Это было очень крепко сколоченное и, отлично по тем меркам, вооружённое войсковое соединение, отличившееся во многих боях-сражениях Июльского Наступления семнадцатого года. Хотя, Добровольческий Корпус и очень сильно поредел после тех боёв — но, сохранил кадровый костяк и избежал всеобщего разложения и распада. Это — основа будущей Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Всемирно ныне известная «РККА»!!!

А, кто им командовал летом-осенью семнадцатого года?

Правильно: генерал Антон Иванович Деникин…

Молодцы, хорошо историю знаете!

Ну, это наш «военный сектор» подсуетился, при «временных» — чтоб Антона Ивановича, назначили командиром… Уж, очень большого мнения, были они об этом «пожарнике» — до этого командующего у Брусилова «Железной» дивизией, перебрасываемую тем в самые «горячие» места.

У красных Антон Иванович дослужился до Командующего Западным Фронтом и был убит осенью девятнадцатого года в Минске — при мятеже левых эсеров…

На отличной учебно-материальной базе Добровольческого Корпуса, созданной в Нижегородской Губернии, остался «постоянный состав» из опытных фронтовиков, принявшихся обучать следующих «добровольцев» со всей России — истинных патриотов из горячего молодняка, или хитромудрых «старичков» — надеющихся «проучиться» до конца войны…

Фронтовики-инструкторы, в основном выбирались из числа раненых офицеров и унтер-офицеров — проходящих лечение в нашем Солнечногорском Госпитале и, дополнительно обучались на базе подготовки наших «отморозков».

Обучаемый рядовой и унтер-офицерский состав формировался из прошедшей специальные полугодичные курсы «ДОСАФа» молодёжи — в основном, нижегородской. Здесь же, вскоре была создана своя «школа прапорщиков», готовящая из уже повоевавших солдат и унтер-офицеров младший офицерский состав — командиров взводов и рот.

Сами же инструкторы-офицеры, могли во внеслужебное время учиться на «Курсах по Усовершенствованию Командного Состава» — «КУКС», при том же «ДОСАФе».

Правда, «добровольческих» корпусов больше не было… Даже, дивизий или полков больше не было! Всё пополнение уходило в уже существующий Добровольческий Корпус или в другие структуры — курируемые нашим «Военным сектором» — моей «частной военной компанией»…

Ну, а уже в начале Продолженной Войны, на этой «базы подготовки» Генша запустил свой «перманентный конвейер» корпусных «ядер»!

Заранее, ещё до войны, беззастенчиво злоупотребляя послезнанием и соря деньжищами, я продавил в Думе «Закон о добровольцах» — по которому, все граждане России «…от восемнадцати до сорока двух лет», изъявившие желание служить добровольно, приравнивались к вольноопределяющимся[4]. Причём, неграмотные, перед отправкой в действующую армию должны были обязательно пройти полугодовой «курс ликвидации неграмотности», за казённый счёт.

В Нижегородской Губернии, всех без исключения добровольцев-вольноопределяющихся — по согласованию с Военным Ведомством, отправляли учиться воинской специальности в спецшколы «ДОАСАФ». Ну, а там уж…

Предположим, окончил кто них полугодичные курсы стрелка. наводчика или пулемётчика… К нему присмотрелись: вроде, толковый! А, иди-ка ты, дружок, учиться на командира отделения, или расчёта. Не будешь тупить, дослужишься до фельдфебеля! И вот, ещё полгода человек живёт — а, не гниёт где-нибудь, полуприсыпаный чужой для него галицийской землёй.

Закончил доброволец учиться на унтера… Слушайте, а паренёк-то толковый! А, какое у него образование, интересно? Часом, не среднее? …Средне-техническое?! Так он у Стерлихова в техникуме учился?! А иди-ка, ты в школу прапорщиков, дружок — будешь «вашим благородием»! И, ещё полгода его мать не носит чёрный платок…

И, хрен до чего докопаешься — всё по букве и духу закона.

