Вацлав до сих пор не мог поверить словам старого техноманта, но тот стал описывать облик его матери, тот образ, который Мансер Вацлав видел, когда прикоснулся к панцирю червя-бурильщика, и добавил:

— У тебя глаза Мэри, она необычная девушка, и не только потому, что она техномант, у неё было своё видение мира.

Вацлав был ошарашен ещё больше. Всё то, о чём говорил этот пожилой человек, совпадало не только с видениями Мансера Вацлава, но и с его реальной жизнью. Дело в том, что мать Вацлава на самом деле зовут Мэри, Мэри Коллер, и у неё на самом деле была необычная, но приятная и милая для всех жителей Чехии внешность. Но Вацлав не понимал, если его мама и правда техномант, то почему скрывала свою силу ото всех.

— А мой отец? Каким он был? — поинтересовался Вацлав, набравшись смелости.

— О нём мало чего известно, только то, что он был родом из Авроры, и ещё…

— Что? Говорите, мне нужно знать, — попросил Вацлав.

— Твоя мать называла его Роем, и у него были разные глаза.

Про Роя говорила и Габриэла, она говорила о нём только то, что он чуть ли не самый сильный техномант, и что он когда-то странствовал с парнишкой по прозвищу Невинность. Пожилой техномант говорил, что Рою удалось вывести маленького Вацлава и свою жену с Марса на Землю, а значит, он вернулся обратно в один из городов Авроры.

— Мансер Вацлав, вы в порядке? Узнали что-нибудь? — Габриэла, устав ждать Вацлава у входа в колонию, пошла его искать и нашла стоящим возле здания местного архива, да и ещё в бессознательном состоянии. Увидев его таким, она начала его тормошить.

— Габи, кажется, я дома, — только проговорил Вацлав и осел на землю.

— Мы можем остаться на некоторое время, нам нужен отдых, — предложила Габриэла.

========== Дорога в Ноктис ==========

-Так ты, выходит, сын Умеренности Роя, — игриво сказала Габриэла, как только она осталась наедине с Вацлавом. Глава чешской колонии выделил для Вацлава и Габриэлы сначала один дом, но Вацлав сказал ему, что Габриэла не его жена, а его наставница. Он извинился перед техномантами и предоставил для Габриэлы отдельную комнату. Вацлав помнил свою мать так же ясно, как и тот день, когда он оказался на Марсе и познакомился с Габриэлой. Вот только до сих пор не мог поверить, что он на самом деле родом из марсианской колонии, а не с планеты Земля.

— Ты говорил, что видел у неё в голове имплант, когда она была на Марсе. А на Земле она его скрывала? — спросила Габриэла.

— Я не видел у неё в голове никаких имплантов.

Однако Вацлав помнил, что у его матери были длинные волосы, и причёска как у модели, которая позировала для картины «Дама с горностаем». Возможно, под этой причёской она скрывала свои импланты, чтобы не обращать на себя лишние взгляды. Он помнил, что до совершеннолетия он вместе с матерью жил в старинном доме в Праге. Жили одни, отца своего он никогда не видел, но чувствовал, что он есть. Наверное, такое бывает у техномантов, что родственники чувствуют флюиды друг друга, даже когда они находятся не только в разных странах, но и на разных планетах. Об отце она говорила, что он очень хороший человек, хоть и немного скрытный, но всё же хороший, а когда Вацлав спрашивал свою мать об отце, то она опускала глаза, делая вид, что ей тяжело о нём говорить. Теперь Вацлав прекрасно понял, почему — ведь его жена и сын живут на Земле, а он остался жить на Марсе.

— Говорят, что техноманты редко расстаются со своей униформой. Для них униформа не только защита и стабилизация электрических флюидов, но и гордость, — начала Габриэла.

— Ты про то, сохранила ли она своё синее платье или нет? — спросил Вацлав.

Габриэла кивнула. Это Вацлав вспомнить не мог, дома мама ходила в красивом цветастом халате, а на улицу выходила так же, как и все чехи, и ничем, кроме красоты, не отличалась от них.

— Ясно, похоже, прибыв на Землю, Мэри захотела слиться с жителями планеты, чтобы не выделяться.

— Хотел бы я увидеть отца. Вот только думаю, он не очень будет рад меня видеть.

