Младший Учиха потоптался в самом конце лестницы, потому что дальше была неизведанная территория, и мальчик не спешил идти вперед, передвигаться в темноте, даже если она и стала для него обыденной, было все же немного страшно. Лишь сделав пару шагов, он чуть опустил голову, на манер птицы, чтобы прислушаться к тому, что происходит вокруг.
– Эм… Итачи? – произнести его имя в обычной вопросительной форме, а не криком ненависти тоже было не так сложно, но Саске уже не задумывался об этом. Сердце тревожно подсказывало, что что-то не так. И когда вместо легкого баритона брата он расслышал знакомые змеиные нотки, у мальчика перехватило дыхание от шока.
– Не ожидал, Саске?
Комментарий к Глава восьмая…
Песня, описывающая состояние Саске: Skillet - Everything Goes Black
Chasing these shadows around this darkened room
Я провел много времени в погоне за призрачными тенями,
I’ve laid here so long I don’t even want to move
Блуждающими по этой темной комнате. Я больше не хочу никуда идти.
I need a minute now to heal
Мне нужно лишь мгновение, чтобы исцелиться,
I need a minute now to remember how to feel
Лишь мгновение, чтобы вспомнить, каково это – чувствовать.
Whenever you’re gone away
Каждый раз, когда ты покидаешь меня,
The darkness hides the day
Темнота застилает дневной свет.
Whenever you’re gone the bleeding won’t stop
Каждый раз, когда ты уходишь, я истекаю кровью.
It hurts ‘til you come back
Боль не пройдёт до тех пор, пока ты не вернёшься ко мне.
Everything goes black
Всё погружается во тьму,
Everything goes black
I reached out for you when I needed you to be here
Я протягивал руки навстречу тебе, когда нуждался в тебе
All alone chasing these shadows
В одиночестве преследуя тени.
I don’t want the pain but I’d rather hurt than not care
Я не хочу мучиться от боли, но лучше чувствовать боль, чем безразличие.
Give me something to believe in
Покажи мне то, во что я смогу поверить.
I still believe in you
Я всё ещё верю в тебя!
But if you’re never here and I’m left all alone
Но если тебя больше не будет рядом, и я останусь совсем один,
Tell me what am I supposed to do
Скажи, что же мне делать дальше?
Everything goes black
========== Глава девятая… ==========
Итачи еле заметно вздрогнул, но продолжил путь, не замедлившись ни на секунду. Только что к нему вернулась информация от исчезнувшего клона, и она ему очень не понравилась. Нужно было бежать быстрее, но старший Учиха использовал всю возможную чакру, чтобы пустить ее в ноги, остальное должно было остаться, ведь на этот раз боя с Орочимару не избежать. Этот змей уже у них дома! Насколько бы ни был надежен его клон, он все же развеялся от сильного удара, и сейчас Саске остался один на один со своим недавним учителем. Беспомощный, не ожидавший атаки, совсем бессильный. Паника вновь напомнила о себе, на этот раз отразившись в глазах брюнета. Темные, цвета черного бархата, глаза изменили радужку, становясь кроваво-алыми с закрученным узором, от этого принимая устрашающий вид. Деревья по бокам уже давно слились в одну неразборчивую картинку из-за огромной скорости, с которой двигался Итачи. Уже совсем немного времени отделяло его от дома.
***
Ледяной холод скользким шпионом вдруг пробрался под его футболку, заморозив и лишив возможности двигаться все его тело, оставляя после себя неприятные колкие мурашки. Можно было подумать, что на него воздействовала какая-то ледяная техника, но это всего-навсего было подкравшееся чувство страха, с которым мальчик никак не мог совладать. Он уже корил себя за это постыдное ощущение, в один миг выбившее дух из его груди, ведь шиноби не должен бояться. Но невозможность видеть просто била под дых его гордости, вместе с этим уничтожая и остатки уверенности в себе. Когда тебя окружает тьма, и нет способа из нее выбраться, когда перед тобой стоит враг, и ты не в силах его даже увидеть, ноги предательски подкашиваются, а в груди болезненно ноет и сжимается от беспомощности. Как бы ни был силен физически шиноби, все его возможности обращаются в прах, стоит только ему остаться один на один со своей собственной темнотой. Никакие боевые приемы и знания ниндзюцу против незримого врага не могут действовать. Шиноби чувствует духовную слабость, а также собственную неполноценность, что больше всего бьет по израненным нервам. Он один. Против двоих: темноты и врага, которого невозможно увидеть. Остаются лишь звуки, но как бы ты к ним не прислушивался, они не могут полностью заменить глаза, лишь сильнее вводят тебя в заблуждение. Ты замечаешь каждый шорох вокруг, но в этом разнообразии звуков не можешь различить самый главный, тот, что может сказать тебе о действиях врага. Из-за этого теряешь единственную обретенную опору, как будто из-под ног вдруг отнимают землю и выбивают из равновесия.
