантичностью немецкого парового катка, выруливая к соблюдению договора о выводе войск.

— Германия неукоснительно выполняет условия договора, мы уже перечислили четыре миллиарда немецких марок Советскому Союзу.

— Советский Союз тоже вывел две армии, — парировал я, — но вы в курсе дорогой Гельмут, что согласно Венской конвенции о праве международных договоров, договор не действителен, если при его подписании были факты обмана, подкупа и прочее, читайте статью сорок четыре пункт четыре конвенции?

— Никакого обмана и подкупа не было, — чеканно отрубил Коль.

— А как назвать тогда вручение Горбачеву Нобелевской премии мира в размере одного миллиона долларов? Мне поступила любопытная информация, что вы все подсчитали и планировали выделить Горбачеву сто двадцать миллиардов марок для решения вопросов объединения Германии и вывода войск, а сошлись на семи, это как назвать обман или подкуп?

— Мы никого не обманывали, СССР сам согласился на эти условия, это как в бизнесе я продаю вы покупаете, — не найдя лучшего сравнения выдал Коль.

— А вот наивный Горбачев думал, что он не торгуется, он был уверен, что не на рынке и не на базаре. Бедняга искренне считал, что налаживает отношения с западом, с вами господин Коль! Так что обман дорогой Гельмут, подлый обман. Желание за "спасибо" сэкономить денежки и впарить лежалый товар, по-человечески понятно, человек он та еще скотина! Но друзья так не поступают! А вы России друзья или уже нет?

Трубка опять надолго замолчала. Мои младореформаторы, отвесив челюсти, сидели внимательно слушая излагаемые мной тезисы, предполагая ответы и реплики немецкого канцлера.

— Слушаю Гельмут, что еще скажешь, — заполнил я возникшую паузу, — если вы согласны на уточнение данного договора по поставленным мной вопросам или подписание нового договора, уже с Россией, то нам есть о чем дальше разговаривать.

Россия не имеет таких возможностей как СССР, к тому же бывшие партнеры по Варшавскому договору хотят ободрать нас как липку за транзит — ввели налог пять "тыщ" марок на одну железнодорожную ось, предлагают расширить мосты, построить объездные дороги, и отремонтировать существующие магистрали — каково?

Вы кстати тоже юлите — пытаетесь уравнять стоимость нашего имущества с компенсацией за экологический ущерб!

— Но ущерб есть и он очень существенен, — радостно воскликнул Коль зацепившись за мои слова, — на полигонах много неразорвавшихся снарядов и всякого металлолома, везде несанкционированные свалки…

— Штаа, — не выдержал я, и агрессивно уточнил, — сравним ваши убытки с ущербом нанесенным СССР агрессией Германии?! Посчитаем сожженные города и уничтоженное население, сотни и тысячи гектар крестов над могилами ваших солдат на плодороднейших землях европейской части СССР?

Экологический ущерб, нанесенный немцами СССР по площади превышает всю территорию Германии в пять раз, а вы за компенсацию ущерба экологии полигонов и воинских городков радеете? — угрожающе прошипел я, — мы, по вашему, в Берлин на экскурсию приехали?

Вы на полигонах не разорвавшиеся снаряды поштучно считаете, а мы до сих пор разминируем брошенные склады, авиабомбы под фундаментами жилых домов и снаряды на сельскохозяйственных полях.

Мы каждый год вскрываем тысячи неопознанных могил и хороним наших солдат! Так что не надо нас подгонять вернуться в родные пенаты!

Только благодаря СССР Германия еще сохранилась как самостоятельное государство. А витала, витала идея на Тегеранской конференции раз и навсегда покончить с такой головной болью как Германия! Так что мы уйдем! Домой! Когда-нибудь… господин Коль! Но мы не будем бежать как Наполеон из под Москвы, теряя подштанники, бросая пушки и обозы!

— Извините Борис Николаевич, — испуганно-взволнованно воскликнул Коль, — я ни в какой мере не хотел поднимать такую наболевшую тему!

