Я заснул часу в четвертом. Рассвет уже занимался на улице, когда мир снов все же соизволил принять меня. Но и там тревога не отпустила.

В вязкой дымке сновидений я был Хаосом. Блуждал по тьме в поисках выхода, рвался прочь, убегая от боли, страха, горя. Но ноги опутывало что-то тяжелое, а за спиной рокотало страшное. Я чувствовал, что вот-вот все, весь этот чертов темный мир, рухнет и заберет меня с собой, в мрак, из которого не найти пути к свету. И когда понимание этого окончательно укоренилось в моей голове, я побежал. Побежал как в последний раз, захлебываясь собственным плачем и воем. «Спаси меня!» — кричал тот, кем я был не пойми кому.

Но тьма не отзывалась на крик. Чувство опасности вперемешку с ужасом глубоко засели во мне, гоняя по безжизненным пространствам сна.

И только спустя долгие часы изнуряющего бега свет наконец принял меня — тьма осталась позади, рокоча в неистовстве. Я достиг залы — огромной комнаты, чьи очертания терялись в белом тумане, а из интерьера были только стены. И посреди этого света и белых стен стояла фигура. Со своей позиции, несмотря на слишком яркий свет, я видел, что это был мужчина в черном, с черными же волосами. Тощий до ужаса, настолько, что плащ спадал с плеч. Его волосы водопадом стекали по плечам и груди до пола, и стелились даже по нему мягким шелком. Он кутался в них, как в одежду, а фигура его источала непонятную силу. Покой разливался по моему телу в его присутствии. «Он не опасен. Он поможет.» — именно эти мысли родились в моей голове, и сопротивляться им не было сил.

Я рванул к своему спасению. Не знаю и не хочу знать, почему я решил, что этот человек может мне помочь. Просто что-то в глубине меня подсказало. И я поверил — потому что хотел, потому что страстно мечтал о том, чтобы этот кто-то спас меня от прорывающейся в пределы залы тьмы. Я шагнул ему навстречу — сначала медленно, но с каждым шагом все быстрее. Однако стоило мне чуть быстрее опустить ногу на пол, как гулкий стук пронесся по всему помещению. Человек повернулся на шум.

Мой крик растаял в ослепительном свете.

Я проснулся. И последнее, что помнил — безумные глаза ярко-золотистого цвета и оскал, исказивший обагренные кровью губы.

Среди разметанных подушек и одеяла, я лежал, шумно втягивая душный воздух комнаты. Одна нога свесилась с кровати, другая была согнута. Воздух поступает в легкие с сильными вдохами, я хриплю и внутри все ноет. Но я снова я — Мортем Ирвинг, мальчик в маленькой комнатке в доме могильщика-артека. Все позади, все осталось там, во тьме. Но почему тогда меня все еще трясет, а руки так плохо слушаются, когда я пытаюсь коснутся ими горящего лица?

— Да чтоб тебя… — этот кошмар был таким реалистичным. Я все чувствовал так, как если бы и в самом деле оказался в том месте.

Утро было испорчено. Заснуть во второй раз я уже не смог, несмотря на то, что на часах было только семь и спал я всего три часа. Но и подниматься с кровати не было никакого желания. Видеть Лорела сейчас не хотелось от слова совсем. Наверняка он сейчас тоже испуган… Его, смотрящего на меня затравленным виноватым взглядом побитого пса, за вчерашний вечер хватило с лихвой. Не хотелось к страху примешивать еще и горечь борьбы с чувствами, которых не должно быть.

Потому я просто прижал ладони к лицу и шумно выдохнул. Бабушка… Надеюсь, ты видишь, что со мной происходит? Потому что все это — твое наследие. Я не злюсь, просто… За что? Что я такого сделал в прошлой жизни, что в этой на меня, как из рога изобилия, сыпятся неприятности и трудности, от которых голова кружится, а рассудок все ближе к точке невозврата? Надо позвонить Гейлу. И быстро.

Плевать, что сейчас только семь утра — Гейл после пьянок ранняя пташка. Уверен, он уже встал.

С огромным трудом я переворачиваюсь на бок. Тянусь к лежащему на полу телефону. Как в тумане набираю знакомый номер и выхожу из морока только тогда, когда в трубке раздается чуть заспанный знакомый голос друга.

— Алло? Только не говори, что у тебя опять какие-то внезапности. — зевок в конце фразы знакомый до боли. И я снова в мире, снова с ним. Потому что на другом конце невидимой нити — Гейл, а не безумное создание с золотыми глазами.

