Дверь распахнулась так стремительно, что я на секунду застыл, не успев отдёрнуть руку и продолжая держать её, сжатую в кулак, перед собой. На пороге стоял высокий парень в светло-голубой рубашке. Мельком взглянув на меня, он прокричал кому-то позади себя, повернувшись всем корпусом:

– А чертовка Глория всё-таки оказалась права. Вебс, ты только что продул ей сотню самым бездарным образом!

Отступив на шаг, я приготовился извиняться за неуместное вторжение, но он практически насильно втянул меня внутрь небольшого холла, пожимая и встряхивая мою руку с наигранным радушием.

– Мы рады, друг, несказанно рады, что ты нашёл время посетить наше незатейливое сборище. Но вот просвети меня, ты нагрянул к нам прямиком из Майами-Бич?! Или я недостаточно осведомлен о погодных условиях за стенами нашей скромной обители? Наступило жаркое лето и горожане наводнили пригород Сиэтла в поисках прохлады?

Последний вопрос он задал интимным тоном, почти шёпотом, доверительно наклонив ко мне голову и обдав ароматами вермута и апельсинового сока. Несмотря на саркастическую тираду, глаза незнакомца светились дружелюбием, и я отчего-то сразу почувствовал к нему расположение. Только сейчас, в тепле, я ощутил, насколько замёрз за время своих бесполезных скитаний – кожу рук и шеи начали покалывать миниатюрные иголочки.

– Так-то ты вежлив, Томас, с нашими гостями, – раздался за моей спиной низкий хрипловатый голос. Обернувшись, я оказался лицом к лицу с пышной темнокожей красоткой неопределённого возраста. Выглядела она донельзя экстравагантно: обритый череп великолепной формы, белоснежный комбинезон из струящегося шёлка, навевающий мысли о курортах Сен-Тропе и элитных яхтенных клубах, а на груди – колье из сверкающих металлических пластин, придающее женщине сходство с языческой жрицей. Длинные мочки ушей оттягивали массивные серьги в виде миниатюрных секир.

Заметив моё изумление, она широко улыбнулась и издала довольный смешок.

– Я же говорила, что старушка Глория ещё может произвести впечатление! – проговорила она громко, повернувшись к лестнице и адресуя свои слова кому-то на втором этаже. – Не слушайте Томаса, он плохо переносит алкоголь, а коктейли Вебстера – это настоящая отрава. Жуткое пойло, после которого двое суток приходишь в себя и жалеешь, что родился на свет.

В этот момент Томас, будто подтверждая её слова, пошатнулся, но быстро принял независимый вид, свойственный очень нетрезвым людям. Осознав, что продолжаю молча таращиться на неё, я спохватился и протянул раскрытую ладонь:

– Я Грегори Диккинс. Сразу хочу извиниться за своё неуместное вторжение, но дело в том…

– Да подождите вы, – Глория демонстративно отпрянула, как только коснулась моей руки. – Вы же холодный, как ледышка. И мокрый к тому же. Вы что, притопали к нам на собрание пешком? Под этим адским ливнем?

– На какое собрание? – я снова вытаращился на неё, стараясь не смотреть в глубокое декольте.

– Аэнэнпэ, – произнесла она так, будто я должен был сразу же сообразить, что имеется в виду.

Приблизившись к широкой лестнице, ведущей на второй этаж этого странного дома, она подняла голову и раскатисто прокричала:

– Вебсте-е-ер! Вебс, спустись, пожалуйста! Тут к нам кое-кто пришёл и ему нужна кое-какая помощь!

Томас, долгое время молча наблюдавший за нами, вдруг хмыкнул и прошёл в гостиную, по пути хлопнув меня по спине, будто закадычного друга. В дверном проёме виднелись его длинные ноги, которые он водрузил на низкий стеклянный столик, заваленный журналами.

Тут же заскрипела лестница, но вместо неведомого Вебстера в холл спустилась молодая светловолосая девушка в длинном платье без рукавов. Её худенькие руки украшали серебряные браслеты, при столкновении издающие чуть слышный мелодичный звон; подол платья, который она придерживала, чтобы не споткнуться, открывал изящные тонкие щиколотки, обвитые лентами туфель на плоской подошве. (Больше я никогда не видел её в том чудесном платье, по непонятным мне причинам Марина не любила его и не надевала даже по моей просьбе. Но в тот первый вечер, когда я познакомился и с ней, и со всеми остальными обитателями Дома, оно показалось мне сшитым из волшебной материи, больше сродни водному потоку, чем шершавым текстильным нитям.)

