— О, Мерлин, что это. Почему ты так угнетающе себя чувствуешь всегда. Ты не веришь, что я люблю тебя?

Но мужчина не ответил, а только опустил голову, опираясь на плечо сына, смотря не читаемым взглядом в пространство перед собой. Гарри жив. Но Том сделал с ним ужасное и он не знал возможных последствий всего этого. Никогда ещё никто не делал человека сосудом для души и как будет чувствовать себя Гарри. Паразит смог подохнуть из-за ритуала создания крестража, это единственное, что могло радовать Тома. Но радость терялась на фоне страха и самотерзаний.

Гарри сделал это всё прямо у него под носом, а мужчина и не заметил! Это же абсурд! Невозможно такое для Тома Риддла. Как же он расслаблялся и переставал быть собой, только из-за присутствия сына рядом. Такого не повториться. Никогда. Риддл сильно пал от своих чувств к Гарри и это чуть не сгубило мальчика. Он не мог такое допустить снова.

— Нет, нет, перестань так себя вводить в заблуждение! Я чувствую это! Нет…

Гарри схватил крепко лицо отца и повернул на себя, смотря расковываясь перед ним, чтобы оттолкнуть ненужные эмоции отца, он поцеловал отца в лоб, затем в висок, поочерёдно целуя лицо отца в попытке успокоить его.

— Так, значит, я теперь крестраж? — мурлыкнул мальчик на ушко отцу, отчего он прикусил мочку уха того.

Гарри раздвинул ноги и пропустил ноги за спину отца крепко обнимая того всем своим телом словно показывая свою любовь.

— Забудь тот инцидент, я был на эмоциях, а ты до сих пор помнишь. Я же эмоциональный, и половина было не всерьёз. Я уже и сам не помню, что там говорил и делал. Папа… Я люблю тебя.

— Нет, Гарри, нет, — Том не мог найти в этом ничего хорошего и никак не мог отвлечься от своих мыслей. — Всё не так, Гарри. Всё это, — он посмотрел на сына печальным взглядом, а лицо его выражало такую муку, будто он сражался сам с собой. — Это всё моя вина, Гарри. Так больше не может продолжаться.

В груди было ужасно больно и он ненавидел себя за слова, которые собирался сказать.

— Гарри, мы должны прекратить это.

Гарри распахнул глаза.

— Нет… Нет. Нет, я не могу, — Гарри слез с колен отца, разглядывая его. — Почему?

На мальчика, как-то прошло все о чем думал Том, и это было не совсем приятным для Гарри. Гарри не хотел это прекращать. А отец говорил, какие-то страшные вещи, как-то заражаясь от отца настроением и настроем, он сам начал верить в это, и сглотнув вышел из кабинета держась за стенку, и приводя свои мысли в порядок. Риддл не останавливал сына, когда тот покидал кабинет. Так было лучше для них двоих. Том перестанет быть слабым от чувств к мальчику, а Гарри сможет жить нормально и в безопасности от Тома.

— Так надо, Гарри, — мужчина горько усмехнулся, не сводя взгляда с того места, где стоял мальчик. — Так надо.

Мальчик ощущал ту трещину в своём сердце, когда отец произнёс это. На самом деле Гарри боялся именно этого, отвержение от собственного отца, он каждый раз просыпался в холодном поту, когда ему снилось это. И оно сбылось. Гарри было больно, и тоскливо. Хотелось плакать, но было так плохо, что он даже этого не мог. Гарри зашёл к себе в комнату и упал на пол зарыдав сжав на себе волосы. Его самобичевания так продолжалось час с лишними минуты и, где Гарри смотрел пустыми глазами. Комната в крах была разгромлена от его бушующих эмоций, мальчик глядел на себя через осколки зеркала представляя их как частички души его отца. Приходила безумная мысль. Отец не доверяет ему свои крестражи. А что если Гарри создаст крестраж, из воспоминания отца он понял, как его создавать и видел в этом ничего сложного. Только в первый раз будет чрезмерно больно. Гарри поднялся с пола и побрег в ванную комнату и осматривая себя в отражении.

Крестраж.

Кажется, он знает, каким первым крестражем будет у него. Он мысленно подмечал его. Его сложно назвать нарциссом, но это будет зеркало. Зеркало, как предмет отражающий свое «я», но ни одно зеркало в этом доме не подойдёт мальчику. Это зеркало находилось в Хогвартсе — зеркало Еиналеж будет им, вместилищем его души. Он хочет посмотреть, какого это. Мальчик вспомнил, что крестный дарил ему дневник после подарка крестражам отца, и решил, что будет изредка высказываться туда. Ему плохо. И это обрушело его на тёмные мысли.