— Почему же? Тогда была война между Источником и Авророй, и Виктор, наверное, уже забыл о том, что у него из исправительного лагеря сбежали двое, — улыбнулась Габриэла.

— Знаешь, аугментированным нужно особое лекарство, но насколько ясно я себя помню, я им не разу не пользовался. Наверное, это из-за технологий техномантов, — начал Вацлав.

— Я знаю про аугов и про ваше лекарство — Нейропозин. Возможно, ты им не пользовался, потому что твоя мать, пользуясь знаниями, создала не только подходящие для тебя протезы, но и соединения, которые работают даже когда ткани начинают рубцеваться.

— Наверное, — улыбнулся Вацлав.

— Единственное, что я знаю о Рое, кроме того, что он был чуть ли не самым сильным техномантом, так это то, что до войны он был лозоходцем. Выходит, ты сын лозоходца.

— И что это значит? — Вацлав вопросительно посмотрел на Габриэлу.

— Это значит, что ты тоже можешь искать воду с помощью лозы, — улыбнулась девушка и чмокнула Вацлава в щёку.

Габриэла смотрела Мансеру Вацлаву прямо в глаза, в её карих глазах снова блеснула электрическая искра, и Вацлав поймал себя на мысли, что он начинает влюбляться в своего учителя. Это немного пугало его. Его пугала не сила Габриэлы, раз уж он сам техномант, и как оказалось, он потомок двух техномантов, его пугало то, что нехорошо заводить романы со своими учителями.

— Что, до сих пор ошарашен тем, что услышал? — спросила Габриэла, видя, как Вацлав отводит от неё взгляд.

— Знаешь, после всех тех бед, которые обрушились на мою голову, узнать, что я сын легендарного техноманта Умеренности Роя, для меня лучшая награда.

— Тогда что с тобой? Я же вижу, что ты в замешательстве.

— Габи, ты очень красивая девушка и…

— И ты боишься, что влюбишься в меня. Ты тоже мне нравишься, я полюбила тебя, как только ты попал в больничный отсек Авроры, просто боялась, что ты меня испугаешься и…

— Ты моя наставница, это неправильно.

Габриэла сдержала лёгкий смех и улыбнулась.

— Ты и так всему обучен, я только развила твою силу техноманта, так что ты можешь влюбится в меня, я больше не твоя наставница. Мы равны.

Вацлав осторожно положил свою правую руку на ногу девушки и придвинулся к ней поближе, после чего он вновь посмотрел ей в глаза, а она в его. Теперь и в них тоже было то свечение, которое появилось у жителей красной планеты после введения им сыворотки, а ещё в них зажглась электрическая искра.

— Самопожертвование — вот твоё настоящие имя, — произнесла Габриэла перед тем как Вацлав обнял её и нежно поцеловал в губы.

— Если мой отец родом из Авроры, я не только найду его, но и присоединюсь к гильдии, — прошептал Вацлав.

***

Весь вечер Адам только и делал, что выполнял разные поручения, сначала от оружейника Пита, а потом от майора Элизы Майер. Он уже начал думать, что его разговор с Амелией кто-то подслушал или Амелия сама шепнула Виктору про то, что Адам собирается покинуть город, вот его и загрузили.

«Нет, Амелия вряд ли станет работать на Виктора», — решил Адам, он видел, как изменилось её лицо, когда она говорила про лагерь перевоспитания и жизнь в Офире. Под конец Адам устал, а когда шёл к Элизе Майер отчитываться о выполненном задании, то думал, что ему дадут ещё задание. Но Элиза поблагодарила его за помощь и, наградив тремя флаконами сыворотки, отпустила. Адам хотел идти в свою комнату в казармах, но решил пойти к ангару и дождаться там Амелию.

— Тебе бы отдохнуть, а не по барам ходить, — ехидно подметила Элиза.

— Я хочу расслабится и выпить сливок из яиц страуса, — заявил Адам. Элиза Майер не приветствовала алкогольные и энергетические напитки в казарме, только позволяла приносить с собой тёплый сок алоэ, поэтому она позволила Адаму покинуть казармы. Прямо перед выходом Адам наткнулся на Амелию. Она смело взяла его под руку и сама повела к ангару.