Спускаясь, девушка не отводила от меня взгляда, а оказавшись рядом со мной, протянула руку, очень серьёзно произнеся без малейшего намёка на вопросительную интонацию:

– Я Марина. А вы, Грегори, наверняка приняли нас за сборище клоунов или умалишённых.

Эти слова были так близки к истине, что я не выдержал и засмеялся. Моя несдержанность, казалось, совсем её не задела, вызвав искреннюю улыбку.

Глория с наигранной ревностью легонько хлопнула Марину по руке:

– Не отбивай моего поклонника, дерзкая девчонка! Я первая с ним познакомилась, – затем она снова запрокинула голову и завопила: – Вебстер, твою мать! Ты спустишься, наконец?! Сколько можно тебя ждать?

От неожиданности мы с Мариной прыснули, как в детстве, и тут же по лестнице загрохотали тяжёлые шаги.

Вебстер оказался невысоким кряжистым мужчиной с обширной лысиной и морщинистым лбом. Как выяснилось позже, он был старше всех обитателей Дома, а сейчас недовольным выражением лица напоминал злого Санту, которого отвлекли от ловли непослушных детей.

Перепрыгнув через две нижние ступеньки, он угрюмо посмотрел на меня и перевёл взгляд на Глорию, которая стояла с фальшивым смирением на лице, протянув в его сторону руку в недвусмысленном жесте. Вздохнув, он достал из заднего кармана брюк свёрнутую гармошкой купюру и, не глядя, протянул ей. Глория аккуратно расправила банкноту и спрятала где-то в складках своего экзотического одеяния.

– Вебстер, – ещё раз вздохнув, представился он, сжав мою руку широкой, непропорционально большой по отношению к его маленькому телу ладонью. – А ты кто такой будешь? Водопроводчик, курьер?

– Да ладно тебе, Вебс, – мягко урезонила его Марина. – Грегори Диккинс, несмотря на этот жуткий ливень, приехал на наше первое в этом сезоне собрание. Почему-то мне кажется, что он уже успел об этом пожалеть.

– Это ты правильно сделал, – хмуро кивнул Вебстер без всякого дружелюбия, – я и сам жалею, что связался с этими психами.

– Грегори надо переодеть и напоить чем-нибудь горячим, – авторитетно заявила Глория. – Брюки Томаса на него не налезут, а твои будут коротки. Ну, ничего не поделаешь, никто же не виноват, что ты уродился таким коротышкой, – вздохнула она с притворным сочувствием.

– Нет, не надо, совершенно ни к чему беспокоиться, – запротестовал я, не испытывая никакого желания брать взаймы одежду у этого хмурого мужика. – Мне бы полотенце, если можно, и я моментально просохну.

– Иди, иди, не выпендривайся, – закатила глаза Глория и довольно ощутимо толкнула меня в спину по направлению к лестнице. – Знаю, с виду и не скажешь, но в глубине души старина Вебстер – милейшее создание. Только не вздумай пить его коктейли, мы не хотим тебя так быстро потерять.

Вместе с Мариной они быстро покинули холл, и мне не осталось ничего другого, как проследовать за Вебстером. Пока я поднимался за ним по скрипучей лестнице, он что-то ворчал себе под нос, а когда ступеньки кончились, повернулся и буркнул:

– Ты серьёзно, что ли? На собрание приехал? Или просто заблудился?

Чтобы не озвучивать причины, по которым я оказался далеко от города, да ещё и в таком виде, мне пришлось утвердительно кивнуть. К тому же теперь мне было чисто по-человечески любопытно, что за собрание затевают эти странные люди. Оставалось надеяться, что у них тут не террористическая организация или что-нибудь в этом духе.

– А что у нас за собрание, ты хоть в курсе? – проницательно взглянул на меня Вебстер, выныривая из недр высоченного шкафа, забитого одеждой.

– Аэнэнпэ, – уверенно выговорил я странную аббревиатуру, вспомнив слова Глории.

– Вот без обид, парень, но нормальный человек в такую погоду чёрт знает куда не поедет. Да ещё почти что голышом, – Вебстер многозначительно прищёлкнул языком.