Вытащив из коробки белую книженцию, оценивая её внешний вид. Очень необычный дизайн для дневника. Открыв на пустой странице он начал строчить, сначала это было возмущенные слова об отце, и закончилось тем, что он чувствовал. У него заняло это две страницы для того, чтобы описать то, что он чувствовал. Гарри сам от себя не ожидал, что там много у него накопиться. Закрыв дневник, мальчик вздохнув смотря на себя надел парадную мантию, и аппарировал. Он знал, что у дворика найдёт Лестренджа, тот всегда любил почитать в беседке.

— Крестный, здравствуй, — поздоровался мальчик сев рядом.

— О, мальчик мой, — крестный оторвался от книги и обнял мальчика. — Какими судьбами ты ко мне? Ты обычно ко мне не хочешь.

— На этот раз решился, крестный, покатай меня лодке, — улыбнулся мальчик.

— О, Мерлин! С удовольствием, а папа знает? — уже поднялся встать спросил мужчина.

— Какая разница? — пожал плечами подросток.

— Ох, вот, как, ну уж нет, — Рудольфус засучил рукав, где была метка. — Я сообщу отцу, что ты здесь, чтобы он не волновался.

— Предатель! — буркнул мальчик, и аппарировал в маггловский район, где его глаза пали на ювелирный магазин.

Удивительно, что он вообще забрёл сюда, но делать было нечего, и очень грустно, и Гарри желал развеять грусть каким-нибудь подарком, ведь день рождения у него уже прошло, которого он даже не провел. Тоска и грусть, какие смешанные чувства. Зайдя в лавку золота и серебра, мальчик с любопытством рассматривал аксессуары, и его глазам пало кольцо. В этот миг Гарри представил, что отец на одном колене стоит и просит руку и сердце его. Он часто видел, как тот встаёт на одно колено перед, и сотни раз представлял, что тот держит кольцо, но тот до досады хочет чувства. Неужели он не понимает, как ему больно? Глазам пала ещё одна вещь, браслет в виде змейки. Гарри резко задумался, а что если это его будущий крестраж? Кто-то из этих вещей? Гарри положил сумму маггловских денег и потребовал две драгоценности. Впервые его потянуло на такое. Мальчик вновь аппарировал, на этот раз домой, и приказал эльфу принести еды к нему в покои. Риддл рассматривал изумрудное кольцо оглаживая пальчиком.

Риддл ещё долго сидел в своём кабинете, настолько долго, что когда он взглянул на часы была глубокая ночь. Ему ещё не давали покоя недавние события, что не покидали его ум. Том оправдывал себя, что так будет лучше для Гарри и мужчина сможет защищать его, не отвлекаясь на мальчика и не забываясь в его присутствии. Но в мыслях так и кричал голосок, что он совершил ошибку.

Встав изо стола, Том не спешил покидать кабинет. Он вспомнил об одной маленькой вещи, что не смог подарить сыну подарок из-за недавнего. Мужчина достал из верхнего ящика тёмную коробочку, подарок и правда был не большим, но мог быть важным для Гарри. Как сейчас Гарри примет его было сложно представить. Открыв её, Том долго смотрел на серебряное кольцо с изумрудом. Оно было дорогим и красивым, как и сам мальчик. Риддл хотел сделать ответный подарок на кольцо, которое ему подарил сын. Мужчина за всё это время не снимал его, иногда касаясь губами кольца, представляя, что Гарри рядом.

Том направился в комнату сына и осторожно и тихо открыл дверь. Ему доложили эльфы, что Гарри тут устроил, но они всё привели в порядок и словно не было тут никаких разрушений.

Мужчина тихо подошёл к рабочему столу сына и поставил коробочку. Его не смущала темнота, Риддл знал расположение любого предмета мебели в комнате сына, да и глаза привыкли к потёмкам. Он не мог решиться подойти, но понимал, что теперь это будет единственная долгая близость с мальчиком, которая ему дозволена. Том так же тихо подошёл к кровати и сел на её край. Гарри спал. Мужчина убрал волосы с лица ребёнка, мальчик отчего-то не хотел их подстригать, и любовался так, словно они больше никогда не увидятся. Темнота не позволяла насладится видом полностью, но разглядеть знакомые черты Том мог. Искушение было сейчас сильным, так хотелось коснуться губ сына. Том осторожно и легко провёл пальцами от виска до подбородка, потом двигая ладонь немного выше и он прикоснулся к губам Гарри. Но хотелось не только этого. Риддл снова тосковал и чувствовал пустоту в груди, она сжирала его, как и чувство вины. Том решил позволить себе одну вещь, пока мальчик спит и не видит его. Мужчина наклонился ближе, находясь теперь очень близко над лицом сына, дыша рвано, будто он может этим делом всё испортить. Но Риддл поддался ближе и коснулся губ мальчика своими.