Саске попятился назад, но это тяготело последствиями, ведь мальчик не знал, на какие предметы он может натолкнуться на этой неизведанной территории дома. Мысли стаей воронов кружили вокруг главного, овладевшего его сознанием, вопроса, а ответ на него все никак не появлялся, от чего впору было закричать от бессилия. Оставалось только позорно признать, что Саске ничем не мог противостоять Орочимару, если тот вдруг решит его убить. Совершенно ничем, ведь у него даже примитивного оружия не было! Да и вряд ли бы оно ему помогло.
– Ч-что тебе от меня нужно? – Саске был готов провалиться сквозь землю, услышав свой дрожащий от страха голос. Однажды он уже боялся змея до дрожи в коленках, но это было так давно, и потом он даже сам пришел к Орочимару, не испугавшись ни убежища, ни намерений саннина забрать его тело. Он был так уверен в себе, а сейчас…
– Ты стал таким нервным, Саске-кун, – мальчик как наяву видел, что Орочимару ухмыляется, произнеся эту фразу, – это Итачи сделал тебя таким? Жить с убийцей в одном доме, и не иметь возможности всадить кунай ему в сердце, это так невыносимо, верно? Но ведь ты пробовал это, или я ошибаюсь? Ты хотя бы пытался совершить свою месть или совсем потерял веру в себя?
С каждым произнесенным Орочимару словом Саске будто вжимался в несуществующую стену в попытке отгородиться от позора. Он же Учиха! Учиха, который сейчас не может защититься от врага и ничем не способен от него отбиться. Учиха, который позорно не может даже ходить!
– Если попросишь, я могу сделать это за тебя, – прошипел змей, приближаясь ближе, как понял по голосу Саске, – в некоторой степени за мной остался долг, ведь это твои глаза. Я могу убить его. Убить Итачи, прямо как ты и хотел, Саске-кун. Я убью его…
– НЕТ! – громкий крик вырвался по мимо воли. Саске вдруг ощутил такой гнев, направленный на змея, что, не сдерживаясь, сжал кулаки и поднял голову в немом возражении, словно показывая, что он больше не боится. На самом деле, Саске боялся. Но уже не самого Орочимару. Страх ворвался к нему в тот момент, когда то, что рассказывал змей, вдруг оказалось перед глазами. Картина, где последний родной для него человек умирает в агониях прямо у него под ногами, а сам Саске ничего не может сделать, просто в один миг лишила мальчика спокойствия. В голову тут же начали возвращаться видения о той страшной ночи, а липкий страх вновь остаться в одиночестве невыносимо зажимал сердце в тисках своими корявыми лапами. Он не хотел снова пережить потерю близкого. Все, что угодно, только не это. Итачи, предатель, убийца, вдруг перестал существовать, вместо него в голове Саске остался образ единственного близкого человека, брата, которого он уже однажды потерял и может испытать это снова. Все остальное было уже не важно - переворот, старейшины, задание, - это не имело смысла, в голове Саске лишь раз за разом прокручивалась мысль, нет, твердая уверенность, что он не хочет смерти Итачи.
Орочимару, казалось, совсем не ожидал такого услышать, потому что на несколько минут после крика Саске вокруг них воцарилась тишина. Мальчик слышал лишь бешенный стук собственного сердца и свое резкое рваное дыхание, которое он никак не мог выровнять. Но спустя мгновение Саске резко отпрянул, вдруг ощутив, что змей приблизился к нему почти вплотную.