— И тебя с добрым утром, друг. — голос предательски хрипит. Я никак не могу откашляться от застрявших внутри криков. — Нет, у меня никаких внезапностей. А вот для тебя есть новости…

— Ну-ка, ну-ка… Я весь во внимании. — я представляю, как друг пересаживается поудобнее на диване без одного подлокотника. Наваливается на спинку, откидывает голову назад, расслабляется… Еще чуть больше спокойствия, пожалуйста. — Кстати, прежде чем ты начнешь… Мы с ребятами собирались сегодня на Галаверском мосту встретиться. Не хочешь с нами?

— Нет, не сегодня. — я, может, и хочу, но не думаю, что дела артеков позволят мне отдыхать еще дольше. — А теперь слушай. Вчера к нам приходил посланник Смерти.

Я кратко пересказываю другу историю, которую специально для меня поведал царь Загробного мира. Язык заплетается, я чуть запинаюсь и путаюсь, но Гейл слушает и не торопит меня. Обрывать даже и не пытается. Возможно, вникает в эту невероятную историю, от которой меня теперь мучают кошмары. А может, просто из чувства такта и дружеской солидарности ждет, пока поток бессвязных слов иссякнет.

— Ну и? — он задает первый вопрос только после того, как я замолкаю надолго.

— В общем, мы пока установили одного подозреваемого — Потрошителя. — я шумно вздыхаю. Вот и главная часть нашего разговора. — Но вечером я обдумал кое-что… Знаешь, в один из дней мы с Селиной и Сомнием гнались за артеком… Но это был не Лорел. Он сам сказал, что в тот день не был в городе. А потом я встретил Диггори.

— Хочешь сказать.? — Гейл догадывается быстро. Умничка, помнит мои просьбы прекратить их с Хартом общение.

— Да. Диггори может быть Хаосом. — эта мысль снова и снова ввергает меня в ужас. Харт пусть и странный, но бесспорно добрый… Он слабый, тощий, бледный. И улыбка у него такая теплая, а сэндвичи вкусные, хоть и немного странные… Но вдруг? Вдруг он — безумно влюбленное создание, преследующие свои черт пойми какие цели? — И если это так, он очень опасен. О его способностях обмолвились только вскользь, но сам Смерть говорит, что у его младшего брата был огромный потенциал и протекшая крыша. Так что можешь представить, в какой коктейль это могло смешаться.

— Черт, да быть не может. — Гейл наверняка хмурится. По крайней мере, голос у него суровый. — Я же общался с ним потом! Нормальный парень. Да, немного не в себе, наверняка с приступами агрессии, но не страшный.

— Уж кто бы говорил, друг. Ты же знаешь, как порой бывают крепки маски. — я вновь напоминаю ему о том, кого он освободил из клетки Энджела. Не стремлюсь пробудить чувство ненужной вины, просто хочу напомнить. Ошибаюсь, так нагло манипулируя чувством вины друга, но тот на это ничего не говорит.

— Мортем, я пригласил его пойти с нами. — признается сразу. Таким виноватым голосом, словно бы совершил что-то плохое. Страха, правда, совсем нет. — Может… Может, мы можем задержать его, а вы проверите?

— Нет! Гейл, если он Хаос, — ком встает поперек горла. Я не должен вспоминать проклятый сон. Он в прошлом, все хорошо. Тьма и золотые глаза остались в моем кошмаре, в реальность им не просочиться. — Это очень опасно. Откажи ему во встрече. На крайняк — не лезь в это. Просто погуляй с ним, а потом отпусти — по дружески, никаких операций. Ты меня понял?

— Понять-то понял, но… — он теряется. Представляю, как он хочет помочь. Но заставлять лучшего друга так рисковать я не собираюсь. — Мортем, ты уверен в том, что говоришь?

— В каждом слове. — после того, что случилось с Лорелом, я не собираюсь сомневаться в своих догадках. Урок был понят и усвоен — лучше проверить, чем бездоказательно верить.

— Ладно. Ладно, я все понял. Попробую отвязаться от Диггори. А если нет, то просто притворюсь, что все нормально. — повторяет, чтобы запомнить. Молодец. Никаких опасностей. Не в этом случае. Не с этим существом. — Давай мы встретимся вечером? У меня есть кое-какая информация, которую ты должен знать. О Диггори.