По подписанному двадцать второго октября двадцать первого года мирному договору, советско-финская граница официально установилась по «линии Петра Великого» от 1721 года. Кроме этого, Финляндия уступала России полуостров Ханко, некоторые территории в Лапландии и на крайнем Севере.

Аландские острова, с тех пор считаются как бы — под тройным управлением России, Швеции и Финляндии. Каждая из сторон, имеет право построить на них по одной военно-морской и военно-воздушной базе и, обязана совместно оборонять эти острова, в случае нападения четвёртой стороны.

Финляндия, обязана соблюдать строгий нейтралитет, а в оговоренных случаях — участвовать в совместной с Россией обороне Финского Залива.

За своё благоразумие в дальнейшем, финны получили некоторые «плюшки» в виде сниженных таможенных сборов на экспорт своей продукции в Россию, режимом «наиболее благоприятной» торговли и гарантированные заказы финским предприятиям…

Можно ли, желать чего лучшего?!

И, никто до сих пор понять не может — как, для чего и зачем, началась эта — никому не нужная, бессмысленно-жестокая война…

Когда германские войска — после сорванных вторых Брестских мирных переговоров в конце февраля, рассвирепевшим бычарой ломанулись вглубь России, мы были почти к этому готовы…

Вот, именно — ПОЧТИ!!!

Ибо, как говорил Генша, на войне, на сто процентов готовым быть нельзя:

— «В поле — две воли», Шеф! Если ты придумал какой-то хитрый план, то и противник — в ответ на него, может придумать свой контрплан. Не менее, а — то и, более хитрый. Ну, или какая-нибудь непредусмотренная никакими «мудрыми» планами случайность всё обязательно подгадит, или — тот же «человеческий фактор»… Всего ОДИН (!!!) конченный мудак, может так подосрать!

— А, то я без тебя не знаю…

Как и, в «реальной» истории, нами было решено вначале вести «эшелонную» войну — другая, просто-напросто не получилась бы в тех условиях, при тех обстоятельствах.

Поэтому, примерно в верстах ста от линии «разграничения», на каждом железнодорожном направлении — во время ведения Брестских мирных переговоров, располагались наши части «Завесы». Это, были «зародыши» геншиных, так называемых — «оперативно-тактических групп».

«Стандартный» — но, никогда на деле не бывавший, состав такой «Завесы»: одна-две боевая железнодорожная бригада, ударно-штурмовая бригада, бронекавалерийская и авиабригада… Количество частей «Завесы» и их состав, очень сильно варьировался — в зависимости от сложившихся в данной местности, в данное время условий.

Само собой, к ним присоединялись все мои «хозяйственно-тыловые части»: полевые снаряжательные и полевые ското-забойнические заводы, трофейные команды, транспортные речные флотилии местных речных бассейнов — лихорадочно переделываемые в боевые…

В каждой «Завесе» не более пяти-пятнадцати тысяч человек, все вместе — в пределах всего шестидесяти тысяч.

Это против, по меньшей мере, трёхсот тысяч солдат Центральных Держав» — двинувшихся вглубь России, уже в конце января.

К частям «Завесы» присоединялись какие-нибудь — ещё, не утратившие боеспособности части старой русской армии, отряды местных добровольцев из патриотов, идеологических «попутчиков» большевиков всех мастей, или просто — ищущей приключения на свою задницу, молодёжи.

Вообще, чтоб быть командиром такой «группировки», это надо быть гениальнейшим импровизатором! Такие трагикомичные ситуации, иногда бывали… Обхохочешься — если, издали. Но, мы таких «весёлых и находчивых» — специально искали и готовили.

Одной из наиглавнейших задач «Завесы» была сбор и эвакуация вглубь России всего добра, оставшегося от разбегающейся русской армии. Очень хорошо помогали в деле эвакуации материальных ценностей, отдельные инженерные батальоны «механизированной тяги». В каждом из них было от десяти до тридцати тягачей — главным образом «Бурлаков». За раз, автопоезд из трёх повозок — ведомый этим тягачом, перевозил со скоростью — чуть больше пешеходной, до шестидесяти тонн груза. Причём — на значительное расстояние. Зимой — по снегу на самодельных санях, бывало и больше — до ста тонн.