— Да, эту тему вы предпочитаете замалчивать, — успокаиваясь, проговорил я, — резюмирую, в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, статьи шестьдесят второй "об изменении коренных обстоятельств", я буду ставить вопрос в ООН о недействительности договора о выводе войск. Соответствующее уведомление будет сегодня же направлено вам по линии министерства иностранных дел.

Конвенцией предусмотрено три месяца на согласование позиций в данном вопросе. Если будут приемлемые поправки к договору, то Россия его подпишет и ратифицирует.

Второй вариант — предлагаю по вновь открывшимся обстоятельствам признать договор недействительным и начать работу по подготовке нового договора.

Мои помощники охреневая следили за разговором, Бурбулис корчил физиономию и махал руками видимо призывая прекратить разговор и не нагнетать ситуацию, Гайдар изумленно хлопал глазами и то ли согласно кивал головой, то ли трясучка напала, но я отмахнулся и продолжил, желая подсластить пилюлю:

— В качестве жеста доброй воли Россия, в меру своих возможностей, но не в рамках договора, а в плане сокращения общей численности Вооруженных Сил, продолжит вывод частей подлежащих расформированию, после определения мест хранения их вооружения иимущества, на базе воинских частей дислоцируемых на территории Российской Федерации, если вы конечно поможете умерить аппетиты стран транзитеров, иначе мы будем распродавать военное имущество и технику в пунктах постоянной дислокации!

Намекните Польшам и Венгриям с Чехословакиями, что в противном случае на их территории стояли бы ваши войска и вряд ли бы стоял вопрос их вывода или каких-нибудь компенсаций! А мы можем и подождать, пока вы все согласуете или сами оплачивайте строительство мостов и объездных дорог, по пять тысяч марок за ось или двадцать пять… тысяч. А может вы дадите карт-бланш и мы пойдем домой таким же широким фронтом, как и пришли — от Черного моря до Балтийского?

"А красиво, я завершил", — сам себе порадовался я подпущенной шпильке.

Наступила продолжительная пауза, очевидно, Коль выслушивал своих советников, по ходу разговора.

— Прошу прощения, Борис Николаевич, я действительно не то и не так сказал. Давайте возьмем паузу и встретимся через неделю в Берлине? Я приглашу Джорджа Буша и мы совместно обсудим этот вопрос.

— Согласен господин Коль, — переходя на деловой тон сказал я, — только не в Берлине, а в Москве и не через неделю, а через два месяца и давайте создадим рабочую группу по урегулированию позиций и разработке пошагового, детального плана вывода войск и возмещения ущерба материального и морального понесенного нашей страной.

Я немного помолчал собираясь с мыслями и продолжил: — А, кстати, Буш нам зачем? Он что решает, этот глас и рупор конгресса? Все обещания и обязательства американских президентов яйца выеденного не стоят — не удержался я от шпильки! Пока, по крайней мере, я вижу, чего дружба с западом стоила СССР, такой судьбы для России я не желаю!

— Мы будем думать Борис Николаевич, посоветуемся с партнерами, — озадаченно проговорил Гельмут, — надолго не прощаюсь, до свидания!

— Ауф фидерзейн, майн фрейнд Гельмут, — выдал я единственную знакомую фразу на немецком, — до скорой, надеюсь, встречи!

Закончив разговор, я откинулся на спинку кресла и с облегчением вздохнул.

"Как будто вагон угля разгрузил, а не языком трепал, чувствую, сейчас закрутится карусель, как бы башню не снесло…. или не отстрелили".

— Вот так вот, господа товарищи, — выдал я сентенцию, — заканчивается наша спокойная жизнь, если ее конечно можно назвать спокойной!

Илюшин поднял руку, приподнялся и возмущенно произнес: — Борис Николаевич, я думаю, что выскажу общее мнение, так категорически нельзя поступать с нашими западными партнерами, мы тут кредиты просим, а вы такое…ээээ, в общем неправильно это!

— Кто придерживается такого же мнения как Илюшин? — ехидно спросил я, — а вы товарищ Суханов, что скажете? Тоже, что я неправ и надо было господина Коля расцеловать во все потаенные места?