Тех же земляков-нижегородцев, которые всё же попали под первые волны мобилизаций, я, вовсю пользуясь своими к тому времени богатыми возможностями, отправлял тащить службу в Сибирь и на Дальний Восток, в Среднюю Азия — подальше от фронта. Солдаты, то везде нужны! В том числе и, для охраны германско-австрийских пленных в тылу…

Рассказать, что ли… А, ладно!

Ещё задолго до войны, нагло эксплуатируя послезнание, я соорудил в Нижегородской Губернии чуть более двадцати концентрационных лагерей — для будущих пленных центральных держав, «подмазал» кой-кого и, процентов семьдесят пять всего этого контингента, в войну туссовалось у меня.

Лагеря для солдат были трудовыми и разделены по национальному признаку — немцы, австрийцы и мадьяры ударно трудились за пайку на заготовках торфа, на лесоповале и строили-достраивали узкоколейную железную дорогу отсюда и до самого Печорского угольного бассейна.

Славяне — в основном из Австро-Венгрии, работали в сельском хозяйстве под руководством Ростика, принявшему бразды правления АО «USSR-АГРОПРОМом» из рук своего покойного дедушки Бони… Василия Григорьевича — то бишь.

Конечно, плен — не самое подходящее место для приятного времяпровождения, но и на условия содержания у меня никто особенно не жаловался.

Особенно, славяне!

Как я уже неоднократно говорил, ко мне со всей России-Матушки слетались-сползались самые, порою обездоленные — в том числе и, вдовы с сиротами, причём — не только вдовы военного времени. Пленные братья-славяне хорошо в этом смысле «поработали», слегка улучшив генофонд и значительно увеличив население Нижегородской Губернии! Не мало было и, таких — которые женились на вдовушках и навсегда у нас остались жить…

Кстати, «братушек» — пленных болгар, то есть — коих у меня пару сотен волею судеб оказалось, я отправил на самое «блатное» место — выращивать их знаменитый перец на реку Печору. С «перцем», что-то у них там не срослось, поэтому пришлось братушкам срочно переквалифицироваться в шахтёры — уголёк на местной шахте рубить. Это занятие им так «понравилось», что там — на берегах «быстрой и студёной» Печоры-реки, все «братушки» и остались…

Ну, не люблю я их! Уж, больно слащавые…

Был один и, «нерабочий лагерь» — интернациональный офицерский. Пленные офицеры противника работали только по собственному желанию и по специальности: учителями, бухгалтерами, агрономами, инженерами… Желающих, было хоть отбавляй: я платил им практически наравне со своими «вольными» — высчитывая только особый налог, да за «пансион». К тому же, им выдавались соответствующие пропуска и предоставлена возможность жить на съёмных квартирах, нанимать прислугу и пользоваться относительной свободой передвижения по губернии.

Опять же, многие не выдержав холостяцкой жизни, попереженились на местных красавицах. Падка на иноземного «прынца» русская баба… Ох, падка! Кто-то из них после войны уехал на Родину с русской женой, кто-то сбежал — оставив «ненаглядную» безутешно горевать с «привеском»… Но, большинство всё же осталось в России навсегда.

«Ночная кукушка» — сильный птиц! По себе знаю…

С некоторыми, наиболее «перспективными» офицерами плотно работало наше «ЦИБ», а потом и ГРУ Красной Гвардии — в целях вербовки. …Понятно, да? Понятно, для чего?

ТШШШ!!! Только никому!

Нам с немцами ещё воевать и, воевать!

Самое главное же, для чего это всё мутилось… В «реальной» истории — после двух переворотов, деваться этой «публике» было некуда (в лагерях перестали кормить) и, они пошли кто в красные, кто в белые — разжигая костёр Гражданской Войны. Ну, а в «новой реальности», все они были у меня — под строжайшем контролем и на строгом поводке…

На какую сторону хочу — на ту и, науськаю!

Про что, это я? …Ах, да!

…Так вот, прикиньте, сколько народу надо, чтоб охранять этих военнопленных — как в самих лагерях, так и во время работ? Прикинули? Так, вот: все охранники были из Нижегородской Губернии, призывники старших возрастов — главы многодетных крестьянских семейств…