Если, невозможно было эвакуировать или использовать на месте, «добро» портилось или минировалось… Причём, минировалось очень изобретательно! Немцы, на склады артиллерийских боеприпасов, например, просто стали бояться заходить — расстреливая их тяжёлыми гаубицами издалека…

Это, в дальнейшем сильно затруднило жизнь всяким там белогвардейцам, сепаратистам и коллаборационистам — которых, в «реальной» истории, немцы снабжали оружием и боеприпасами с захваченных русских складов.

В «реальной» истории, вооружённые до зубов банды — в которые превратилась Русская Императорская Армия, как мутный поток — из затопленной прорвавшимся водопроводом канализации, хлынул вглубь России — снося всё и вся на своём пути, разжигая внутреннюю Гражданскую Войну…

В этот раз, всё пошло несколько не так…

На пути «мутный поток» встретил обеззараживающий «отстойник» в виде пунктов «фильтрации» — где у бывших солдат отбиралось оружие и боеприпасы. «Набитые» под завязку фронтовиками эшелоны останавливали, заставляли всех выйти из вагонов и сдать оружие. Для самообороны, от расплодившихся в стране уголовных банд, обычно оставляли по десять — самых замызганных винтовок с минимальным запасом патронов, на эшелон.

НОРМА!!! А, то «уголовных банд» станет ещё больше…

Не сдавших оружие, дальше не пропускали.

Конечно, без сопротивления не обходилось! Солдатики, реально распоясались за время «демократии» и берегов не чуяли… Однако, против наведённых орудийных стволов и пулемётов бронепоездов и бронеавтомобилей особенно то, не поспоришь! Так — не «по-демократически», они со стороны выглядели.

Да и, неубранные труппы предыдущих соискателей «премии Дарвина» — всем своим видом, очень «красноречиво» и настойчиво рекомендовали солдатикам не дёргаться.

Конечно, бывало — одиночки, мелкие группки или целые полки мимо — «отстойников» проскальзывали. Если, пешком и в обход — по февральскому глубокому снегу или мартовской непролазной грязи. В основном, казаки таким макаром — к себе домой, на Дон или Кубань утекали на конном ходу…

Ну, тут уж ничего не попишешь!

Ещё, украинские части или одиночных хохлов с оружием пропускали… Чтоб, «вопрос об их разоружении», переложить на широкие плечи будущей оккупационной германской администрации.

Кстати, очень многим «дембелям», особенно кадровым офицерам или старослужащим ветеранам — ещё помнящих «старые порядки», очень нравился «вымуштрованный» — подтянутый, бравый вид наших бойцов. Нравился их сытый, уверенный вид, нравилось их оружие и обмундирование. После, считай, года анархии и всеобъемлющего беспредела, старые служаки были просто без ума от дисциплины и порядка, царивших в наших подразделениях.

— Робята! Кажись, власть вернулась! — зачастую слышалось радостно-недоумённо-изумлённое.

От «власти» уже успели отвыкнуть…

А, офицеров бывало — со следами насилия на лице и, дыр — на месте вырванных «с мясом погон», так вообще — на слезу прошибало!

По ходу, народ уже и забыл — что такое «власть». Но, уже понял — что самая худая власть, лучше самого «доброго» беззакония! Немногие в тот момент — но, кое-кто пожелал к нам присоединиться…

Таких, сначала знакомили с нашими «порядками», затем — отправляли в учебные подразделения при бригадах. Там, к ним присматривались — «что за фрукты», потом по-новому учили и, только потом — в бой. Иногда, по три месяца «новичок», зачастую — имеющий офицерский чин и «всю грудь в крестах», «притирался» в учебной роте или батальоне, исполняя мелкие поручения — типа, охраны чего-либо незначительного, патрулирования ближайшего тыла, ловли местной шпаны или конвоирования военнопленных.